(Гангут #5)
Начиная с середины 50-х годов девятнадцатого столетия в русское Морское министерство стали поступать тревожные сведения о подозрительном интересе британского Адмиралтейства к островам Цусима1. В 1855 году английское военное судно «Сарацин», а затем «Актеон» и «Дов» выполнили вблизи островов гидрографические работы. Спустя год японское правительство получило от своих агентов предупреждение о том, что англичане намерены занять Цусиму, подобно тому как они в свое время захватили Гонконг Такой оборот дела не устраивал не только Японию, но и Россию, так как для ее кораблей проход через Корейский пролив оказался бы закрытым.
О всех этих событиях вскоре стало известно и командиру первой русской эскадры на Тихом океане капитану I ранга И. Ф. Лихачеву. 4 апреля 1860 года Иван Федорович записал в своем дневнике: «По слухам... англичане имеют виды на этот остров ... мы должны там их предупредить»2. Человек решительный и настойчивый, хорошо понимавший стратегическое значение Корейского пролива, он в своих докладных записках, адресованных главе морского ведомства великому князю генерал-адмиралу Константину Николаевичу и управляющему Морским министерством адмиралу Н. К. Краббе, предложил опередить англичан и создать на Цусиме «военно-морскую станцию»3. Россия в этом случае получила бы незамерзающий порт на Тихом океане, который, «как часовой на страже», стоит посредине Корейского пролива4.
Русское правительство, не желая осложнять отношения со своим восточным соседом, отклонило проект И. Ф. Лихачева. 26 июля 1860 года генерал-адмирал сообщил ему об этом решении и одновременно предложил «под его личную ответственность» попытаться заключить частную сделку с главой княжества Цусима относительно аренды участка для морской станции, если это не вызовет протеста центрального правительства Японии и вмешательства западных держав5. Зная об этих намерениях, Министерство иностранных дел в лице управляющего князя А. М. Горчакова умыло руки, заранее возложив всю ответственность за любые последствия на командира эскадры и его высокого покровителя.
20 февраля 1861 года по приказанию И. Ф. Лихачева на острова Цусима из Хакодате отправился корвет «Посадник» под командованием капитан-лейтенанта Н. А. Бирилева6 1 марта он отдал якорь вблизи деревни Осаки в западной части бухты Татамура (ныне залив Асо).
Действуя в высшей степени осторожно и терпеливо, не прибегая, в отличие от англичан, к насилию и угрозам, Бирилев сумел получить разрешение цусимского князя на обследование бухты Имосаки, куда «Посадник» перешел 2 апреля. На следующий день утром на берегу поставили палатку и на флагштоке подняли русский флаг. Бирилев с помощью офицеров корабля выбрал неподалеку место, удобное для ремонта корвета (требовалось заменить фок-мачту, сделать понтон для осмотра кормовой части корабля и дейдвудной трубы и выполнить другие ремонтные работы), постройки склада и помещения для лазарета.
Японские чиновники обязались выделить в помощь матросам 15 плотников и снабжать экипаж корабля провизией. При входе с запада в бухту Татамура на скалистом островке Уси установили сигнальный пост.
И. Ф. Лихачев дважды (27 марта на клипере «Опричник» и 16 апреля на фрегате «Светлана») посетил острова и остался доволен действиями командира «Посадника». В рапорте командиру эскадры Н. А. Бирилев отмечал, что население дружелюбно относилось к русским7. При порубке леса японцы указывали лучшие деревья и сами помогали спускать бревна, восхищаясь русской песней «Дубинушка»8 В начале апреля русские и японские плотники приступили к возведению зда-ний морской станции: коттеджа для командира, больницы, бани, шлюпочного и угольного сараев и других построек Во время отлива «заложили пристань в 20 футов ширины». В дар местному князю Мунэ Ёсиёри моряки передали часть пушек с корвета; для обучения японских мальчиков русскому языку организовали школу. По сообщению Бирилева, дело шло на лад, «дружба царствовала во всей силе»9.
Тем временем «Посадник» разоружился (сняли часть рангоута) и приступили к ремонту корабля. Часть команды занялась подсобным хозяйством и развела огород. Описная партия под руководством старшего штурмана корвета подпоручика Л Чуркина занялась промером глубин. Карты островов Цусима, составленные офицерами «Посадника», впоследствии были изданы Гидрографическим департаментом Морского министерства.
26 – 27 июня состоялись переговоры между Бирилевым, главным советником князя Мураока Ооми и губернатором острова Нии Моготииро. Японские чиновники отметили, что князь усматривает в отношениях с русскими только хорошее и находит большую пользу для своих подданных. Участники совещания подготовили проект соглашения, в котором, в частности, говорилось следующее:
«... Князь Тсусимский вполне желает принять покровительство России во всех отношениях, во исполнение чего если Русское Правительство признает нужным держать здесь суда, то мы согласны охотно на это, и место от Хироуры до Имосаки включительно и по указанную черту отдать в распоряжение русских судов и под защиту их всю бухту Тата-мура, то есть от Усисима до Обунокоси. С другими нациями никакого дела иметь не будем.
Мы просим Русское Правительство снабдить нас сколько будет можно новейшими огнестрельными оружиями, а также и просим русских обучать наших молодых офицеров новейшему военному делу, ... просим русских не нарушать наших древних обычаев и не стараться вкоренять их веру... Но все это мы можем выполнить только тогда, если не будет к тому препятствий со стороны нашего Правительства в Эдо (Токио. — Авт.)***10.
Мураока Ооми обещал доложить проект соглашения совету княжества.
Место расположения русского военного городка на полуострове Имосаки (на схеме обозначен цифрой 1)
Все, казалось бы, шло хорошо, но еще в середине мая о присутствии русских на острове случайно узнали англичане (хотя корвет стоял в укромной бухте, а сами японцы тщательно скрывали от британцев факт затянувшегося пребывания русских, чтобы он не стал прецедентом для аналогичных действий других держав). 20 мая в бухту Имосаки зашли английский фрегат «Актеон», которым командовал капитан Уорд, и две канонерские лодки. Бирилев был чрезвычайно удивлен их появлением, но сумел сохранить полнейшее хладнокровие. Он попытался наладить дружественные отношения с англичанами и с чисто русским радушием принял их, щедро поделившись с ними своими припасами, а также познакомил Уорда с хозяйством станции. В донесении И Ф. Лихачеву Николай Алексеевич писал: «Отношения наши с японцами по-прежнему самые дружеские, во всех концах острова принимают наши шлюпки приветливо и гостеприимно ...». В то же время цусимцы отказались дать какую-либо провизию и даже дрова англичанам.
К сожалению, посещение английских кораблей не прошло бесследно. Вскоре после их ухода губернатор города Хакодате, видимо не без участия английского посланника Р. Олкока, начал убеждать русского консула И. А. Гошкевича в необходимости отозвать корвет с островов Цусима. Японский администратор утверждал, что пребывание русского военного судна на острове «будто бы возбуждает неудовольствие других держав, вследствие чего японское правительство боится быть вынужденным сделать и для них какие-либо соответствующие уступки»11. И. А. Гошкевич уступил требованиям губернатора и направил письмо И. Ф. Лихачеву с предписанием отозвать корабль.
7 сентября после теплого прощания с жителями острова Бирилев покинул Цусиму. Вспоминая об этом, он впоследствии писал: «Множество шлюпок с чиновниками выехало на середину залива ожидать прохода корвета и когда корабль поравнялся с ними, они махали и кричали русское "ура"»12. На острове остались различные постройки, склады леса и пр. Князь Цусимы через своих поверенных и позднее губернатор Хакодате от лица японского правительства обязались сохранить все в целости впредь до востребования русскими.
Пытаясь спасти начатое важное дело, И. Ф. Лихачев спешно отправился в Петербург, где состоялось заседание Особого комитета под председательством императора Александра II. Его участники остались глухи к доводам командующего эскадрой, и в результате под давлением князя А. М. Горчакова и консервативно настроенных представителей Морского министерства пришлось отказаться от Цусимы. «Гениальные замыслы Лихачева потерпели поражение, – отмечал спустя полвека его биограф К. Г. Житков, – молодой тихоокеанский флот не получил своевременно "свободного не скованного моря", вся необходимость которого понята была только значительно позднее ...»13. Министерство иностранных дел России предписало консулу И. Л Гошкевичу проинформировать японские власти, что военно-морская станция была основана Лихачевым без санкции русского правительства. Японцы удовлетворились этим разъяснением и отвергли советы западных дипломатов заявить протест против нарушения русско-японского договора, заключенного 7 августа 1858 года в Эдо и открывшего для посещения русских судов пять специально оговоренных портов.
Оценивая действия Бирилева, в отчете генерал-адмиралу, датированном декабрем 1861 года. И. Ф. Лихачев писал: «В продолжении полугода, встречая более чем обыкновенные препятствия, он умел не только вселить к себе общее доверие и миролюбивым образом достигнуть всего, что мы могли только искать, но если бы его действия были сколько-нибудь поддержаны в Эдо, то нет сомнения, что мы утвердились бы на острове Тсу-Сима прочным и невозратным образом»14.
Впоследствии Лихачев свидетельствовал: «Одного только мы, может быть, достигли: не дали Англии захватить этот остров»15. Намерения англичан подтвердили результаты беседы Горчакова с британским послом лордом Нэпиром, который в ответ на просьбу русского министра иностранных дел дать обещание, что Англия «никогда не завладеет Цусимою», уклонился от ответа16.
Цусимский инцидент, в котором отразилось столкновение английских и русских интересов, еще раз подтвердил стремление России осуществить свои цели дипломатическим путем, сохраняя мирные отношения с Японией, в отличие от военного нажима и агрессивных действий западных держав.
1 Острова Цусима состоят из северного (Камидзима) и южного (Симодзима) островов, разделенных узким проливом.
2 ЦГАВМФ, ф. 16, оп. 1, л. 24, л. 6.
3 Там же, ф. 410. оп. 2, д. 2385, л. 5 об.
6 Блестяще зарекомендовавшего себя в Синопском бою и при обороне Севастополя капитан-лейтенанта Н. А. Бирилева в июле 1859 года назначили командиром корвета «Посадник». 25 августа корабль ушел на Дальний Восток, где присоединился к эскадре И Ф. Лихачева.
7 Эти отношения несколько осложнил инцидент, происшедший при высадке русских матросов на берег, когда погиб местный житель. Подробнее см.: Синтаро Накамура. Японцы и русские: Из истории контактов М: Прогресс, 1983 С. 199-200. – Примеч. ред.
8 ЦГАВМФ. ф. 410. оп. 2, д. 2385, л. 32 об.
10 Там же. л. 108-109. Сохранена орфография и пунктуация документа.
11 Беломор А. Тсу-Симский эпизод // Русский вестник. 1897. Т. 248. № 5. С. 84.
12 ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 2385, л 114 об.
13 Житков К. Г. Вице-адмирал Иван Федорович Лихачев (к пятилетию со дня смерти) //Морской сборник. 1912. № 11. С. 28.
14 ЦГАВМФ, ф. 16, оп. 1, д. 57, л. 12. 15 Файнберг Э. Я. Русско-японские отношения в 1697—1875 гг. М., 1960. С. 197.
16 Нарочницкий А. Д. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860 – 1895. М., 1956. С. 147.
