ЧАСТЬ I
СТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО ФЛОТА ТИХОГО ОКЕАНА

Глава I. ПОДГОТОВКА ЯПОНИИ К ВОЙНЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Глава II. ПОЛИТИКА РОССИИ В КОНЦЕ XIX ВЕКА И КОРАБЛЕСТРОИТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА 1898 ГОДА«ДЛЯ НУЖД ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА»

Глава III. КОРАБЛЕСТРОЕНИЕ И ВООРУЖЕНИЕ

Глава IV. ВЫСШЕЕ РУКОВОДСТВО И ФЛАГМАНЫ РОССИЙСКОГО ФЛОТА В РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ

Глава V. КОМПЛЕКТОВАНИЕ И ПОДГОТОВКА ЛИЧНОГО СОСТАВА

Глава VI. ВОЕННО-МОРСКАЯ ТЕОРИЯ

Глава VII. ВОЕННЫЕ ПОРТЫ И ОРГАНИЗАЦИЯ ФЛОТА

Глава VIII. БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА, ОПЕРАТИВНЫЕ ПЛАНЫ И ПЛАВАНИЕ КОРАБЛЕЙ ФЛОТА

Глава IX. ВОЙНА В КИТАЕ 1900-1901 ГГ.

Глава X. ЭСКАДРА ТИХОГО ОКЕАНА НАКАНУНЕ ВОЙНЫ С ЯПОНИЕЙ

Глава I
ПОДГОТОВКА ЯПОНИИ К ВОЙНЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

До середины XIX в. флот Японии, находившийся в искусственной изоляции от всего мира, представлял собой действующий музей примитивных судов, типы которых восходили к древней истории страны и не могли сравниться с высшими достижениями кораблестроения. Только после реставрации власти императора (микадо) -так называемого «обновления Мейдзи» (1868) -Япония встала на путь реорганизации своих вооруженных сил по европейским образцам.

В 1873 г. в стране создаются военное и военно-морское министерства, принимается закон о всеобщей воинской повинности. Первыми учителями-советниками японцев по флоту были будущие британские адмиралы Трэйси и Хопкинс, а позднее французский корабельный инженер Эмиль Бертэн и англичанин капитан 1-го ранга Инглез. Наряду с заказом кораблей за границей - в Англии и Франции - японцы с помощью французских специалистов оборудовали для строительства крейсеров адмиралтейство в Йокосуке. Программой 1889 г. предусматривалось строительство 25 крейсеров и канонерских лодок, а также 30 миноносцев. Для ее выполнения пришлось выпустить внутренний морской заем в 50 млн. йен. ¹ Ограниченные финансовые возможности не позволили завершить программу к 1894 г., когда в боевой состав японского флота входили один малый броненосец и 11 броненосных и бронепалубных крейсеров водоизмещением от 2250 до 4280 т. Эти корабли значительно уступали лучшим кораблям европейских флотов в размерах и вооружении. Однако новая японская кораблестроительная программа 1894 г. предусматривала строительство двух броненосцев 1 -го класса «наиболее сильного типа», и двух крейсеров - бронепалубного и минного (авизо). ² Таким образом, Япония приступила к созданию линейного флота на Дальнем Востоке.

18 июля 1894 г. внезапным нападением на китайские корабли в районе корейского порта Асан Япония начала войну с Китаем. В войне 1894-1895 гг. японцы преследовали далеко идущие захватнические цели на Азиатском континенте. Их задачи облегчались низкой боеготовностью вооружённых сил отсталого Китая.

После разгрома китайского флота в сражении при устье реки Ялуцзян японцы штурмом овладели крепостью и военно-морской базой Порт-Артур в южной части Квантунского (Ляодунского) полуострова. Вскоре они взяли и военно-морскую базу Вейхайвей на Шантунге (Шаньдуне), где 1 февраля сдались остатки разбитого китайского флота. ³ Условия мирного договора были тяжёлыми для Китая, уступавшего Японии ряд территорий, из которых наиболее важной была часть Квантунского полуострова с Порт-Артуром, образно названным японским микадо «оборонительной стеной всего государства». ⁴ Китай выплачивал победителю огромную контрибуцию - в перерасчёте около 400 млн. золотых рублей.

Территориальные захваты японских империалистов встревожили европейские державы, преследовавшие свои интересы в Китае. 11 апреля 1895 г. правительства России, Германии и Франции совместно опротестовали аннексию Квантунского полуострова. При этом Россия, границам которой японская экспансия на континенте представляла непосредственную угрозу, готовилась поддержать дипломатию внушительной демонстрацией вооружённых сил.

Задача такой демонстрации возлагалась на эскадру Тихого океана, усиленную подкреплениями с Балтики и из Средиземного моря. 24 апреля 1895 г. главные силы Соединённых эскадр Тихого океана и Средиземного моря под командованием вице-адмирала С.П. Тыртова сосредоточилась на рейде китайского порта Чифу (Яньтай) в 75 милях от Порт-Артура. Младшими флагманами эскадр были контр-адмиралы С.О. Макаров и Е.И. Алексеев. По поручению Тыртова Макаров разработал план подготовки к бою, корабли перекрасили в серо-оливковый «боевой» цвет, приняли меры на случай внезапного нападения. Преимущество российских морских сил заключались в наличии крупных кораблей - одного эскадренного броненосца и трёх броненосных крейсеров, равных которым не было в более многочисленном японском флоте. Это явилось одной из причин успеха демонстрации: Япония отказалась от Квантуна.

Вынужденное оставить часть «законной добычи», японское правительство взяло курс на подготовку войны с Россией, которая явилась основным противником его агрессивных планов на азиатском континенте. В целях этой подготовки намечалось невиданное в истории страны усиление армии и флота. Первая и вторая программы развития Японского флота (1895 и 1896 годов) предусматривали постройку десятков новых кораблей, в том числе четырёх первоклассных броненосцев (по 15000 т) и четырёх бронепалубных крейсеров (по 7500 т). В 1897 г. последние заменили на шесть более мощных броненосных крейсеров водоизмещением по 9600 т. ⁵ На выполнение двух программ в течение 10 лет требовалось 246 млн. йен - около 320 млн. рублей. ⁶ Учитывая, что общие военные расходы Японии до 1895 г. не превышали 30 млн. рублей, эта сумма представлялась непосильной для государственного бюджета.

Однако контрибуция с Китая помогла Японии не только выполнить программы, но и завершить постройку крупных боевых кораблей к 1903 г. Успех японской экспансии на материк определялся мощью военного флота, который мог обеспечить перевозку и снабжение армии. Правильно оценивая роль флота в предстоящей войне, японское правительство в 1895-1904 гг. выделяло на его содержание и развитие в среднем около 46 % от ежегодных военных расходов. ⁷ Кроме того, около 26 млн. руб. из армейского бюджета выделялось в 1896-1902 гг. на строительство приморских крепостей. Общие ежегодные расходы на вооружённые силы в 1899 г. достигли 150 млн. руб. Немалую роль в финансировании военных приготовлений Японии сыграл и заём в размере 500 млн. руб., предоставленный США. ⁸

Энергичные меры по созданию кораблестроительной базы, предпринятые в Японии, к началу войны, ещё не обеспечили готовность верфей к строительству кораблей всех классов, а также заводов к выпуску самых мощных орудий. Предполагалось, что из кораблей программы 1895-1897 гг. в Японии будут построены один броненосец, два броненосных крейсера, два крейсера 3-го класса, два минных крейсера, семь истребителей, 19 миноносцев 1-го класса, 27 - 2-го класса и 35 - 3-го класса. Однако неготовность верфей в сочетании со стремлением как можно быстрее завершить программы привели к заказу всех крупных броненосных кораблей за границей. ⁹

Большое значение имел выбор типов предположенных к постройке кораблей. Ещё в 1887 г. японцы решили отказаться от орудий Круппа и стали закупать скорострельные 6" и 120мм орудия компании «Армстронг» (завод в Элзвике, Англия), а крупного калибра - только во Франции - системы Канэ. Французской системы придерживались в 1887-1890 гг. и в кораблестроении (Эмиль Бертэн). В программах 1895-1897 гг. был окончательно совершён переход только к английским орудиям системы Армстронга и к английским типам кораблей: все четыре броненосца и четыре броненосных крейсера были заказаны в Англии. В 1904 г. в японском флоте приняли на вооружение и орудия фирмы «Виккерс». ¹⁰

При выборе заданий на проектирование линейных кораблей морской министр Ю. Ита и большинство командиров, следуя идеям Бертэна, высказывались за небольшие броненосцы водоизмещением 8000 т. Корабельные инженеры под влиянием англичан и ряд офицеров в морском министерстве настаивали на постройке линейных кораблей наибольшего водоизмещения -до 15 тыс. т." Убеждённым сторонникам последнего мнения был Г. Ямамото, вскоре занявший пост морского министра. Позднее - в конце 1902 г. - он утверждал, что только броненосцы самого большого водоизмещения «при настоящем состоянии военно-морской техники, наиболее гарантируют в бою победу, благодаря своему бронированию и силе артиллерии». ¹² Оценивая так называемые «облегчённые броненосцы» с 10" (254мм) орудиями, бывшие в составе некоторых флотов, в том числе английского и российского, Ямамото указывал, что они не отвечают определённым тактическим заданиям: имеют слабое бронирование и слишком лёгкие для линейного корабля орудия, в то время как для крейсера 10" пушки слишком тяжелы. ¹³ Поэтому, если первые два японских броненосца - «Фудзи» и «Ясима» - представляли собой «уменьшенный» вариант английского «Ройал Соверена», то заказанные в 1897 г. три корабля проектировались в Англии в развитие броненосца типа «Маджестик», близкими к «Формидэбл» - новейшему и крупнейшему английскому броненосцу. При этом за счёт бытовых помещений на японских кораблях нашли место для двух дополнительных 6" (152мм) орудий. Следующие «Сикисима», «Хацусе» и «Асахи» проектировались и строились на разных частных заводах («Тэмз Айрон Уоркс», «Армстронг энд Митчел» и «Дж.Браун»), но по единому заданию, поэтому их можно считать однотипными. Четвёртый корабль - «Микаса», созданный на верфи «Виккерс» в Барроу, несколько отличался от них системой бронирования.

Защита на «Фудзи» и «Ясима», спроектированных инженерами фирмы Д. Мэкроу («Тэмз Айрон Уоркс») и Ф.Уоттсом («Армстронг»), состояла из стальной брони, закалённой по способу Гарвея, и включала броневой пояс по ватерлинии в средней части корпуса (57 % от его длины) толщиной 356-457 мм и высотой 2,4 м с погружением в воду 1,8м, верхний броневой пояс толщиной 102 мм (40 % длины) и высотой 2,4 м. От продольного огня цитадель внутри этих броневых поясов защищалась 356-и 102мм траверзами. Броневая палуба поверх нижнего пояса имела толщину 102 мм, а оконечности защищались только броневой палубой со скосами толщиной 64 мм. По краям цитадели размещались два круглых барбета с бронёй 356 мм, в которых попарно устанавливались 12" орудия, защищённые сверху башнеподобными прикрытиями с лобовой бронёй 152 мм. Четыре орудия среднего калибра (6") размещались в 152мм броневых казематах на батарейной палубе, а шесть таких же пушек на верхней палубе не имели броневого прикрытия. Общий вес брони составлял около 24 % проектного нормального водоизмещения.

«Ясима» отличался хорошей поворотливостью, ¹⁴ достигнутой ценой уменьшения прочности кормовой части корпуса. На обоих броненосцах были установлены отжившие свой век огнетрубные котлы, по четыре подводных и одному надводному 457мм минному аппарату. Заряжание 12" орудий могло производиться только при нахождении их параллельно диаметральной плоскости, что отрицательно влияло на скорость стрельбы - время заряжания каждого 12" орудия достигало 1,3 минуты. Нормальный запас угля составлял 700 т, полная вместимость угольных ям - 1100 т. При полном запасе угля дальность плавания 10-узловым экономическим ходом достигала 3000 миль. Устройство котельных отделений позволяло создавать там дополнительный подпор воздуха - так называемую искусственную тягу, позволявшую форсировать мощность главных механизмов и обеспечить повышенную скорость хода.

Тактико-технические характеристики линейных кораблей японского флота

Самым первым настоящим броненосцем Японии стал трофейный китайский «Чжень Юань», переименованный после ремонта и перевооружения в «Тин Эн». Он был построен в Германии в 1885 г. по образцу британского «Колоссуса» и к 1904 г. уже полностью утратил качества линкора 1-й линии. Во время русско-японской войны этот корабль участвовал в операциях в составе отряда судов береговой обороны.

Все 6 японских линкоров 1-го класса были построены английскими частными компаниями по типу кораблей Королевского флота. Более старые «Фудзи» и «Ясима», вступившие в строй в 1897 г., были в основе своей усовершенствованными «маджестиками». Анахронизмом конструкции этих 12500-тонных кораблей в начале XX в. являлись цилиндрические огнетрубные котлы и система заряжания 12" орудий только в диаметральной плоскости. Четыре более новых 15000-тонных линкора («Сикисима», «Хацусе», «Асахи» и «Микаса») постройки 1897-1902 гг. представляли собой однородную группу современных кораблей, спроектированных по типу «Формидэбла». Они несли более мощную 6" батарею (14 вместо 10 орудий), а также получили водотрубные котлы Бельвиля и усовершенствованную систему бронирования.

С потерей в мае 1904 г. на русских минах «Ясимы» и «Хацусе» японцы были вынуждены поддержать численность боевой линии добавлением к четырём оставшимся линкорам броненосных крейсеров «Ниссин» и «Касуга», приобретённых в Италии перед самым началом войны. Их характеристики были во всём под стать уже имевшимся броненосным крейсерам за исключением толщины пояса по ватерлинии (150 мм), который, однако, распространялся на гораздо большую площадь борта. Оба корабля успешно прошли всю войну, хотя «Ниссин» серьёзно пострадал в сражении в Жёлтом море и при Цусиме.

Шесть японских броненосных крейсеров постройки 1896-1901 гг. стали реализацией единого тактико-технического задания в четырёх вариантах (две единицы типа «Асама», две «Идзумо», а также «Адзума» и «Якумо», построенные по индивидуальным проектам). Спроектированные будущим главным строителем Королевского флота Филипом Уоттсом, «Асама», «Токива», «Идзумо» и «Ивате» были построены в Англии компанией «Армстронг», в то время как «Якумо» и «Адзума» - соответственно в Германии и Франции (однако вооружены были два последних крейсера также артиллерией британской фирмы «Армстронг»). При одинаковом водоизмещении (9300-9800 т) и главном вооружении (4 8" и 12-14 6" орудий) все они развивали ход около 20 уз и несли пояс по ватерлинии в 180 мм. На время постройки эти корабли сочетали все доступные тогда технические новшества - гарвеевскую и крупповскую броню, водотрубные котлы и орудия нового типа. Высокая скорость, мощная артиллерия и защита за счёт пониженной дальности плавания делали их, по существу, облегчёнными быстроходными линкорами и в этом качестве они прямо использовались в Цусимском сражении.

Корабли типа «Сикисима» отличались более совершенной защитой, изготовленной из никелевой гарвеевской брони. Они имели полный броневой пояс по ватерлинии толщиной 229 мм в средней части и 102 мм в оконечностях. Высота пояса равнялась 2,4 м с погружением в воду на 1,4 м. Второй броневой пояс при дайне около половины длины корпуса имел толщину 152 мм. В средней части корабля, до нижней кромки главного пояса был доведен скос 102мм броневой палубы, оканчивающийся в носу и корме 64мм карапасами. Толщина лобового прикрытия орудий главного калибра в 356мм барбетах была доведена до 254 мм. Все орудия среднего калибра помещались в отдельных 152мм казематах на батарейной и верхней палубах. Вес брони достигал 30,4-32 % от проектного нормального водоизмещения. ¹⁵ В отличие от «Фудзи», на этих кораблях орудия главного калибра могли заряжаться при любом положении относительно диаметральной плоскости. Полная ёмкость угольных ям была доведена до 1550-1720 т (при нормальном запасе 700 т), что позволило существенно увеличить дальность плавания.

На «Микаса» система бронирования предвосхитила новый тип британских броненосцев «Кинг Эдуард VII» (спущен на воду в 1903 г.). На нём второй броневой пояс простирался только на 36 % длины корпуса, скосы броневой палубы имели толщину 76 мм. Короче оказалась и 229мм наиболее толстая часть главного пояса (48 вместо 66 м). Зато «Микаса» получил третий броневой пояс, доходивший до верхней палубы и защищавший батарею из десяти 6" орудий. Общий вес брони составлял 28,5 % проектного водоизмещения.

Прототипом для броненосных крейсеров 1-го класса японцы выбрали чилийский крейсер «О'Хигтинс», спроектированный и построенный под руководством главного корабельного инженера компании «Армстронг» Филипа Уоттса. В основу заданий были положены усиление бронирования и вооружения по сравнению с прототипом при сохранении умеренных скорости и дальности плавания.

Построенный Уоттсом в Элзвике «Асама» фактически представлял собой быстроходный линейный корабль уменьшенных размеров. Главный броневой пояс толщиной 178 мм в середине и 89 мм в оконечностях защищал корпус на всём протяжении по ватерлинии. При высоте 2,1 м он погружался в воду на 1,5 м. Второй броневой пояс толщиной 127 мм занимал около 50 % длины корпуса. Броневая палуба, расположенная аналогично «Сикисима», имела толщину 51 мм. Орудия главного калибра устанавливались попарно в башнях, защищённых 152мм плитами. Десять из четырнадцати 6" орудий защищались 152мм бронёй казематов. Боевые рубки, как и на броненосцах, защищались 356мм бронёй. ¹⁶ Вес брони на «Асама» составлял 27,5 % от проектного водоизмещения. Ёмкость угольных ям при полной загрузке достигала 1400 т, при нормальном запасе 600 т.

Компания «Армстронг» построила для Японии однотипные «Асаму» и «Токиву», а несколько позже - «Идзумо» и «Ивате». Ещё один крейсер, «Адзума», был построен во Франции. Шестой, «Якумо» - в Германии. Последние четыре крейсера отличались от прототипа главным образом внешним видом и более современными водотрубными котлами.

Бронепалубные крейсера-разведчики 2-го класса японское Морское министерство также заказало по элзвикским прототипам. Построенные в США «Титосе» и «Касаги» в основных конструктивных решениях напоминали спроектированный Уоттсом «Такасаго». Отличительными чертами этих кораблей являлись два мощных орудия главного калибра - 8" в палубных установках с 114мм щитами на полубаке и полуюте в сочетании с тесно расположенной в средней части корпуса 120мм и 76мм артиллерией. Вес вооружения и боезапаса составлял от 6,5 до 8,7 % от проектного водоизмещения.

Защита состояла из броневой палубы со скосами толщиной от 45 до 114 мм и боевой рубки с 114 мм плитами. Верхняя палуба «Такасаго» была деревянной, остойчивость крейсера оказалась недостаточной, что вызвало понижение высоты боевых марсов. Скорость его в открытом море не превышала 21 уз. ¹⁷ Нормальный запас угля составлял всего 350 т. Доведение запаса угля до полной ёмкости угольных ям -1000-1075 т - вызывало значительную перегрузку и ухудшение маневренных элементов. Все три корабля имели устаревшие огнетрубные котлы.

Три крейсера 3-го класса, построенные в Японии -«Цусима», «Ниитака» и «Отова» - представляли собой дальнейшее развитие типа «Сума», спущенного на воду в 1895 г. в Йокосуке. Характерными чертами этих кораблей были сравнительно сильное вооружение при недостаточной скорости хода и низком нормальном запасе топлива. Они явно отставали от оперативно-тактических требований начала XX в. и могли эффективно использоваться только для охранения торговых судов на небольших переходах и в бою со слабыми крейсерами противника.

Из крейсеров, построенных до японо-китайской войны, наиболее примечательным был быстроходный «элзвикский» «Иосино». Остальные крейсера были тихоходны и обладали низкими мореходными качествами. Тем не менее, японское Морское министерство проявило завидную последовательность в подготовке их к боевым действиям - на большинстве кораблей была установлена современная скорострельная артиллерия, проведены необходимые работы по ремонту и модернизации машинно-котельных установок. В результате даже крейсера постройки 80-х гг. оказались в состоянии вести активные боевые действия и сыграли важную роль в войне.

Многочисленный минный флот Японии составляли большие минные крейсера (авизо), истребители миноносцев, миноносцы трёх классов, а также переоборудованные из торговых судов минные транспорты.

Минные крейсера, вооруженные скорострельной артиллерией среднего калибра при умеренной скорости хода, применялись японцами как репетичные и посыльные суда при эскадрах. Истребители почти все были построены в Англии по проектам известных фирм «Ярроу» и «Торникрофт», а часть в Японии по чертежам последней компании. Их отличало сравнительно сильное вооружение при высокой скорости и крайней лёгкости хода в сочетании с недостаточной мореходностью. Из миноносцев требованиям времени отвечали корабли последней серии - типа «Касасаги», спроектированные французскими инженерами.

Для действий вблизи берегов и защиты японских баз определённое значение имели суда береговой обороны -устаревшие, в том числе деревянные крейсера - и канонерские лодки. ¹⁸ Водоизмещение японских канонерских лодок не превышало 700 т, лучшие из них были вооружены современными скорострельными орудиями.

В японском флоте числились и несколько трофейных (бывших китайских) кораблей, лучшим из которых был броненосец 2-го класса «Тин Эн» водоизмещением 7350 т. Японцы вооружили его скорострельными 6" и 57мм пушками, но орудия главного калибра оставались устаревшими: четыре 12" системы Крупна с длиной ствола всего 20 калибров.

Оценивая состав японского флота к началу войны, следует отметить, что в целом японцам удалось удачно использовать опыт самой крупной морской державы -Англии. Достижения английской промышленности-кораблестроения и производства корабельного вооружения-фактически определили высокий уровень материальной части японского флота. Непосредственный заказ кораблей и вооружения в Англии позволил японцам избежать трудностей становления собственной промышленности, которые отрицательно сказались бы не только на сроках, но и на качестве оружия и техники. Поэтому флот, построенный по программам 1894-1897 гг. надо признать отвечающим лучшим мировым достижениям. Несомненными успехами японского Морского министерства следует признать:

1. Выбор наиболее крупного и сильного типа броненосного линейного корабля.

2. Выбор и удачную корректуру заданий на броненосные крейсера, отличающиеся от соответствующих кораблей других флотов мощным артиллерийским вооружением и броневой защитой.

3. Модернизация вооружения и машинно-котельных установок старых кораблей, что позволило использовать их наряду с новейшими.

Однако нельзя не отметить и недостатков корабельного состава японского флота. Из шести линейных кораблей два - типа «Фудзи», проекты которых были основаны на британских аналогах 1889-1890 гг., к 1904 г. уже нельзя было считать вполне современными. Защита корпуса и артиллерии «Фудзи» не соответствовала средствам поражения начала XX в. С тактической точки зрения не выдерживала критики и конструкция башен крейсеров типа «Асама», где во вращающейся части выше верхней палубы хранилась почти половина снарядов. Быстроходные крейсера 2-го класса типа «Титосе» имели неудачное сочетание калибров артиллерии и слишком тесное расположение самих орудий. Погоня частных фирм за скоростью хода здесь также отрицательно сказалась на мореходных качествах и прочности корпусов. Пять крейсеров 3-го класса, построенные в Японии в 1895-1903 гг., уступали в скорости своим современникам - большим броненосным крейсерам, что делало небезопасным их использование для разведки и поддержки миноносцев.

Около половины всех японских бронепалубных крейсеров 1904 г. были вообще тихоходны. Истребители в естественной эксплуатации далеко не достигали своих нормальных скоростей, показанных на приёмных испытаниях.

Япония не имела собственного подводного кораблестроения, а руководство японского флота до начала войны не озаботилось приобретением подводных лодок. Отсутствие последних, а также некоторых типов специальных кораблей (например, быстроходных минных заградителей) позволяет сделать вывод о том, что флот Страны Восходящего солнца далеко не во всех отношениях был на уровне мировых достижений.

Наконец, в 1904 г. японский флот практически не имел резерва на случай длительной войны. В постройке на английских верфях находились два новых 16500-тонных броненосца («Касима» и «Катори») со сроком готовности не ранее 1906 г. Один новый броненосный крейсер («Цукуба») строился в Японии и мог быть спущен на воду в 1905 г. Только крейсера 3-го класса «Цусима» и «Отова» достраивались на плаву соответственно в Куре и Йокосуке, и ожидались в строю флота до 1905 г. В Японии также строились три истребителя типа «Харусаме» и лишь готовилась к постройке большая серия истребителей типа «Асакадзе». Таким образом, японское морское командование в своих оперативных планах могло рассчитывать только на наличный состав флота к началу 1904 г. и серьёзное усиление его в ходе войны было маловероятным.

Тактико-технические характеристики крейсеров японского флота

Тактико-технические характеристики малых кораблей японского флота

У истребителей в скобках указано водоизмещение с полным запасом угля.

Таблица дополнена по справочнику: All the World's Fighting Ships, 1860-1905. - London: Conway Maritime Press, 1979. pp. 234-239 [- Ред.]

Резервом военного флота Японии отчасти мог считаться торговый флот, бывший предметом особой заботы японского правительства. Еще в 1882 г. оно заключило контракт с компанией «Мицубиси» о поставке для военного флота в семидневный срок пароходов общей вместимостью 22 тыс. брт со скоростью не менее 12 уз. Обязательство компании стимулировалось ежегодной субсидией в 100 тыс. йен. В 1898 г. в Японии принимается закон о выдаче премий за отечественное судостроение. ¹⁹ Результаты не замедлили сказаться: в 1871 г. тоннаж японского парового флота составлял всего 21 тыс. т, к 1901 г. он возрос до 577 тыс. брт, а в 1904-1905 гг. под японским флагом плавали 1299 пароходов общим тоннажем 789,5 тыс. брт. Из них 207 наиболее крупных (всего около 500 тыс. брт)20 были использованы при ведении боевых действий в качестве вспомогательных крейсеров, транспортов, плавмастерских, брандеров и т.п.

Артиллерия японского флота в основном соответствовала английским стандартам, которых придерживалась вооружавшая японские корабли фирма «Армстронг». На некоторых более старых кораблях имелись орудия систем Канэ и Круппа, а на новейшем «Микаса» - «Виккерс». Последние обеспечивали наиболее высокую скорость стрельбы.

Масса разрывного заряда в снарядах новой японской артиллерии составляла от 5 до 11 % массы снаряда. Крупнокалиберные фугасные снаряды имели ударную трубку (взрыватель) в головной части, бронебойные - в донной. Снаряжались они японским мелинитом - шимозой - взрывчатым веществом сильного бризантного действия. Стрельба велась бездымным порохом - кордитом. Этот порох, основанный на нитроглицерине, был опасен для своего корабля при длительном хранении и под огнём противника. Взрыватели же японского флота к началу войны были весьма несовершенны: многие снаряды не взрывались, некоторые взрывались в стволе собственных орудий, а трубки бронебойных снарядов не обеспечивали должной задержки подрыва, поэтому снаряды взрывали при ударе о броню, не пробивая её. Орудия на большинстве кораблей были собственно английского производства, к 1903 г. производство орудий калибром от 76 мм до 9,2" (234 мм) было освоено арсеналом в Куре.

Все орудия калибром от 76 мм до 12,5" снабжались оптическими прицелами, а для управления огнём использовались горизонтально-базисные дальномеры компании «Барр энд Струд» и приборы передачи команд и расстояний английской конструкции и производства.

Миноносцы вооружались 356мм самодвижущимися минами (торпедами), а истребители и большие корабли - последними образцами 457мм мин Уайтхеда с массой заряда свыше 90 кг. К 1904 г. все японские броненосцы и крейсера получили радиостанции системы Маркони.

Артиллерийские системы японского флота

Японцам удалось в сжатые сроки решить сложную для изолированной в недавнем прошлом страны проблему комплектования флота кадрами личного состава. В 1889 г. во флоте служили 9800 человек, при этом большинство штаб-офицеров длительно учились и стажировались в Англии (обычно в училищах и на судах торгового флота). В 1895г., после завершения войны с Китаем, личный состав флота достиг 16,5 тыс. человек, в 1900 г. - уже 24 тысячи,21 а в начале 1904года-37,1 тыс. человек, включая 2100 офицеров (5 место в мире). После войны 1904-1905 г., несмотря на потери, флот насчитывал почти 40 тыс. моряков.

Рядовой и унтер-офицерский состав комплектовался как на основе закона о всеобщей воинской повинности (срок службы 4 года), так и добровольцами, служившими 8 лет. Из числа последних, как правило, выходили и кондукторы, которые составляли 2,5 % всего личного состава. Призывной возраст - 21 год, половину ежегодного нового набора составляли военнообязанные рекруты и половину -добровольцы. Обучение матроса включало 5-6 месяцев в казармах и школах на берегу и 6 месяцев морской практики. Для матросских званий было установлено пять классов и три класса званий -для унтер-офицеров. Способности и старание рядового состава японского флота обеспечивали успешное освоение им сложной техники. Мобилизационные потребности покрывались обученным запасом (резервом), в котором рекруты состояли 8 лет, а добровольцы 4 года после действительной службы.

Офицерский состав готовился в двух училищах: строевые офицеры - в Морском училище (с 1895 г. - на острове Этидзима, вблизи Куре), инженер-механики - в Морском инженерном в Йокосуке. Первое из них было рассчитано на 400 воспитанников, проходивших строгий отбор (10 кандидатов на место), срок обучения - 3 года с выпусков кандидатов в офицеры (гардемарины, мичмана), которые через год плавания производились в первый офицерский чин. Выпуск из училища ежегодно увеличивался со 134 чел. в 1897г. до 186 чел. в 1902г. Для практики мичманов были выделены три крейсера типа «Ицукусима». Во время войны боевые корабли японского флота имели полный комплект как строевых офицеров, так и инженер-механиков, которых в Йокосуке учили 4 года.

Офицеры и инженер-механики совершенствовали подготовку в практических минной, артиллерийской и механической школах, и основанной в 1888 г. Морской академии, где имелись общий военно-морской, специальный военно-морской (артиллерия, мины, штурманское дело) и механический отделы, а также отдел вольнослушателей. Сильной стороной японской академии было наличие общего военно-морского отдела, где в течение одного года изучали тактику, стратегию и историю. Окончание этого отдела было обязательной ступенью подготовки для занятия высших командных должностей.

Производство японских офицеров имело много ступеней. Для обер-офицеров предусматривалось три чина - мичман, младший лейтенант, лейтенант с выслугой в каждом чине от 1 до 5 лет.- Для штаб-офицеров - капитан-лейтенант, капитан 2-го ранга, капитан 1-го ранга с выслугой в чине по два года. В контр-адмиралы и выше (вице-адмирал, адмирал) производили только по выбору и за отличие. При этом часто выдвигались молодые и способные. Средний возраст кондукторов и флагманов в японском флоте по состоянию на январь 1906 г. был ниже, чем в английском и составлял 50 лет для контр-адмиралов, 52,1 -дня вице-адмиралов, 44,3 -для капитанов 1 -го ранга и 38,1 -для капитанов 2-го ранга. В то же время японские мичмана (23,6 года) были старше своих европейских коллег. Большинство командиров кораблей и адмиралов в 1904 г. имело боевой опыт войн с Китаем в 1894-1895 гг. и в 1900-1901 гг.

Высшее военно-морское управление Японии реформировалось в 1893,1897 и в 1900-1901 гг. При этом отдельные элементы его структуры были заимствованы из Германии, Франции и России. ²³ Принципиальное значение имело проведенное в 1893 г. разделение административного и оперативного руководства морским ведомством. Первое было сосредоточено в руках морского министра, второе-в руках начальника морского командующего морского департамента типа Морского Генерального штаба. По опыту своего флота и маневров 1900 г. японцы усилили децентрализацию внутри самого морского ведомства, но сосредоточили главные нити управления в формальном ведении верховного вождя - императора (микадо). Императору непосредственно подчинялись:

1. Высший военно-морской совет из заслуженных адмиралов и генералов, выполнявший совещательные и инспекторские функции.

2. Военно-морской советник.

3. Морское министерство во главе с морским министром.

4. Морской командующий департамент (который иногда назывался Морским Генеральным штабом), во главе которого стоял начальник штаба, адмирал или вице-адмирал.

5. Постоянная эскадра - главные силы флота в мирное время, которой командовал начальник эскадры, вице-адмирал.

6. Главные командиры военных портов (Сасебо, Куре, Йокосука, Майдзуру) и командиры «важных» торговых портов.

7. Генерал-губернатор острова Формоза.

В действительности начальник Постоянной эскадры и главные командиры портов получали указания от морского министра, а все оперативные вопросы на эскадре и в портах курировал начальник Морского командующего департамента.

В состав собственно Морского министерства входили департаменты: военный (уставной), общих дел, личного состава, вооружения, медицинский, хозяйственный и судейский. А также, помимо них, главные управления: кораблестроения, военно-морского образования и гидрографическое.

В начале XX в. и во время русско-японской войны морским министром был вице-адмирал Ямамото, последовательный сторонник наращивания морской мощи Японии. Вице-министром состоял контр-адмирал Сай-то, один из самых молодых и энергичных флагманов.

Все корабли японского флота были приписаны к четырем главным военным портам - Сасебо, Йокосука, Куре и Майдзуру - и к трём малым портам - Оминато, Такесики (острова Цусима) и Макун (Пескадорские острова). Главные порты к 1904 г. защищались сильными приморскими укреплениями. Как военная база они имели следующие производственные возможности:

1. Сасебо - казённое адмиралтейство (3558 рабочих), морской арсенал (693 рабочих), 4 сухих дока, в том числе два - для броненосцев.

2. Йокосука - казённое адмиралтейство (6445 рабочих, строились крейсера и миноносцы), морской арсенал (789 рабочих), 4 сухих дока.

3. Куре - казённое адмиралтейство (5815 рабочих, строились крейсера и миноносцы), орудийный завод (7513 рабочих), 2 сухих дока, в том числе один - для броненосцев.

4. Майдзуру - казённое адмиралтейство, морской арсенал, 3 сухих дока, в том числе два -для больших броненосцев и один -для миноносцев. ²⁴

В Оминато и Такесики имелись небольшие плавучие доки, последний порт представлял собой станцию для миноносцев. Все военные порты имели склады необходимых запасов и вооружения.

Важное место в системе базирования флота занимали крупные коммерческие порты - Осака, Иокогама, Нагасаки, Хиросима, Кобе, Моджи и другие. Во многих из них имелись частные судостроительные заводы и доки - в том числе восемь коммерческих доков длиной более 120 м каждый могли принимать броненосцы и крейсера, ещё 17 (длиной менее 120 м) малые крейсера, канонерские лодки и миноносцы. Таким образом, японский флот опирался на развитую систему базирования и материального обеспечения, расположенную на сравнительно ограниченной территории Японских островов. При этом он сохранял зависимость от импорта орудий крупного калибра (12"), целого ряда систем, устройств, боевых и технических средств, а главное - крупных кораблей в целом.

Броненосцы, крейсера и миноносцы в военных портах содержались с сокращёнными экипажами, но в высокой степени технической готовности, если при этом не находились в ремонте. Непрерывно состояла в кампании и совершала плавания только особая Постоянная эскадра. Начиная с 1900 г. (после прихода в Японию из Англии «Асамы» и «Токивы»), Постоянная эскадра обычно состояла из 1-3 броненосцев 1-го класса, 1-3 броненосных крейсеров и 8-10 крейсеров 2-го и 3-го классов, а также авизо и истребителей. В её состав периодически включались отряды миноносцев. Командовал эскадрой старший флагман (вице-адмирал), в помощь которому назначали двух контр-адмиралов. Один из последних, как правило, с отрядом учебных крейсеров совершал ежегодное пятимесячное плавание с кандидатами в офицеры. Ещё несколько малых крейсеров и лодок назначались учебными для артиллерийской, минной и машинной школ. Большие корабли эскадры временами заменялись на новые, прибывающие из Англии, и становились в резерв в своих портах. Обычно через один-два года менялись и флагманы.

Преемственность боевой подготовки Постоянной эскадры и создание в ней школы боевой и морской выучки обеспечивалась оперативным руководством и контролем начальника Командующего департамента. Этот важнейший пост занимал Юко Ито (1843-1914), самурай из клана Сацума, победитель китайцев при Ялу (1894) и Вейхайвее (1895). Влияние Ито было тем более велико, что, кроме военных заслуг и энергии, за ним оставалось старшинство в японском флоте: практически все командиры и флагманы были его подчиненными в японо-китайскую войну 1894-1895 гг. Помощником Ито был «интеллигентный и способный» контр-адмирал Идзюин. Именно Идзюину в 1902 г. было поручено вести из Японии в Англию отряд в составе броненосного крейсера «Асама» (флаг) и крейсера 2-го класса «Такасаго» для участия в военно-морском параде на Спитхедском рейде по случаю коронации Эдуарда VII. На крейсера были назначены наиболее знатные офицеры, «цвет японской молодежи», сменившие менее родовитых самураев. Это был единственный поход японцев в Европу в начале XX столетия. Вообще же японские моряки к 1904 г. имели меньшую практику дальних океанских плаваний, чем английские, французские или российские. Пристально следящие за кораблями новоявленной морской державы, европейские наблюдатели отметили, что у берегов Ирландии оба японских крейсера при сильном приливном течении проскочили назначенные им бочки и опасно приблизились к берегу, рискуя серьёзной аварией. ²⁵ Но в целом плавание прошло благополучно и ноябре 1902 г. Идзюин привел отряд обратно в Японию.

Постоянная эскадра совершала походы исключительно между японскими портами, иногда посещая порты Китая, Кореи и России. Стоянки в портах и на рейдах чередовались с эскадренным маневрированием и межбазовыми переходами. В отработке артиллерийской стрельбы и применения минного оружия японцы, вооруженные английским оружием, следовали и английским принципам. В частности, большое внимание было уделено скорости стрельбы из орудий крупного и среднего калибров. Критерием попадания служило количество попаданий из одного орудия в единицу времени. В то же время, японские моряки, сберегая от расстрела ценные 8" и 12" пушки, в основном проводили стволиковые стрельбы. При состязательной стрельбе на нескольких кораблях собирались комендоры с других броненосцев и крейсеров и из учебных отрядов.

Дистанции на призовых стрельбах, как и в английском флоте, не превышали 12-15 кб. Много внимания уделялось ночным минным атакам, которые производились отрядами миноносцев. Перед Японией не стояло проблемы стратегического сосредоточения сил: корабли базировались поблизости, и весь флот мог легко сосредоточиться для совместных действий. Однако ограниченный состав Постоянной эскадры, определяемый финансовыми возможностями, затруднял отработку сложного эскадренного маневрирования.

Другой проблемой стала высокая аварийность, которая была вызвана несоответствием выучки командиров и экипажей качественному и количественному росту флота, а также массовости и интенсивности боевой подготовки и плаваний. Привыкшие к прибрежным плаваниям на примитивных судах, японцы столкнулись со сложное- тями управления кораблями и техникой в условиях штормовой зимней погоды и совместного маневрирования.

Аварии и гибель судов, имевшие место в истории каждого флота, не обошли японский и в 90-х гг. XIX века. Так, в 1892 г. в штормовом Внутреннем японском море погиб со всей командой новейший 750-тонный минный крейсер (авизо) «Тисима». ²⁶ За несколько лет до этого во время перехода из Франции в Японию погиб только что построенный крейсер «Унеби».

В начале 900-х гг., в связи со спешкой подготовки тысяч моряков нового флота, аварии стали массовыми. 29 июля 1900 г. разбился на камнях недавно пришедший с завода «Ярроу» истребитель «Ницзи» (345 т). Его незадачливый командир капитан-лейтенант Аракава получил три месяца тюрьмы. ²⁷ В том же году сели на камни судно береговой обороны «Кацураги» и истребитель «Оборо», которому потребовался двухмесячный ремонт. В июне 1901 г. столкнулись между собой сразу три миноносца, а потом ещё два, из которых один (№ 9) получил тяжёлые повреждения. Почти одновременно минный крейсер «Тихайя» столкнулся с истребителем «Акебоно», на котором три человека умерли от ожогов паром из разорванного главного паропровода.

В апреле 1902 г. выбросился на камни корабль береговой обороны «Мусаси». Посланный ему на помощь минный крейсер «Яеяма» вскоре также оказался на ближайших скалах. Спасательные работы на «Мусаси» продолжались два месяца, почти четыре месяца потребовалось для спасения «Яеяма», который осенью был поставлен на капитальный ремонт. Командир крейсера капитан 2-го ранга Кимура и старший инженер-механик Фудзисава были отчислены от должности «за нерадение».

Около месяца спасательных работ с выгрузкой артиллерии и боезапаса потребовалось для снятия истребителя «Синономе», севшего на камни 26 мая 1902 г. А в июле того же года столкнулись друг с другом миноносцы № 41 и № 42. Оба получили тяжёлые повреждения. Через год севернее Симоносеки неопытный командир барон Миси посадил на мель свой 5000-тонный крейсер «Касаги», шедший с плавдоком на буксире. В марте 1903 г. серьёзные повреждения днища получил броненосный крейсер «Якумо», налетевший на скалу при выходе из Сасебо. Это лишь неполный перечень навигационных аварий, ставших известным иностранным военно-морским агентам.

Были и происшествия с оружием. Так, 23 мая 1903 г. на броненосце «Тин Эн» во время практической стрельбы произошел выстрел из 12" орудия при не полностью закрытом замке. В башню выбросило газы, от воздействия которых погибли трое и было ранено 16 человек орудийной прислуги. ²⁸

Однако, несмотря на аварии, японское военно-морское руководство настойчиво готовилось к боевым действиям. В этой подготовке важнейшее место занимали маневры. Большие маневры японского флота проводились всего два раза в 1900 и 1903 гг., но в промежутках между ними разыгрывались частные маневры при одном из главных военных портов. Поскольку этих портов было четыре, а сами маневры планировались на зиму, весну, лето и осень, они получили наименование «четырёхвременных». Маневры, как правило, сопровождались призывом резервистов и мобилизацией кораблей, приписанных к назначенному порту. Главным посредником («судьёй») на всех этих маневрах выступал адмирал Ито.

В начале 1900 г. Постоянной эскадрой командовал вице-адмирал Самедзима, который на первых «больших» маневрах и выступил в качестве командующего «нападающей» стороны. Эти маневры состоялись в марте-апреле и завершились императорским смотром. Их первый этап завершился мобилизацией всего наличного состава флота - 5 броненосцев 1-го и 2-го классов, 2 броненосных и 11 бронепалубных крейсеров, 2 минных крейсеров, 6 истребителей, а также канонерских лодок, судов береговой обороны и миноносцев. На втором этапе «нападающая» сторона блокировала Хиросиму, а «обороняющаяся» прорвала блокаду. Третий этап завершился эскадренным «сражением» с дневной атакой миноносцев и последующей бомбардировкой береговых укреплений. При этом японские корабли впервые пользовались радиотелеграфом.

Рост численности японского флота в 1896-1904 гг.

* Броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга», купленные у Италии в декабре 1903 г.

** «Цусима» и «Отова»; в крейсера 3-го класса включены также более крупные, но тихоходные три крейсера типа «Ицукусима»

*** Вступили в строй в 1905 г.

На императорский смотр в Кобе были допущены иностранные наблюдатели, размещённые на крейсере «Акаси». Сам микадо поднял штандарт на броненосном крейсере «Асама», на котором впервые в жизни провёл ночь в море. В смотре и параде участвовали весь японский флот и два иностранных крейсера - русский «Адмирал Корнилов» и французский «Д'Энтрекасто». Иностранцы обратили внимание на слабую эскадренную выучку японского флота, корабли которого становились на якорь «по способности», избегая общего и эффектного эскадренного маневра, служившего показателем морской подготовки и предметом соревнования при встречах эскадр разных государств в европейских водах.

Во время маневров и смотра японского флота были получены известия об обострении обстановки в Китае, вызванном массовыми выступлениями и военными успехами так называемых «боксёров», боровшихся с влиянием европейских и японских резидентов в Поднебесной империи. Вмешательством иностранцев в эти сложные события было положено начало большой войны в Китае, в которой приняли участие союзные Германия, Великобритания, Франция, Россия и Япония. В китайские воды двинулись крупные силы японского флота, во главе которого был поставлен вице-адмирал Того, назначенный в мае 1900 г. начальником Постоянной эскадры.

При Цунаде эскадра провела несколько «четырёхвременных маневров». Между тем строительство Майдзуру заканчивалось, и в начале 1902 г. к этому порту были приписаны броненосец 1-го класса «Микаса», броненосный крейсер «Адзума», крейсера «Титосе» и «Тихайя», учебные суда «Конго» и «Хиэй», канонерские лодки «Тинсей» и «Майя», истребитель «Сиракумо» и 11 номерных миноносцев.

Броненосец 1-го класса «Микаса» - последний корабль «большой программы» - прибыл в Японию в мае 1902 г. За ним, также в мае, пришли истребители «Сиракумо» и «Касуми», а чуть позднее «Асасио» - последний из заказанных в Англии. На повестку дня была поставлена окончательная подготовка флота к войне, видную роль в которой сыграл энергичный вице-адмирал Хидака, сменивший в августе 1902 г. болезненного Цунаду на посту начальника Постоянной эскадры.

Того Хейхатиро (1848-1934), ²⁹ национальный герой Японии, начал морскую службу в 1868 г. на корабле «Касуга», входившем в состав флота клана влиятельно князя Сацума, и успел принять участие в гражданской войне. После этого он недолго учился в Токио, в том числе три месяца - в Морском училище на корабле «Рюдзе», но в апреле 1871 г., вместе с другими волонтёрами, был послан для получения морского образования в Англию. Там он учился в Мореходном училище (частное, гражданское) на корабле «Уорчестер», плавал матросом на торговом судне, изучал математику в Кембридже. В 1878 г. Того вернулся в Японию на построенном в Англии полуброненосном корвете «Хиэй» и был произведён в чин лейтенанта. С 1883 г. он самостоятельно командовал небольшими военными кораблями, набирался опыта и знакомился с успехами французского флота адмирала Курбэ в войне с Китаем.

Казалось, что карьера Того складывалась не очень блестяще, хотя он в возрасте 40 лет стал капитаном 1-го ранга и вскоре получил должность начальника штаба военного порта в Куре. Известность к будущему «молчаливому адмиралу», как его прозвали современники, пришла в период командования крейсером «Нанива», который Того принял в декабре 1891 г. В 1893-1894 гг., будучи на Гавайских островах, Того проявил незаурядные силу воли и настойчивость в отстаивании японских интересов. Летом 1894 г. «Нанива» в составе «Летучей эскадры» японского флота начал боевые действия против китайского флота при Асане и отличился в потоплении парохода «Коушинг». В 1894-1895 гг. Того под главным командованием адмирала Ито с успехом действовал в сражении при Ялу, в блокаде и атаках Вейхайвея. В феврале 1895 г. он стал контр-адмиралом и принял под командование «Летучую эскадру» - лучшее соединение японского флота. Под его флагом эскадра приняла участие в захвате острова Формоза (ныне Тайвань), а в марте 1896 г. Того был назначен президентом (начальником) Морской академии, которую затем возглавлял почти три года.

На этом важном посту питомец мирного «Уорчестера» значительно усовершенствовал изучение тактики, стратегии и военно-морской истории в курсе военно-морского отдела. При этом было составлено новое расписание флота 1898 г. Преподавателями тактики он назначил молодых капитанов 2-го ранга Симамуру Хайяо и Като Томасабуро - своих ближайших помощников в войне 1904-1905 гг., а в последующем - адмиралов флота Японии. Среди слушателей академии в этот период были будущие адмиралы Окада, Судзуки и герой осады Порт-Артура Хиросе. ³⁰ Здесь же, в академии, Того доказал и свои личные способности к самоусовершенствованию. По его распоряжению на японский язык были переведены «Рассуждения по вопросам морской тактики» вице-адмирала Макарова, напечатанные в 1897 г. в «Морском сборнике». Не дожидаясь издания перевода, Того переписал его для себя и «прочтя несколько раз, отметил достоинства и недостатки, а также написал критическую статью, где изменил личную точку зрения по затронутым вопросам». ³¹ Этот перевод Того возил с собой впоследствии на флагманском броненосце «Микаса» во время войны с Россией.

В январе 1899 г., будучи уже вице-адмиралом, Того получил назначение командиром порта Сасебо, откуда и прибыл на Постоянную эскадру. Во время войны в Китае начальник Постоянной эскадры занимался не только руководством ограниченными боевыми действиями по разгрому китайских повстанцев и присоединившихся к ним регулярных комбатантов, но и изучением будущего противника. В октябре 1901 г., назначенный главным командиром строившегося военного порта Майдзуру, Того сдал Постоянную эскадру вице-адмиралу Цунаде.

В январе 1903 г. Хидака, державший флаг на «Микасе», провёл обычные зимние маневры Постоянной эскадры, завершившиеся форсированием и бомбардировкой прибрежных укреплений и двухсторонним маневрированием. С 16 февраля 1903 г. начали кампанию почти все корабли японского флота, которые готовились к большим маневрам. ³² На маневры был допущен единственный иностранец-капитан 1-го ранга британского флота Трубридж, что подчёркивало значение англо-японского союза 1902 г.

Численность и структура личного состава японского флота

(таблица составлена по данным Сборника военно-морских сведений, т. IV, с. 33 и Военных флотов, 1909 г., с. 354)

Маневры начались эскадренными эволюциями и стрельбами. С18 марта 1903 г. был разыгран основной замысел: Восточным силам адмирала Иноуе, расположившимся в районе островов Цусима, предстояло отразить нападение Западных сил адмирала Хидаки, который выдвигал свои эскадры с двух направлений - из Японского моря и «от острова Формоза». Последнее замаскированное задание явно указывало на стремление японцев отработать недопущение соединения главных сил Российского флота из Порт-Артура с Владивостокским крейсерским отрядом -то есть отвечало действительной обстановке возможной войны. Иноуе удалось «разбить» наступавшего противника по частям. 28 марта 1903 г., после разбора маневров адмиралом Ито на борту «Сикисима», состоялся второй императорский смотр в Кобе, на котором присутствовали 70 боевых кораблей. Англию представляли броненосец 1-го класса «Глори» и броненосный крейсер 1-го класса «Бленхейм», Германию - крейсер 2-го класса «Ганза», Россию -крейсер 1 -го ранга «Аскольд», Италию - крейсер 2-го класса «Калабрия» и Францию - крейсер 2-го класса «Паскаль».

Иностранцы отметили значительное улучшение эскадренной выучки японского флота, что они относили к заслугам Хидаки. Так, в октябре 1901 г. русский военно-морской агент в Японии лейтенант А.И. Русин докладывал в Санкт-Петербург: «Японские адмиралы и командиры ещё нуждаются в большой эскадренной практике-по свидетельству английских и французских офицеров, видевших эскадру Того в корейских и китайских водах на эволюциях... Они не производили хорошего впечатления, а наоборот, - например, постановка на якорь в Таку - не эскадренный маневр, а действия отдельных кораблей без общей связи и общего начальника». В марте 1903 г. тот же Русин отметил по поводу прихода японских кораблей в Кобе: «Остальной японский отряд с «Чин Иен» встал эскадренно на якоре - удовлетворительный лёгкий маневр. Предыдущие отряды-по 4-6 кораблей стройно маневрировали...».

В июне 1903 г., после частных маневров у Майдзуру, стало известно о том, что состав Постоянной эскадры будет значительно усилен включением в неё всех первоклассных броненосцев и крейсеров. На этом якобы настаивал вице-адмирал Хидака. На самом деле, таким образом начиналась мобилизация японского флота и непосредственная подготовка его к боевым действиям. В июле была введено в действие опробованное на больших весенних маневрах тактическое наставление под названием «Управление корабельными орудиями». ³³

Наставление, безусловно, носило передовой характер и воплощало все лучшее, что было достигнуто теорией за границей (в том числе и идеи адмирала С.О. Макарова), а также собственные достижения японцев в эскадренных эволюциях и в боях с китайцами, где ведущая роль принадлежала адмиралу Ито. Главным оружием флота в наставлении считалась артиллерия, а «употребление мины [торпеды.-Авт] и тарана должно быть ограничено только исключительными случаями». В эскадренном сражении «суть заключается в том, чтобы всю свою силу [здесь и далее выд. авт.] противопоставить только части сипы противника с расчётом сконцентрировать на неприятеле наибольший огонь, для чего следует маневрировать таким образом, чтобы свой широкий фронт противопоставить узкому фронту неприятеля». Лучшим же вариантом считал ось «совершенно окружить одно крыло неприятеля».

Наставление предусматривало поотрядное маневрирование флота, при этом состав из шести кораблей считался оптимальным для эффективного маневрирования отряда при применении артиллерии. Именно согласованные действия отрядов должны были привести к охвату или окружению противника и поражению его артиллерией.

Состав постоянный эскадры японского флота в 1900-1903 гг.

В июле 1903 г. Постоянная эскадра достигла состава четырех первоклассных броненосцев и 4-5 броненосных крейсеров. Совершив обычный обход портов, Хидака привел её в Майдзуру, а в начале августа в бухте Аомо-ри была впервые проведена состязательная стрельба между новыми большими кораблями. Приз взял броненосец «Асахи». К 1 сентября эскадра сосредоточилась в Сасебо, а её начальник уехал в Токио на заседание Адмиралтейств-совета. Кроме Хидаки, на этом заседании под председательством вице-адмирала Ямамото собралось все руководство японским флотом: адмирал Ито, главные командиры портов адмирал Иноуе, вице-адмиралы Сибаяма, Самедзима и Того, командир порта на Пескадорских островах вице-адмирал Катаока, помощник Ито вице-адмирал Идзюин, начальники главных управлений и департаментов адмиралы Арина, Сайто, Дева и Мицу.

Такое заседание проводилось каждый год, но сейчас адмиралы ограничились трёхдневной работой и разъехались по местам - очевидно, на этом сборе и были решены основные практические вопросы подготовки к войне.

Продолжая держаться в Сасебо, Постоянная эскадра постепенно присоединила все корабли и часто выходила в море, сделав упор на отработку эскадренного маневрирования, которое уже в начале сентября достигло большого совершенства. Истребители и миноносцы были подразделены на отряды по четыре корабля, каждый из которых получил постоянного начальника в чине капитана 2-го ранга или капитан-лейтенанта.

В октябре 1903 г. капитан 2-го ранга А.И. Русин докладывал о напряжённой боевой подготовке всего японского флота и стремлении держать вооруженные силы в «высшей боевой готовности, возможной в мирное время»: «Весь боевой флот был в кампании и занимался боевыми упражнениями». Сосредоточение его в Сасебо было вызвано стремлением оказать политическое давление на Россию, а, в случае войны, обеспечивало прикрытие перевозки войск в Корею, так как одновременно шла и мобилизация армии.

4 октября 1903 г. в Токио состоялось важное совещание, на котором адмиралы Ито и Ямамото предложили вице-адмиралу Того возглавить флот в будущей войне. Выбор оказался удачным: европейские внешность и образованность удачно сочетались в Того с большим морским и жизненным (55 лет) опытом, энергией, волей и выдержкой, которой не хватало большинству японских моряков. В то же время адмирал обладал ценными на Востоке скрытностью, религиозностью и преданностью императору, что также способствовало его авторитету среди подчинённых. Того имел боевой опыт и учеников, которых он и назначил на важные посты, поскольку ему было предоставлено право сформировать штаб и произвести некоторые перемены в составе флагманов.

15 октября 1903 г. Того сменил Хидаку на посту начальника Постоянной эскадры, подняв флаг на броненосце «Микаса». С этого времени он лично руководил напряжённой боевой подготовкой с боевыми стрельбами, а сама эскадра уже включала почти все новые корабли. В декабре 1903г. Постоянная эскадра была реорганизована в Соединённый флот, состоявший из 1-й и 2-й эскадр, в которые были включены лучшие броненосцы, крейсера, истребители и миноносцы. Отдельную вспомогательную эскадру, 3-ю, поручили вице-адмиралу Катаока Ситиро. Одновременно заканчивались мобилизация и переоборудование судов торгового флота. К началу 1904 г. Япония имела полностью мобилизованный флот в высокой степени боевой готовности, которая во многих отношениях находилась на уровне высших мировых достижений.

Набравшую обороты военную машину Японии уже трудно было остановить без огромных материальных издержек. Однако это и не требовалось императорскому правительству: уже существовало решение развязать войну с Россией в начале 1904 г. В противном случае, ожидаемое скорое усиление российской Тихоокеанской эскадры превращало грозный Соединённый флот в дорогую, но бесполезную игрушку, не имевшую шансов на победу.

Глава II
ПОЛИТИКА РОССИИ В КОНЦЕ XIX ВЕКА И КОРАБЛЕСТРОИТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА 1898 ГОДА «ДЛЯ НУЖД ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА»

Определяющим фактором международного положения России в конце XIX в. явилось обострение обстановки на Дальнем Востоке. Недовольные итогами войны с Китаем правящие круги Японии видели в России главного противника своей экспансии на азиатском материке.

Взяв курс на подготовку войны, японское правительство в 1895 г. утвердило программу усиления армии и создания мощного флота, включающего все классы боевых кораблей. Японская кораблестроительная программа (с изменениями 1896 г.) предусматривала постройку четырех броненосцев 1-го класса, шести броненосных и шести бронепалубных крейсеров, трёх минных крейсеров (авизо), 11 истребителей (эскадренных миноносцев), 89 миноносцев и одной плавучей базы для минного флота. ³⁴ Суммарное их водоизмещение составляло 146495 т. Хотя окончание второго - последнего - этапа выполнения этой программы планировалось на 1906 г., распределение ассигнований с привлечением полученной с Китая огромной контрибуции позволяло завершить постройку всех крупных кораблей уже в 1902 г. К этому времени Япония получала подавляющее превосходство в силах в водах Дальнего Востока. Программа предусматривала также развитие средств военных портов Сасебо, Куре, Йокосука, создание нового военного порта Майдзуру, становление отечественной базы военного кораблестроения, основание самостоятельного производства брони, вооружения и боеприпасов.

Сведения об этих военных приготовлениях не могли не встревожить официальный Санкт-Петербург - усиление японских вооруженных сил и агрессивные планы Японии в отношении Кореи и Китая непосредственно угрожали дальневосточным владениям России. Кроме того, правительство Николая II, продолжая традиции предыдущего царствования, и само стремилось к активной политике в бассейне Тихого океана. Наиболее влиятельные деятели из окружения императора, такие как министр финансов С.Ю. Витте, ориентировались на мирное распространение российского влияния и связывали его с завершением строительства Транссибирской железной дороги и экономическим освоением обширных пространств Сибири и Дальнего Востока. При этом не исключалось и «мирное проникновение» в Китай и Корею, привлекающих пристальное внимание всех европейских великих держав и Соединенных Штатов.

Немалую роль в изменении направленности российской внешней политики и строительства вооруженных сил сыграл сам Николай II, которому импонировали идеи о продолжении великих свершений Петра I и Екатерины II - основателей Балтийского и Черноморского флотов. Так, император весьма сочувственно отнесся к мыслям о выходе России к «незамерзающим берегам» Тихого океана и основанию там торгового порта и военно-морской базы. 27 августа 1895 г. по желанию Николая II авторитетный специалист по проблемам военно-морских сил М.И. Кази представил ему записку «О современном состоянии русского флота и его ближайших задачах». ³⁵ В записке М.И. Кази обосновал необходимость ограничиться на Балтике флотом активной обороны при дополнении Черноморского флота минными, посыльными и разведывательными судами, а центр тяжести политики России перенести на Дальний Восток. Там следовало завести самостоятельный и мощный Тхоокеанский флот, превосходящий флот нового вероятного противника-Японии.

Идеи, высказанные М.И. Кази, встретили поддержку Николая II, честолюбивой императрицы Александры Федоровны, многих политических и военных деятелей, в том числе адмиралов - активных участников событий 80-90-х гг. XIX века на Дальнем Востоке. Однако политическое положение в Европе, в том числе угроза России со стороны Тройственного союза, основой которого были армия и флот Германии, и поддержание франко-русского союза 1893 г. требовали сохранения «западной» ориентации развёртывания вооружённых сил. Именно такую концепцию отстаивали руководители Военного министерства и управляющий Морским министерством адмирал Н.М. Чихачёв, сторонник приоритетного развития Балтийского флота. Под влиянием последнего находился и генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович.

Для подготовки «общественного мнения» император использовал другого родственника - капитана 2-го ранга великого князя Александра Михайловича, ³⁶ который в апреле 1896 г. распространил объяснительную записку под названием «Соображения о необходимости усилить состав русского флота в Тихом океане». Появление записки, вызвавшее временную отставку её автора, тем не менее привело к замене Н.М. Чихачёва вице-адмиралом П .П. Тыртовым, сторонником развития морских сил на Дальнем Востоке. Вскоре вслед за этим последовало изменение направленности морской политики России и стратегического развертывания её флота.

Новые планы строительства российского флота после предварительного обсуждения были вынесены на решение особого совещания, состоявшегося в Санкт-Петербурге 27 декабря 1897 г. под председательством генерал-адмирала. В работе совещания участвовали вице-адмиралы П.П. Тыртов-управляющий морским министерством, В.П. Верховский, Н.М. Казнаков, И.М. Диков, С.П. Диков, С.П. Тыртов, С.О. Макаров, Ф.К. Авелан и Е.Н. Алексеев. На основе положения о том, что «нашему флоту следует быть несколько сильнее японского, дабы в случае столкновения быть способным к деятельности активной», ³⁷ совещание рекомендовало к 1903 г. сосредоточить в Тихом океане 10 эскадренных броненосцев, 5 броненосных крейсеров, 10 крейсеров-разведчиков водоизмещением 5-6 тыс. т, 10 крейсеров 3-го класса по 2-2,5 тыс. т, один-два минных транспорта по 8 тыс. т (носители миноносок), два минных заградителя и 36 истребителей - эскадренных миноносцев (часть последних могла быть заменена миноносцами). Для достижения указанного состава по особой программе «Для нужд Дальнего Востока» в 1898-1902 гг. предстояло построить 5 эскадренных броненосцев, 5 крейсеров 1-го ранга и другие корабли.

В начале 1898 г. решение совещания и новую программу утвердил Николай II, разрешивший дополнительно ассигновать на кораблестроение 90 млн. рублей. 15 марта того же года в Пекине была подписана конвенция о согласии китайского императора «предоставить России в арендное пользование Порт-Артур и Талиенван вместе с прилегающим к этим портам водным пространством». Срок аренды устанавливался в 25 лет, на которые под юрисдикцию России отходила вся южная часть Квантунского (Ляодунского) полуострова «...в видах обеспечивания для русских военно-морских сил вполне надежной опоры на побережье Северного Китая». ³⁸

Таким образом, правительством Николая II фактически было принято решение о создании третьего флота -Тихоокеанского, который в дополнение к Владивостоку получал незамерзающую базу Порт-Артур в Желтом море. Тихоокеанский флот должен был стать и наиболее мощным. Для успеха в соревновании с Японией Россия имела серьёзные преимущества: наличие уже готовых броненосцев и крейсеров (третье место в мире по мощности флота), самостоятельность военного кораблестроения и, наконец, превосходство финансовых возможностей. Так, в 1899г. суммарные расходы на армию и флот в России и Японии составили 417,2 и 150,8 млн. рублей соответственно. Максимум российского военного и морского бюджетов пришелся на 1898 г., когда на вооружённые силы страна израсходовала громадную сумму в 460,6 млн. рублей.

Возрастание роли флота, связанное с новым направлением политики государства, нашло закономерное отражение в распределении средств между Военным и Морским ведомствами: в пятилетие 1898-1902 гг. доля морского бюджета в суммарных военных расходах возросла до 25% по сравнению с 17% в 1895 г. Всего в 1895-1903 гг. российскому Морскому министерству было ассигновано 732 млн. рублей против 480,2 млн. рублей (46 % суммы военных расходов) морского бюджета Японии. При этом только на строительство кораблей и их вооружение по программам 1895 и 1898 гг. (без учёта Черноморского флота) в России израсходовали до 300 млн. рублей, а в Японии - около 220 млн. рублей. ³⁹

Изменения политической обстановки и оперативно-тактических взглядов вызвали необходимость корректуры программы 1895 г. Такая корректура была внесена на совещании под председательством управляющего Морским министерством 14 апреля 1899г. На совещании присутствовали вице-адмиралы Ф.К. Авелан (начальник Главного морского штаба), Н.И. Казнаков, И.М. Диков, С.О. Макаров, В.П. Мессер, Е.И. Алексеев, П.П. Андреев, а также главные инспекторы кораблестроения - Н. Е. Кутейников и морской артиллерии - генерал-майор А.С. Кротков. Совещание практически единогласно отказалось от мелкосидящих тихоходных броненосных кораблей береговой обороны и минных крейсеров в пользу мореходных броненосцев, «безбронных судов» С.О. Макарова и эскадренных миноносцев. ⁴⁰

На практике обе программы - 1895 и 1898 г. - слились в одну с завершением её в 1905 г. (см. табл.). Двухлетнее продление реализации кораблестроительных программ было осуществлено ещё в 1898 г. по настоянию С.Ю. Витте, который обосновал невозможность их финансирования в сжатые сроки. Сам по себе перенос готовности новых кораблей на два года не влиял на возможность сосредоточения на Дальнем Востоке назначенных морских сил: на Балтике к 1899 г. уже имелось десять броненосцев. Объединённая программа 1895-1898 гг. была в известной степени сбалансирована по классам кораблей и ориентирована на преимущественное строительство крупных мореходных броненосцев и крейсеров океанского плавания. Можно было рассчитывать на их успешное использование на любых театрах и в разнообразных условиях обстановки. Однако развитие российских вооружённых сил на рубеже XIX-XX вв. не было лишено серьёзных противоречий, которые отрицательно сказались на развёртывании и боеготовности флота во время русско-японской войны.

Кораблестроительные программы 1895-1899 гг. и их выполнение

* В том числе 1 эскадренный броненосец, 2 крейсера и 13 миноносцев для Черноморского флота

(таблица составлена по данным: Отчёт по Морскому ведомству за 1897-1900 гг. - СПб., 1902, с 72-77, и Судовой список за 1904 год, СПб., 1904.)

Само решение о создании третьего флота было принято Николаем II по ходатайству адмиралов без должного согласования с Военным и другими министерствами. Более того, особое совещание в декабре 1897 г. не приняло во внимание здравые рассуждения М.И. Кази и великого князя Александра Михайловича, предлагавших в своё время ограничиться на Балтике минной обороной. Совещание постановило: «На Балтике мы должны быть по-прежнему сильны, чтобы в нужный момент отстоять исконные свои задачи». Распыление средств между Тихоокеанским и Балтийским флотами при одновременном усилении Черноморского флота явилось для страны непосильным бременем. Но это не остановило императора, хотя он ещё в ноябре 1895 г. справедливо отметил на полях журнала особого совещания: «вся наша беда именно состоит в том, что России приходится строить и содержать три самостоятельных флота» [выделено в подлиннике. -Авт.]. ⁴¹ При этом Николай II сам не наметил путей преодоления этой «беды», а руководство Морского ведомства оказалось не в состоянии сформулировать доступные цели морской политики.

Все это происходило на фоне очередного этапа международной гонки морских вооружений, теоретической основой которой стали известные взгляды А.Т. Мэхэна и Ф. Коломба. Именно в конце XIX в. в традиционное соперничество морских держав включились, кроме Японии, такие сильные в экономическом отношении государства, как США и Германия. Создание Германией линейного «Флота Открытого моря» в случае коалиционной войны в Европе осложняло стратегическое положение России на Балтике.

Англия, ежегодные расходы которой на флот в начале XX в. превышали 300 млн. рублей, стремилась удержать пальму первенства в морских вооружениях. Сохранение англо-русских противоречий не исключало возможность вторжения превосходящих сил английского Средиземноморского флота в Чёрное море. Восточный флот Англии в таком случае мог оказать существенную поддержку японскому в Тихом океане. Анализ соотношения сил на море (см. таблицу) показывает, что к 1905 г. российский флот не получал превосходства в силах ни на одном из трёх морских театров. Поэтому внезапное начало войны в неблагоприятных политических комбинациях заведомо означало господство на море вероятных противников России. При этом возможности межтеатрового маневра были весьма ограниченными - выход Черноморского флота через проливы зависел от прихоти турецкого правительства (а в реальности - фактически от позиции английского правительства), а маршрут перехода с Балтики на Дальний Восток и обратно находился под контролем Германии и всё той же Англии.

Очевидная опасность такого положения требовала гибкости внешней политики, единства военной и морской стратегии. В действительности Николаю II не удалось согласовать позиции своих министерств, которые зачастую ставили ведомственные интересы выше государственных. Так, С. Ю. Витте в 1896 г. под влиянием русско-китайского банка добился от Китая согласия на строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), которая связала забайкальский участок Транссибирской магистрали с Владивостоком через территорию Манчжурии. В 1901 г. по КВЖД прошёл первый поезд. В начале XX в. Министерство финансов израсходовало почти 26 млн. рублей на строительство коммерческого порта и города Дальний на Квантунском полуострове. Новый порт связала с КВЖД Южно-Манчжурская железная дорога (ЮМЖД). Все эти дорогостоящие начинания требовали надёжной обороны, финансирование которой откладывалось тем же главой министерства. Впоследствии и Дальний, и ЮМЖД были эффективно использованы Японией в войне против России.

Министр иностранных дел граф М.Н. Муравьев настоял на занятии Порт-Артура в ответ на оккупацию Германией Циндао (Киао-Чао) вопреки опасениям С.Ю. Витте за последствия захвата китайской территории и сомнениям вице-адмирала П.П. Тыртова в удобствах и стратегическом значении этого порта. При этом не было учтено мнение начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Ф.В. Дубасова, который еще в 1898 г. считал, что Порт-Артур может быть легко отрезан от сообщения морем с Владивостоком и от сухопутных коммуникаций в Манчжурии. Ни М.Н. Муравьев, ни его приемник (с 1900 г.) граф В.Н. Ламсдорф не предавали должного значения увязыванию политических целей с задачами флота. Военно-морское руководство - ведомство августейшего генерал-адмирала - оказалось не в состоянии сформулировать их самостоятельно. Вице-адмирал С.О. Макаров, предлагавший в декабре 1897 г. определить задачи флота на Дальнем Востоке, а уже потом, исходя из этих задач, установить и его состав, остался при особом мнении и не был поддержан другими участниками особого совещания.

Морское ведомство рассматривало флот в Тихом океане как фактор, удерживающий Японию от нападения, а не как силу, способную нанести поражение ее флоту. В результате важнейший принцип стратегии, требующий сосредоточения максимальных средств на театре военных действий, оказался в забвении. Решающая роль флота в возможной войне с Японией была очевидна для руководителей Морского министерства задолго до её начала. Тем не менее, планируемый состав российского флота в Тихом океане даже к 1905 г. обеспечивал лишь незначительное превосходство над противником. Само сосредоточение этого флота в водах Дальнего Востока адмиралы П.П. Тыртов и Ф. К. Авелан поставили в зависимость от сметы на заграничное плавание, а не от политического положения или наличия корабельного состава. Сметой расходов Морского министерства заведомо предопределялось и отставание материального обеспечения базирования флота от его состава - ассигнование на оборудование Порт-Артура растягивалось на восемь лет. При этом первые 2 млн. рублей были получены только в 1900 г. ⁴²

Соотношение сил на морских театрах к 1905 г.

(Таблица составлена в соответствии с российскими кораблестроительными программами и данными ежегодника Brassey's Naval Annual за 1899-1905 гг. Не включены устаревшие корабли. Для Англии показаны Средиземноморский (в графе Чёрного моря) и Восточный (в графе Тихого океана) флоты. Турецкий флот к 1905 г. не имел современных крупных боевых кораблей. Главные силы шведского флота на Балтике составляли 11 броненосцев береговой обороны водоизмещением 3100- 3650 т)

Военное министерство, в свою очередь, не торопилось со строительством Порт-Артурской крепости, окончание которой планировалось к 1909 г. Отпущенные на крепость до 1904 г 4,6 млн. рублей выглядели более чем скромно по сравнению с расходами на создание Дальнего. Военный министр (с 1898 г.) генерал-лейтенант А.Н. Куропаткин являлся активным противником чрезмерного, по его мнению, усилению флота. Правда, ему не удалось склонить на свою сторону Николая II, зато министр явно недооценил боеспособность японской армии, оставив к 1904 г. Порт-Артур и Владивосток без надёжной сухопутной обороны. Сосредоточенные Военным министерством на Дальнем Востоке войска качественно уступали войскам российской армии в целом: основу их организации составляли так называемые Восточно-Сибирские стрелковые бригады вместо полноценных армейских корпусов.

Не лучшим образом был решён вопрос управления силами армии и флота, хотя, по аналогии с Тавридой XVIII в., Николай II стремился к созданию единого командования на Дальнем Востоке. В августе 1899 г. была учреждена должность главного начальника и командующего войсками Квантунской области и Морскими силами Тихого океана, на которую император назначил вице-адмирала Е.И. Алексеева. В его подчинение поступили начальник эскадры и командиры портов Тихого океана. Сам Е.И. Алексеев в отношении управления силами флота подчинялся управляющему Морским министерством43 и пользовался правами главного командира флота и портов, поднимая на корабле флаг командующего флотом. При нём состоял морской отдел штаба, который с января 1900 г. возглавил контр-адмирал В.К. Витгефт.

Занятый делами гражданского управления, внешней политикой и сухопутными войсками, «главный начальник и командующий», несмотря на своё «морское» происхождение, не мог уделять должное внимание флоту. Фактически ответственным за подготовку флота и управление им в море оставался начальник эскадры Тихого океана, который не имел полной самостоятельности. В частности, вопросы назначения командиров, руководство портами и др. находились в компетенции Е.И. Алексеева. Грамотный и достаточно опытный моряк и политик, Е.И. Алексеев весьма критически относился к инициативе подчинённых и зачастую увлекался мелочной опекой начальника эскадры. В 1900 г., например, он добился отзыва с этого поста «излишне самостоятельного» вице-адмирала Я.А. Гильтебрандта.

В распоряжении Е.И. Алексеева, в отличие от Г.А. Потёмкина на Чёрном море в конце XVIII в., не было и необходимых материальных средств. Кораблестроение, развитие ремонтной базы, пополнение флота кораблями и личным составом оставались в ведении далёкого Санкт-Петербурга. Таким образом, новое звено управления лишь создавало видимость централизации, усложнив и без того архаичную структуру высшей военно-морской администрации России.

Внутреннее положение Российской империи на рубеже XIX-XX вв. складывалось далеко не блестяще. В 1898-1904 гг. её население выросло со 128,2 до 141,4 млн. ⁴⁴ между тем народное благосостояние увеличивалось очень медленно. В сельском хозяйстве России было занято подавляющее большинство населения - свыше 77%, рост же производства товарного хлеба и доходов казны от налогов с крестьянства сдерживался сложившейся системой землепользования, низкой агрокультурой и тяжёлым экономическим положением большинства крестьян. Это положение усугублялось неурожаями и частичным голодом 1899 и 1901 г.г. и было причиной не прекращавшихся крестьянских волнений.

По уровню промышленного производства Россия занимала 5 место в мире, уступая США, Германии, Англии и Франции. Численность занятых в промышленности и на транспорте к 1898 г. превысила 2 млн. человек. В 1900 г. выплавка стали составила 2,6 млн. т, добыча угля и нефти -16 и 10 млн. т соответственно. Однако в 1900-1903 гг. страну затронул мировой экономический кризис, который привёл к падению промышленного производства на 5,7%, а также вызвал рост забастовочного движения рабочих. На фоне бедственного положения и недовольства условиями жизни большинства населения активизировали свою деятельность подпольные революционные организации - партия социалистов-революционеров (наследовали идеи народничества) и российская социал-демократическая рабочая партия (основана в 1898 г. на идеях марксизма), которые ставили своими целями свержение самодержавия. Сложившиеся в стране порядки вызывали критическое отношение интеллигенции, буржуазии и определённой части дворянства.

Консерватизм Николая II, упорно не желавшего пойти на реформы государственного устройства, прямо вёл к серьезному политическому кризису. С.Ю. Витте так и не удалось вполне стабилизировать финансовое положение империи, внешний долг которой в 1900-1904 гг. вырос с 3966 до 4250 млн. рублей. Положительной оценки при этом заслуживают внешнеполитические шаги российского правительства, стремившегося к сокращению непомерных военных расходов. Так, в мае-июне 1899 г. по инициативе Николая II и графа М.Н. Муравьева в Гааге состоялась международная конференция с участием 26 государств, на которой впервые в мировой истории обсуждался вопрос о взаимном ограничении вооружений. Правда, участники конференции из-за активного противодействия русским предложениям со стороны представителей Германии и США, не пришли к определенному соглашению. Значение Гаагской конференции ограничилось выработкой международных правил ведения военных действий на суше и на море.

Через год - летом 1900-го - вместо желанного сокращения вооруженных сил Россия приняла активное участие в войне в Китае, связанной с совместным выступлением ведущих морских держав для подавления «боксёрского» восстания (движение ихэтуаней). Восстание имело антиимпериалистическую направленность и было отчасти поддержано китайским правительством. В результате войны российские войска оккупировали Манчжурию, другие государства добились от Китая многочисленных уступок, крайне обострились русско-японские противоречия в борьбе за сферы влияния на Дальнем Востоке.

Правительства Англии и США оказывали политическую и финансовую поддержку Японии, рассчитывая использовать её вооруженные силы для ослабления России. Встревоженная усилением российского флота в Тихом океане, Англия встала на путь открытого сотрудничества с Японией. В январе 1902 г. был заключён англо-японский договор о военном союзе. В случае вмешательства в русско-японский конфликт «третьей державы» Англия обязалась выступить на стороне Японии. Таким образом, Россия лишалась возможной военной поддержки со стороны Франции или Германии. Договор позволял Англии сохранять сосредоточение основных сил своего флота в европейских водах, где новым и опасным его соперником становился быстро растущий германский флот. Япония получила «зеленый свет» для осуществления захватнических планов и готовилась к нападению на Дальневосточные владения России. 1902 г. ознаменовался завершением основной части японской кораблестроительной программы: в строй вступил последний из двенадцати новых крупных кораблей - броненосец «Микаса». В 1902-1903 гг. усилия японской дипломатии по достижению мирных соглашений с Россией носили в основном демонстративный характер, маскирующий решение развязать войну не позднее 1904 г.

Присутствие российских линейных сил в Порт-Артуре началось с приходом сюда 18 марта 1898 г., в составе эскадры вице-адмирала Ф.В. Дубасова, броненосцев «Наварин» и «Сисой Великий». Оба корабля, после активного разрешения вопроса о «долгосрочной аренде» этой военно-морской базы, фактически вырванной из объятий уже нацелившейся на неё Японии, предназначались в качестве противовеса японским «Фудзи» и «Ясима». До 1900 г., когда на Дальнем Востоке началось сосредоточение трёх эскадренных броненосцев серии «Полтава», оба корабля составляли основу российских линейных сил на театре, периодически перемещаясь между Владивостоком и Порт-Артуром, а также заходя в китайские и японские порты.

«Наварин» и «Сисой Великий» представляли собой пару практически равноценных по боевой мощи кораблей, весьма схожих в конструктивно-тактическом отношении. Оба они вступили в строй в середине 90-х гг., причём «Сисой Великий» проектировался на основе «Наварина». Главное вооружение каждого из них состояло из 4 12" орудий в двух концевых башнях и 6-8 6" пушек в каземате в середине корпуса; артиллерия «Сисоя Великого» относилась к новому поколению и была более современной. При водоизмещении в 10200-10400 т и скорости хода около 15 уз они имели надёжное бронирование ватерлинии (406 мм - у «Наварина» брони-компаунд, у «Сисоя Великого» никелевой стали) в сочетании с подводной палубой в 76 мм, призванной поддержать плавучесть при пробитии их мягких оконечностей.

Служба этих двух броненосцев и в дальнейшем протекала бок о бок: вместе они в 1902 г. вернулись в Россию для ремонта, были затем включены в состав 2-го отряда 2-й Тихоокеанской эскадры, вместе в составе группы судов контр-адмирала Д.Г. Фелькерзама совершили свой вторичный переход через Средиземное море и Суэцкий канал на соединение с главными силами эскадры у Носи-Бе, вместе, рядом друг с другом, участвовали в Цусимском сражении и пошли на дно в один день - 15 мая 1905 г.

Корабельный состав крупнейших военно-морских флотов на 1 января 1904 г.

(Таблица составлена по данным ежегодников «Военные флоты» за 1904 г. и Brassey's Naval Annual за 1904 г. В ней учтены корабли, которые были спущены на воду в период 1880-1903 гг. и имели реальную боевую ценность на 1 января 1904 г. Часть из них находилась ещё в стадии достройки и испытаний)

Николай II отнюдь не был сторонником войны с Японией, справедливо считая, что она может обернуться бедствием для Российской империи. Император надеялся, что «маленькая» Япония не посмеет поднять оружие против России, обладавшей полуторамиллионной армией и одним из сильнейших в мире флотов. Однако ни Николай II, ни его министры не смогли принять действенных мер по мирному урегулированию русско-японских отношений, или обеспечению надёжной защиты дальневосточных владений.

Отставка С.Ю. Витте с поста министра финансов в августе 1903 г. лишила царя одного из самых способных и самостоятельных помощников. В вопросах дальневосточной политики Николай II попал под влияние безответственной придворной группировки во главе с A.M. Безобразовым, по предложению которого 30 июля 1903 г. из Приамурского генерал-губернаторства и Квантунской области было образовано особое наместничество, выведенное из подчинения министерствам. Наместником императора на Дальнем востоке был назначен адмирал Е.И. Алексеев.

Для согласования действий обладавшего самыми широкими полномочиями наместника с «общегосударственными видами» Николай II создал особый комитет из министров и «других особ» под своим председательством. ⁴³ На практике образование Комитета позволило A.M. Безобразову и его единомышленникам, прикрываясь именем императора, активизировать «освоение» Манчжурии и Северной Кореи. Деятельность безобразовской лесной концессии на реке Ялу и промедление с выводом российских войск из Манчжурии представляли японским милитаристам благовидный повод для объявления войны. Между тем, открытые военные приготовления Японии не вызвали адекватного усиления вооружённых сил России на Дальнем Востоке. Образование наместничества окончательно нарушило централизацию управления флотом. Став независимым от Морского ведомства, адмирал Е.И. Алексеев по-прежнему не имел необходимых материальных ресурсов. Его настойчивые обращения в Санкт-Петербург о пополнении флота, ускорении оборудования баз и создании запасов военного времени оставались без должного внимания. Новый управляющий Морским министерством вице-адмирал Ф.К. Авелан, сменивший в марте 1903 г. умершего адмирала П. П. Тыртова, и исправляющий должность начальника ГМШ контр-адмирал З.П. Рожественский, в свою очередь, не считали себя вправе вмешиваться в распоряжения Е.И. Алексеева по руководству флотом.

Ф.К. Авелан и З.П. Рожественский, формально продолжая линию покойного П.П. Тыртова, оказались не в состоянии быстро реагировать на обострение политической обстановки. Они допустили и промедление в совершенствовании структуры центрального управления, особенно в развитии оперативных функций Главного морского штаба. Предпринятое еще в 1900 г. расширение штатов Морского министерства, вызванное количественным ростом флота, усилило, в основном, его хозяйственную часть. Так, в помощь начальнику Главного управления кораблестроения и снабжения (ГУКиС) назначили самостоятельного начальника Отдела сооружений. ⁴⁶ Другие отрасли центрального и портовых управлений получили дополнительные штатные должности офицеров и чиновников. Предложение вице-адмирала И.Ф. Лихачёва о создании Морского Генерального штаба по-прежнему оставалось в забвении.

Идея о необходимости заблаговременной разработки плана войны была вновь высказана посредниками в отчете о военно-морской стратегической игре, проведённой в Морской академии в 1902 г. В ноябре 1902 г. в развитие этой идеи помощник начальника ГМШ контр-адмирал А. А. Вирениус представил управляющему министерством доклад о создании в составе штаба особого Оперативного отделения. Подробное обоснование и программа деятельности отделения, главной задачей которого являлось «выработка плана войны», были выполнены лейтенантом А.Н. Щегловым.

Однако адмирал П.П. Тыртов согласился лишь на временное усиление с 1 января 1903 г. существующего Военно-морского ученого отдела ГМШ двумя штаб-офицерами для реализации предложенной программы. Проекты создания Оперативного отделения ГМШ и соответствующих отделений в портах, о чем, в частности, ходатайствовал главный командир Кронштадского порта вице-адмирал С.О. Макаров, обсуждались в Морском министерстве почти целый год.

Наконец в феврале 1904 г. - после начала войны с Японией - состоялось учреждение Стратегической части Военно-морского ученого отдела ГМШ, заведующим которого был назначен капитан 2-го ранга Л.А. Брусилов. Новая структура так и не смогла занять подобающего места в управлении флотом. Система управления во время войны претерпела существенные изменения, которые отнюдь не всегда отвечали сложившейся обстановке.

Летом 1902 г. в ГМШ под руководством вице-адмирала Ф.К. Авелана были разработаны обоснования и проект будущей 20-летней (1903-1923 гг.) кораблестроительной программы. Заданием предусматривалось сохранение трёх сильных флотов: Балтийского - равносильного германскому флоту, Тихоокеанского и Черноморского -превосходящих флоты Японии и Турции соответственно.

Согласно проекту ГМШ, к 1923 г. флот должен был достигнуть следующего состава:

- 47 эскадренных броненосцев (из них 12 для Чёрного моря);

- 20 броненосных крейсеров (2 для Чёрного моря);

- 6 броненосцев береговой обороны - все для Чёрного моря;

- 48 лёгких крейсеров (12 для Чёрного моря);

- 332 эсминца (42 для Чёрного моря);

- 235 миноносцев (16 для Чёрного моря);

-104 других корабля (в т.ч. подводные лодки). ⁴⁷

Утверждение этой грандиозной программы требовало постепенного двукратного увеличения морского бюджета, что представлялось нереальным министерству финансов. Обсуждение её с привлечением многих видных адмиралов затянулось до начала войны. В январе 1903 г. для сохранения непрерывности кораблестроения генерал-адмирал и П.П. Тыртов приняли решение о строительстве в счёт будущей программы двух эскадренных броненосцев для Балтики и двух для Чёрного моря. ⁴⁸ В конце года к ним добавили шесть эскадренных миноносцев, а январе 1904 г. - подводную лодку.

Во время русско-японской войны Морское ведомство предприняло меры по срочному пополнению флота путем заказа отечественным и иностранным заводам крейсеров, эскадренных миноносцев, подводных лодок, а также приобрело ряд готовых судов за границей. Восемнадцать минных крейсеров и подводная лодка строились на средства Комитета по усилению флота на добровольные пожертвования, действовавшего практически независимо от министерства. Почти все эти корабли, созданные без какой-либо обоснованной программы, вступили в строй после 1905 г. и не смогли оказать влияния на соотношение сил и ход военных действий на море.

Глава III
КОРАБЛЕСТРОЕНИЕ И ВООРУЖЕНИЕ

Основная часть российских кораблестроительных программ 1895 и 1898 годов была выполнена казёнными заводами и верфями, которые в связи с небывалым объёмом кораблестроительных работ на рубеже XIX-XX вв. получили значительное развитие. При этом на первое место выдвинулся Балтийский судостроительный и механический завод, построивший, не считая прочих кораблей, пять эскадренных броненосцев из одиннадцати. Начальнику завода корабельному инженеру генерал-майору К.К. Ратнику в условиях хозяйственной самостоятельности удалось поддерживать хорошую организацию работ и своевременно обновлять оборудование мастерских. Число мастеровых, для подготовки которых имелась ремесленная школа, превысило 6000 человек. Завод мог одновременно строить два больших броненосных корабля на стапелях и два достраивать на плаву. Изготовлял он и главные механизмы любой мощности. Машины и котлы Балтийского завода поставлялись также на корабли, строившиеся на других верфях. Валовая производительность в 1904 г. составила 12,8 млн. рублей, чистая прибыль - 2,1 млн. рублей. ⁴⁹ Сроки постройки броненосца - 39-40 месяцев - достигнутые балтийцами, находились на уровне показателей лучших иностранных заводов. Не уступало последним и качество работ. Наличие опытных корабельных инженеров, таких как В.Х. Оффенберг, К.Я. Аверин, Н.Н. Кутейников, позволяло Балтийскому заводу вести самостоятельное проектирование.

В отличие от Балтийского завода, другие казённые верфи имели недостаточное оборудование и страдали от архаичной организации производства, определявшейся сложным взаимодействием портовых управлений с центральными учреждениями Морского ведомства. Апологетом сложившегося порядка в 1896-1902 гг. являлся начальник ГУКиС вице-адмирал В.П. Верховской, сторонник мелочной экономии и строгой централизации -своеобразной командно-административной системы того времени. Верфи Санкт-Петербургского порта - Новое адмиралтейство и Галерный островок (до 3500 мастеровых на обеих) располагали четырьмя стапелями для больших кораблей. Два таких стапеля были в Севастопольском (1000 мастеровых) и один в Николаевском (1500 мастеровых) адмиралтействах. Квалификация рабочих была недостаточной из-за сезонной их занятости и небольшой заработной платы. Производительность и оборудование корпусных цехов отставали от потребностей, а крупное литьё получали с других заводов. Загруженность немногочисленных - из экономии - инженеров ограничивала возможности по составлению проектов кораблей.

Введение в 1900 г. «Положения о новом судостроении в Санкт-Петербургском порту», предоставившее корабельным инженерам большую самостоятельность, в условиях сохранявшейся слабой технической оснащённости не смогло привести к коренному увеличению скорости и. улучшению качества работ. ГУКиС по-прежнему сохраняло монополию на производство заказов, недостаточно увязывая их с требованиями МТК и проявляя мелочную экономию в оборудовании верфей. В этих условиях знания и энергия главного корабельного инженера Санкт-Петербургского порта Д.В. Скворцова расходовались на решение организационных вопросов и бесконечные требования ускорения поставок. Достройка кораблей на воде неоправданно затягивалась, многие же из них превращались в настоящие «долгострои». Так, броненосец «Ослябя» строился Новым адмиралтейством 93 месяца, в результате чего опоздал на Дальний Восток к началу войны. Не лучшие результаты показывали и адмиралтейства Черноморского флота, удаленные от центров производства орудий и брони. Для постройки броненосца «Князь Потёмкин Таврический» Николаевскому адмиралтейству потребовалось более 88 месяцев. ⁵⁰

Годовая производительность Обуховского завода Морского ведомства (свыше 4000 рабочих) в начале XX в. позволяла вооружать два броненосца, не считая кораблей других классов. Полная самостоятельность в производстве артиллерии и минного вооружения была важным достижением отечественной промышленности.

Большую часть броневого материала и различные судовые устройства также поставляли Адмиралтейские Ижорские заводы (около 4500 рабочих). В 1898 г. эти заводы освоили производство брони, закалённой по способу Круппа - самой современной технологии того времени. Однако производительность заводов хронически отставала от потребностей кораблестроения, что заставляло прибегать к иностранным заказам.

Ограниченные возможности казённых верфей стали главной причиной принятого в 1898 г. решения о постройке части кораблей программы за границей. На верфях Франции, США, Германии и Дании разместили заказы на два эскадренных броненосца, четыре крейсера 1 -го и два крейсера 2-го рангов. Французские, германские и английские заводы строили также эскадренные миноносцы для российского флота.

Мощности частной промышленности России были использованы Морским ведомством в недостаточной степени. Основанный в 1897 г. в Николаеве мощный завод «Общества Николаевских заводов и верфей» (более 2000 рабочих) получал второстепенные заказы. Невский судостроительный и механический завод в Санкт-Петербурге (свыше 4000 рабочих) строил малые крейсера и миноносцы. Фирма «Крейтон и К°» в Або (Финляндия) в 1896 г. получила в безвозмездное пользование большую часть бывшей Охтенской верфи, но развитие там производства сдерживалось ничтожным объёмом государственных заказов. В 1898 г. «Русское паровозостроительное и механическое общество», созданное в расчёте на иностранную техническую и финансовую помощь, предложило построить крупный судостроительный завод в Прибалтике (Либава). ⁵¹ Однако администраторы П.П. Тыртов и В.П. Верховский отказались гарантировать перспективные заказы сверх программы 1898 г. и строительство завода сорвалось. Отсутствие же свободных мощностей и перерасход средств на строительство кораблей стали главными причинами неполного осуществления программ 1895 и 1898 г.

В кораблестроении и производстве вооружения для российского флота участвовали многочисленные контрагенты. Среди них выделялись Санкт-Петербургские заводы - Франко-русский (главные машины и котлы), Металлический (башенные установки), Путиловский (башенные установки и снаряды), «Г.А. Лесснер» (минные аппараты и мины) и другие. Несмотря на очевидные успехи в создании целого ряда сложных систем и механизмов деятельность многих заводов вызывала обоснованные претензии в отношении качества работ и дисциплины поставок.

Морское ведомство совершенно не приняло мер к созданию кораблестроительной базы на Дальнем Востоке. Только в 1902-1903 гг. в Порт-Артуре Невским заводом была создана небольшая верфь для сборки миноносцев, строившихся в Санкт-Петербурге и доставленных в разобранном виде по железной дороге. Во время русско-японской войны даже ремонт тяжёлых боевых повреждений вызвал серьёзные затруднения и потребовал отправки в Порт-Артур мастеровых Балтийского завода. Во Владивостоке уже в ходе войны организовали сборку подводных лодок и миноносцев.

Выбор типов кораблей для постройки по программам 1895 и 1898 гг. определялся совещаниями адмиралов с участием ГМШ и МТК. В 1897-1900 гг. МТК возглавлял вице-адмирал Н.М. Диков, в 1901-1905 гг. председателем комитета был вице-адмирал Ф.В. Дубасов. Решающую роль в деятельности МТК играли главные инспекторы кораблестроения (генерал-лейтенант Н.Е. Кутейников) и морской артиллерии (генерал-майор, с 1903 г. -генерал-лейтенант, А.С. Кротков).

В начале 1898 г. в МТК впервые были составлены «программы для проектирования» кораблей всех основных классов будущего флота на Дальнем Востоке: эскадренного броненосца, крейсеров 1-го и 2-го рангов, эскадренного миноносца. Эти «программы», отражавшие выработанные на совещаниях взгляды на качественный состав флота, содержали подробный свод основных тактико-технических элементов. Они использовались для конкурсного проектирования кораблей и, в известной степени, обеспечивали однотипность кораблей одного класса и определенное сочетание оперативно-тактических качеств броненосцев, крейсеров и эсминцев в составе эскадры. Большинство флагманов и корабельных инженеров настаивало на серийной постройке кораблей. Однако это разумное требование не всегда осуществлялось на практике.

Накануне русско-японской войны для флота строились два подкласса эскадренных броненосцев. Первый был представлен кораблями типа «Пересвет», спроектированными на Балтийском заводе, исходя из требований обеспечить увеличенную дальность плавания (для маневра Балтика - Тихий океан), высокую скорость (18 уз) при хороших мореходных качествах и ограничении калибра главной артиллерии (10"). В качестве прототипа для определения элементов совещание 1895г. выбрало английский броненосец «Ринаун» (10500 т), но проект носил оригинальный характер, отличался продуманностью деталей и удобным общим расположением. Мореходные качества обеспечивались высоким бортом и удлинённым полубаком, которые позволяли применять башенные орудия в штормовую погоду. «Пересвет», построенный на

Балтийском заводе и «Ослябя» Нового адмиралтейства, подобно океанским крейсерам, в подводной части были обшиты деревом (тик), покрытым тонкими медными листами. В отличие от ранее построенных броненосцев, на них устанавливались водотрубные котлы системы Бельвиля и броня, закалённая по способу Гарвея. Важным новшеством в системе бронирования стали скосы 70мм главной броневой палубы в направлении к нижней кромке бортового броневого пояса.

По проекту «Пересвета» Балтийский завод в 1898-1902 гг. построил третий броненосец - «Победа», но уже без деревянной обшивки и с бронёй, закалённой по способу Круппа. При всех достоинствах броненосцев типа «Пересвет», по мощности вооружения и бронирования они уступали сильнейшим английским и японским броненосцам. Многие адмиралы считали их непозволительной роскошью для российского флота.

Черноморский броненосец «Князь Потёмкин Таврический», построенный Николаевским адмиралтейством по проекту корабельного инженера А.Э. Шотта, относился уже к другому подклассу - кораблей с наиболее сильным вооружением и надёжным бронированием. Прототипом для «Потёмкина» послужил броненосец «Три Святителя». Мореходные качества его были улучшены добавлением полубака, экономия в весе бронирования - за счёт применения круппированных плит - позволила усилить вооружение, поставив 16 6" орудий -больше, чем на любом из английских или японских броненосцев.

При определении элементов броненосцев программы 1898 г. большинство адмиралов высказалось за развитие отечественного типа «Полтава» с главным вооружением из четырёх 12" и 12 6" орудий. Скорость полного хода решили увеличить до 18 уз, дальность плавания экономическим ходом - до 5000 миль, водоизмещение -до 12000 т. Именно такие основные элементы были положены в основу «Программы для проектирования эскадренного броненосца», которую Морское ведомство рассчитывало предложить на международный конкурс.

Участия в конкурсе избежал известный американский корабельный инженер и глава фирмы «Ульям Крамп и К°» Ч. Крамп. В результате личного общения с руководителями Морского министерства в Санкт-Петербурге он добился заключения контракта (11 апреля 1898 г.) на постройку для российского флота эскадренного броненосца «подходящего по типу и размерам к «Пересвету», но без деревянной обшивки и с 12" орудиями ⁵² и крейсера 1-го ранга (будущий «Варяг»), Поспешное решение о заказе двух крупных кораблей в США было основано на обещаниях Крампа выполнить его в сжатые сроки и за относительно низкую цену. Проект эскадренного броненосца, составленный американским инженером, основывался на специально составленной в МТК программе (водоизмещение не свыше 12700 т) и на вооружении русского производства. Построенный по этому проекту в Филадельфии «Ретвизан» отличался от прототипа некоторым усилением бронирования (закалка брони по способу Крупна), двумя винтами и отсутствием полубака. Стремясь к экономии веса, Крамп добился разрешения на установку водотрубных котлов системы Никлосса, которые проявили себя ненадежными и опасными в эксплуатации. Высокие тактико-технические элементы «Ретвизана» произвели сильное впечатление на Морское министерство США, в результате задания российского Морского ведомства и сам проект были использованы при создании серии американских броненосцев типа «Мейн».

В России к «Ретвизану» отнеслись более критически и приняли для серийной постройки иной прототип, в котором идеи конкурсной «Программы для проектирования эскадренного броненосца» были воплощены с учётом французского опыта. Проект, разработанный в мае-июне 1898 г. директором верфи «Форж э Шантье» инженером-кораблестроителем А. Лаганем, отличался рациональной и мощной защитой корпуса и артиллерии. Защита включала два непрерывных броневых пояса по ватерлинии от форштевня до ахтерштевня, а для предохранения от воздействия подводного минного взрыва -40мм продольную переборку в расстоянии около 2 м от наружной обшивки (на протяжении 84 м длины корпуса). 12" и все 6" орудия размещались в закрытых бронированных башнях. Масса брони достигла 3300 т - 25,6% проектного водоизмещения.

8 июля 1898 г. вице-адмирал В.П. Верховской заключил с А. Лаганем контракт на постройку в Тулоне (Франция) эскадренного броненосца, впоследствии названного «Цесаревич». Общие архитектурные и конструктивные прототипы проекта «Цесаревича» вскоре было решено принять и для постройки броненосцев на верфях Санкт-Петербурга. Головной корабль серии - «Бородино» - строился в Новом адмиралтействе, «Орёл» - на Галерном островке. Балтийский завод в 1899-1900 гг. последовательно получил наряды на три однотипных корабля, названных «Император Александр III», «Князь Суворов» и «Слава». Броненосцы типа «Бородино» проектировались корабельным инженером Д.В. Скворцовым на основе эскизного проекта и спецификации «Цесаревича» с учётом изменений и дополнений, выработанных в МТК и одобренных генерал-адмиралом. За счёт некоторого уменьшения толщины бортовых броневых поясов все 75мм орудия «Бородино» защищались 76мм бронёй казематов и центральной батареи. По предложению инженера Балтийского завода В.Х. Оффенберга на последних четырёх кораблях серии сопротивляемость бортовой защиты была повышена устройством скоса броневой палубы по направлению к нижней кромке главного пояса. Проектное нормальное водоизмещение возросло до 13516т, масса брони-до 3555 т.

По составу вооружения «Бородино» практически не уступал современным ему английским, японским, американским и французским броненосцам, превосходя германские главным калибром артиллерии (305 против 240 мм). Поступившись толщиной главного броневого пояса, русские кораблестроители обеспечили наиболее полную, по сравнению с любым иностранным кораблём этого класса, защиту борта по ватерлинии и всей крупной и средней артиллерии. Положительной оценки заслуживают также высокие требования МТК к начальной остойчивости и стремлении к рациональному размещению орудий для ведения боя в широком диапазоне курсовых углов. Сравнение кораблей типа «Цесаревич» и «Бородино» с броненосцами иностранных флотов показывает, что российское Морское ведомство при выборе типа серийного линейного корабля в 1898г. вполне обоснованно отказалось от отечественных вариантов развития «Пересвета». Все пять этих вариантов - эскизных проектов - броненосцев водоизмещением от 12700 до 13447 т предусматривали только частичную защиту ватерлинии и казематное размещение 6" орудий. ⁵³

Интересно, что в марте 1900 г. в России был составлен альтернативный «Бородино» проект броненосца водоизмещением 13800 т, основанный на идеях, которые спустя пять лет вызвали появление знаменитого английского «Дредноута». Замысел его принадлежал великому князю Александру Михайловичу и был воплощён в эскизный проект Д.В. Скворцовым. Александр Михайлович предложил отказаться от традиционного сочетания тяжёлых 12" и скорострельных 6" пушек и вооружить броненосец шестнадцатью орудиями единого калибра - 8", которые, по его мнению, обеспечивали оптимальное сочетание высокой скорости стрельбы и поражающей способности снарядов при удобстве управления огнём. Проект был отклонен под влиянием достаточно обоснованных возражений артиллеристов МТК, которые отметили тенденцию к увеличению скорости стрельбы из 12" орудий - несомненно более мощных -которые и обеспечивали «Бородино» тактические преимущества над спроектированным броненосцем. ⁵⁴ Жаль, что при этом совершенно не рассматривалась возможность перспективного увеличения калибра его вооружения до 10" - 12" - в этом случае российский флот мог получить корабль, опередивший реализацию идей итальянца В. Куниберти и англичанина Дж. Фишера.

Характерным для российского Морского ведомства оставалось и ограничение водоизмещения броненосцев - следствие стремления к экономии средств на их постройку. В результате не были осуществлены предложения о постройке увеличенного до 15270 т «Пересвета» (1896 г.) и броненосцев максимального для того времени водоизмещения (15000 т), которые предлагал в 1897 г. контр-адмирал Н.И. Скрыдлов. По сравнению с «Бородино», английские и японские броненосцы проектировались примерно на 1000 т большего водоизмещения. Поэтому корабли типов «Сикисима» и «Микаса» превосходили «Бородино» не только в дальности плавания (в полтора раза), но и в мощности защиты средней части корпуса, барбетов 12" орудий и постов управления.

Ограничение водоизмещения не позволяло также добиться решающего огневого превосходства над кораблями вероятного противника. В выборе состава вооружения явно просматривалась тенденция соответствия его уже достигнутому уровню без учета ближайшей перспективы. На рубеже XIX-XX вв. такая перспектива выражалась в увеличении (до 170-203 мм) калибра скорострельной средней артиллерии (Германия, Италия) или в дополнении вооружения несколькими 8"-9" орудиями так называемого промежуточного калибра (США, Англия).

В России к проектированию броненосцев с усиленным вооружением приступили только в 1903 г. в связи с обсуждением 20-летней кораблестроительной программы. Для Балтийского флота был избран довольно удачный проект эскадренного броненосца водоизмещением 16630 т с четырьмя 12" и 12 8" орудиями, разработанный под руководством Д.В. Скворцова в развитие типа «Бородино». Вместо предполагавшейся серии из шести кораблей по этому проекту фактически строились только два - «Андрей Первозванный» (Галерный островок) и «Император Павел I» (Балтийский завод), которые во время русско-японской войны не вышли из начальной стадии готовности и были окончены в измененном виде к 1912 г.

Для черноморских броненосцев генерал-адмирал поспешно назначил уже устаревший проект броненосца «Князь Потёмкин-Таврический», «улучшенный» заменой четырёх 6" орудий на 8", что осложнило управление огнем. В результате эскадренные броненосцы «Евстафий» и «Иоанн Златоуст», постройка которых в Николаевском и Севастопольском адмиралтействах задержалась из-за войны и революции, ко времени вступления в строй (1910 г.) не отвечали элементарным тактическим требованиям к кораблям своего класса.

Неустойчивость оперативно-тактических взглядов высших руководителей Морского ведомства наиболее ярко проявилась в строительстве крейсеров 1-го ранга, составляющих важную часть предвоенных программ. Отказавшись от создания 8000-тонных «уничтожителей торговли» по конкурсу 1894-1895 гг., адмирал Н.М. Чихачёв обратил внимание на бронепалубные крейсера меньшего водоизмещения, подобные английским «Астрея» и «Тальбот». В итоге совместного творчества инженеров Балтийского завода, возглавляемых К.К. Ратником, МТК, управляющего министерством и самого генерал-адмирала на верфях Санкт-Петербургского порта в 1896-1903 гг. построили серию крейсеров 1 -го ранга типа «Диана». Эти три крейсера «Диана», «Паллада» и «Аврора» при довольно больших размерах (6630 т по проекту) были вооружены 6" и 75мм орудиями, установленными без броневой защиты и даже без щитов. Полные обводы корпусов не позволили крейсерам достичь на испытаниях сравнительно небольшой заданной скорости хода (20 уз). В целом их тактико-технические элементы не обеспечивали надёжного решения ни одной из крейсерских задач: разведка осложнялась малой скоростью, поддержка броненосцев в эскадренном бою - слабыми вооружением и защитой, а действия на коммуникациях - умеренной дальностью плавания (4000 миль).

Параллельно с созданием «отечественных богинь» наметился застой в развитии типа больших броненосных крейсеров 1 -го ранга, которые ранее составляли предмет заслуженной гордости российских моряков и во многом определяли мировой прогресс в кораблестроении. По личному решению Николая II очередной (и последний) океанский крейсер «Громобой» в 1897-1900 гг. был построен Балтийским заводом по изменённому проекту «России». ⁵⁵ Важным дополнением проекта стала казематная броневая защита большей части главной артиллерии (6" и 8" пушек). Однако «Громовой» сохранил неудачное - бортовое - расположение 8" орудий и неполное поясное бронирование, присущие своему прототипу. Установка чрезмерного количества слабых 75мм орудий (двадцать четыре) помешала усилить реальную мощь артиллерии.

Настойчивости П.П. Тыртова российский флот был обязан приобретением самого удачного крейсера программы 1895 года - «Баяна», построенного в 1898-1903 гг. во Франции. При выработке задания на его проектирование в мае 1897г. управляющий министерством предложил совещанию авторитетных адмиралов и инженеров (К.П. Пилкин, И.М. Диков, С.О. Макаров, А.С. Кротков, Н.Е. Кутейников и др.) исходить из положения, что «крейсера должны будут нести разведывательную службу при эскадре, не переставая быть боевыми судами». Требование «действовать в бою в связи с эскадренными броненосцами» ⁵⁶ выразилась в надежной защите корпуса и главной артиллерии.

Однако «Баян» остался единственным в своем роде, так как для программы 1898 г. большинство адмиралов выбрало бронепалубный крейсер-разведчик меньшего водоизмещения, но с более высокой скоростью хода. В «Программе для проектирования крейсера до 6000 т водоизмещения», составленной МТК в марте 1898 г. и предложенной для международного конкурса, была задана 23-узловая скорость на 12-часовой непрерывной пробе. Вооружение включало по двенадцать 6" и 75мм орудий, шесть 47мм скорострелок и шесть минных аппаратов.

По этой программе Ч. Крампом был спроектирован (вне конкурса) и построен в Филадельфии крейсер 1-го ранга «Варяг». Из конкурсных Морское ведомство выбрало проекты заводов «Крупп-Германия верфь» (Киль) «Вулкан» (Штеттин). Первый завод в 1898-1901 гг. построил крейсер 1 -го ранга «Аскольд», второй в 1899-1902 гг. - «Богатырь». Крейсера германской постройки превосходили «Варяг» по надёжности главных механизмов и по защите артиллерии. 6" орудия «Варяга» не имели броневых щитов, предусмотренных на «Аскольде». На «Богатыре» были обеспечены наиболее удачное размещение и хорошая зашита главного вооружения: четыре 6" орудия устанавливались попарно в бронированных вращающихся башнях, а ещё четыре - в 80мм казематах.

Проект «Богатыря» был принят для серийной постройки крейсеров на российских верфях: одного - для Тихого океана в Санкт-Петербурге и двух - для Чёрного моря в Николаевском и Севастопольском адмиралтействах. Корпус первого крейсера, получившего название «Витязь», 31 мая 1901 г. стал жертвой пожара деревянного эллинга Галерного островка. Заказанные для «Витязя» механизмы и вооружение были использованы для постройки однотипного крейсера «Олег», который верфи Новое адмиралтейство с трудом удалось окончить к осени 1904 г. Черноморские крейсера «Кагул» и «Очаков» - вступили в строй уже после окончания русско-японской войны.

По тактико-техническим элементам крейсера «Варяг», «Аскольд» и типа «Богатырь» значительно превосходили корабли типа «Диана» и большинство бронепалубных крейсеров иностранных флотов. Однако эти элементы, основанные на противоречивой оценке опыта применения крейсеров в японо-китайской войне и на лучших достижениях в скорости хода, оказались невыгодными с оперативно-тактической точки зрения и не учитывали мирового прогресса в крейсеростроении. При сравнительно больших размерах российские крейсера 1-го ранга получили слабую защиту корпуса (броневая палуба со скосами толщиной 60-70 мм), которая не обеспечивала достаточную боевую устойчивость в эскадренном сражении. К этому времени в Англии и Франции была развернута серийная постройка больших (8-14 тыс. т) быстроходных (21-23 уз) броненосных крейсеров, которые могли эффективно действовать в разведке и поддерживать в бою свои броненосцы. Вертикальное поясное бронирование приняли для больших крейсеров также в Италии, Германии и Японии. Российский флот к началу войны так и не получил новых броненосных крейсеров, которые могли бы стать достойными противниками японских кораблей этого класса, превосходивших по размерам и вооружению не только крейсера 1 -го ранга программы 1898 г., но и «Баян».

В1899 г. Морское ведомство необоснованно отказалось от реализации проекта башенного броненосного крейсера с 8" орудиями, составленного Д.В. Скворцовым по заданиям великого князя Александра Михайловича. К броненосным крейсерам вернулись только в 1903 г. при разработке 20-летней программы. Совещанием адмиралов определялись следующие их основные элементы: скорость - 21 уз, дальность плавания экономическим ходом - 6000 миль, главное вооружение - восемь 8" орудий в башнях, двенадцать 6" орудий в бортовых установках, шесть торпедных аппаратов при 152мм защите корпуса и башен. ⁵⁷

Соответствующего проекта крейсера к этому времени не имелось, но, между тем, новое задание показалось адмиралам Ф.К. Авелану и З.П. Рожественскому важным аргументом для отказа от приобретения за границей крейсеров и броненосцев, строившихся для Аргентины и Чили. Конечно, эти корабли не могли отвечать требованиям к перспективным кораблям российского флота. Но они были почти готовы, а недостаток в броненосных крейсерах как раз и был слабым местом состава эскадры Тихого океана. В декабре 1903 г. аргентинские крейсера успела перехватить Япония, и они под названием «Ниссин» и «Касуга» приняли активное участие в войне против России. А между тем, уже в 1904 г. Морское ведомство тщетно пыталось приобрести готовые броненосные крейсера в Аргентине и Чили, но к этому времени сделка оказалась невозможной из-за отказа правительств этих стран продавать корабли воюющему государству. Одновременно броненосные крейсера с сильным вооружением проектировались в Санкт-Петербурге. Проектам крейсеров водоизмещением 12500 т и 14500 т, представленным корабельными инженерами А.Г. Бубновым и Д.В. Скворцовым, в конечном итоге предпочли проект английской фирмы «Виккерс». В 1905 г. ей был заказан броненосный крейсер «Рюрик» водоизмещением 15500т. Главное вооружение-четыре 10" и восемь 8 "орудий -было аналогичным вооружению крейсера по проекту Д.В. Скворцова. К сожалению, одновременно с этим мощным кораблём без должного обоснования заказали три крейсера типа «Баян», проект которого уже устарел и не отвечал мировому уровню. Постройкой первого «Баяна», проектированием и заказом броненосных крейсеров в 1903-1905 гг., в российском флоте отмечено изменение концепции развития кораблей этого класса. От одиночных крупных океанских рейдеров с многочисленной, но слабо защищённой артиллерией совершился переход к хорошо бронированным крейсерам, главным назначением которого стало участие в эскадренном сражении в составе соединений. Однако этот переход произошел с опозданием, что во время войны предоставило флоту противника определённые тактические преимущества.

В развитии крейсеров 2-го ранга администрация П.П. Тыртова добилась крупного успеха. Программа МТК для проектирования крейсеров водоизмещением в 3000 т предусматривала небывалую 25-узловую скорость и вооружение из 120мм орудий. Наилучшую реализацию этих заданий обеспечивала германская фирма «Шихау» в Эльбинге, построившая в 1899-1901 гг. крейсер 2-го ранга «Новик». По его несколько измененному проекту Невский завод в 1902-1904 гг. построил «Жемчуг» и «Изумруд». Представление о сравнительном распределении нагрузки на броненосцах и быстроходных бронепалубных крейсерах приведено в таблице.

Тактико-технические элементы кораблей типа «Новик» позволяли использовать их для решения широкого круга задач в боевых действиях и наиболее полно отражали тенденцию к универсализации легкого крейсера, стоимость которого при серийной постройке не должна была выходить за разумные пределы. Российские задания 1898 г. предопределили развитие класса лёгких крейсеров во флотах всех морских держав до Первой мировой войны. Интересно, что в Англии «Новик» вначале подвергли критике, но уже в 1903 г. развернули серийную постройку похожих на него, но хуже вооружённых малых крейсеров-скаутов.

Достоинства кораблей типа «Новик» в большинстве флотов оценивали только после русско-японской войны. Российское Морское ведомство тоже не проявило должной последовательности - серия удачных крейсеров оказалась мала, а в 1903 г. МТК не пошёл по пути дальнейшего развития типа, забраковав его по «слабости корпуса». Своеобразной данью родственному датскому королевскому дому явилось решение генерал-адмирала заказать крейсер 2-го ранга заводу «Бурмейстер ог Вайн» в Копенгагене. Построенный там крейсер «Боярин» (1899-1902 гг.) заведомо не удовлетворял заданиям МТК, так как проектировался на 22-узловую скорость хода. Решение совещания адмиралов 1899 г. о строительстве ещё одного сравнительно тихоходного (20 уз) бронепалубного крейсера водоизмещением 3000 т стало уступкой авторитету С.О. Макарова, который продолжал настаивать на создании «безбронного судна» с сильным вооружением (8" и 6" орудия). «Судно» всё же не было построено, в его судьбе не последнюю роль сыграло и изменение взглядов автора идеи универсального боевого корабля. Зато строительство в 1901-1903 гг. ещё одного «крейсера 2-го ранга» - «Алмаза» - обернулось совершенно напрасной тратой средств. Этот корабль был задуман как посыльное судно-яхта для наместника на Дальнем Востоке. Успех Балтийского завода в скорости и качестве постройки сводился на нет ничтожной боевой ценностью «Алмаза» -19-узловой скоростью хода, отсутствием броневой защиты и вооружением из 75мм орудий.

Распределение весовой нагрузки

(Таблица составлена по данным: РГАВМФ ф. 421, оп. 1, д. 1354, л. 98; P.M. Мельников. Крейсер 2 ранга «Жемчуг» // Судостроение, №8, 1990. с. 62-65)

В июле 1904 г. в МТК рассматривался оригинальный проект лёгкого крейсера водоизмещением 4500 т с турбинными механизмами и скоростью 30 уз, представленный корабельным инженером И.А. Гавриловым. Однако идеи И.А. Гаврилова по целому ряду причин воплотились в металл спустя два десятилетия - с достройкой крейсеров типа «Светлана», заложенных накануне Первой мировой войны.

Важным достижением российских моряков и кораблестроителей явилось создание в 1898-1901 гг. на Балтийском заводе своего рода минных крейсеров - по официальной терминологии - минных транспортов («заграждателей») - «Амур» и «Енисей». Проектом этих кораблей, основанном на минном устройстве системы лейтенанта В. А. Степанова, предусматривались 17,5-узловая скорость хода и вооружение из 400 мин заграждения и 75мм орудий. Назначение транспортов типа «Амур» заключалось «в способности с удобством и быстро заградить минами данную местность». ⁵⁸ Равная броненосцам скорость позволяла использовать «заграждатели» в составе эскадры для активных минных постановок у берегов противника. Однако при создании минного транспорта для Балтики («Волга», 1903-1905 гг.) ограничились 13-узловой скоростью, что означало возврат к прежнему типу «Буг». Очередные два корабля типа «Амур» начали строить только во время русско-японской войны.

Накануне войны Морское ведомство отказалось от броненосных кораблей береговой обороны. Правда, по инициативе П. П. Тыртова в начале 1900 г. на верфи «Новое адмиралтейство» начали разбивку на плазе броненосца «по типу «Генерал-адмирал Апраксин» с целью «получения отряда из четырех однородных судов» для поддержки действий минного флота на Балтике.

Проект броненосца составлялся Д. В. Скворцовым по заданиям великого князя Александра Михайловича и отличался от прототипа большими размерами (водоизмещение 5985 т) и лучшими мореходными качествами за счёт наличия полубака. При максимальной скорости 16 уз броненосец вооружался шестью 8" орудиями в четырёх башнях, восемью 75мм орудиями в батарее и шестью торпедными аппаратами. Этот корабль, который предполагалось назвать «Адмирал Бутаков», всё же не был построен: на полную реализацию программы не хватило средств.

Сокращение не миновало и канонерские лодки - для действий в условиях рек и на прибрежных мелководьях построили всего одну лодку «Гиляк» водоизмещением 1251 т. В 1903 г. подобную, но более мореходную лодку «Хивинец» решили построить для представительства России в водах Персидского залива. «Хивинец», также как и «Гиляк», строился в «Новом адмиралтействе» и практически не имел броневой защиты, неся скорострельные патронные орудия.

Большое значение для формирование полноценных эскадр, сбалансированных по классам кораблей, имел выбор типов минных судов. В этом важном вопросе Морское министерство, отказавшись от дальнейшей постройки минных крейсеров типа «Абрек», основное внимание уделило развитию быстроходных миноносцев (истребителей), но полностью положилось на иностранный опыт. В 1898 г. для серийной постройки на трёх петербургских заводах избрали тип «Сокол» с несколько уменьшенной скоростью. Двенадцать из этих кораблей перевезли в разобранном виде по транссибирской железной дороге и собрали в Порт-Артуре в 1902-1904 гг. Таким образом удалось сберечь механизмы от износа в длительном походе. Однако «соколы» морально устарели ещё при закладке - по размерам и вооружению они уступали новому поколению английских истребителей.

Мировой уровень развития кораблей этого класса воплотился в «Программе для проектирования эскадренного миноносца», составленной в МТК весной 1898 г. Программу отличало сильное вооружение (два 75мм и пять 47мм орудий, три торпедных аппарата) при 27-узловой скорости хода. Водоизмещение миноносцев не должно было превышать 350 т. В результате рассмотрения конкурсных проектов ГУКиС в 1898-1899 гг. заказало несколько разных типов кораблей иностранным заводам. Четыре эскадренных миноносца типа «Кит» построил завод «Шихау» в Эльбинге, пять других изготовили две французские фирмы по типу конструктора Нормана. Ещё один, получивший наименование «Сом», был заказан фирме «Лэрд» в Англии. В августе 1899 г. десять эскадренных миноносцев были заказаны Невскому заводу в Санкт-Петербурге. Проект, отвечавший требованиям Программы МТК, Невский завод приобрел у английской фирмы «Ярроу». В1901 г. два истребителя по чертежам этой фирмы были заказаны для Черноморского флота частному «Обществу судостроительных заводов» в Николаеве, а четыре - Николаевскому адмиралтейству.

Все построенные по программе 26 эскадренных миноносцев не были лишены различных достоинств, хотя механизмы производства Невского и Ижорского заводов вызывали немало нареканий из-за качества выделки. Главным же недостатком всех этих истребителей, как и их современников в иностранных флотах, являлись недостаточные мореходность и прочность корпусов, которые не позволяли им длительно держаться с эскадрой в море в любую погоду.

Неблагоприятные последствия имело допущенное всеми фирмами ослабление артиллерии, возможность которого предусматривалась программой МТК - на кораблях установили всего по одному 75мм орудию. Поэтому эскадренные миноносцы русского флота, превосходя по артиллерийскому вооружению французские и германские, оказались несколько слабее английских и японских, построенных по проектам английских фирм. Так, японские истребители вооружались одной 76мм и пятью 57мм пушками против одной 75мм и пяти 47мм пушек на русских. Первые серийные эскадренные миноносцы пополнили российский флот уже в 1900 г., но окончательную сдачу всех кораблей не успели завершить до начала 1904 г.

К этому времени в английском флоте появились первые представители нового поколения более крупных (свыше 500 т) и мореходных эскадренных миноносцев. Здесь Морское министерство проявило отнюдь не похвальные скупость и осторожность - для постройки эскадренных миноносцев в счёт программы 1903 г. вместо разработки перспективных проектов удовлетворились усовершенствованием прежних чертежей «Ярроу». В августе 1903 г. контракт на три эскадренных миноносца этого типа заключили с «Обществом судостроительных заводов» в Николаеве. В январе 1904 г. заказ на три почти таких же корабля типа «Грозный» получил Невский завод, выполнивший его в рекордный срок - десять месяцев. В декабре 1903 г. фирме Крейтона заказали три миноносца типа «Твёрдый» по улучшенному проекту «Сокола».

Отсутствие в Морском ведомстве новых идей и проектов отрицательно сказались во время войны, когда с большим опозданием ГУКиС поручило различным заводам постройку 31 эскадренного миноносца по совершенно устаревшим проектам «Ярроу», «Шихау» и «Норман» и даже улучшенного «Сокола». Здесь следует отметить, что ещё в 1898 г. адмиралы П.П. Тыртов, В.П. Верховский, И.М. Диков отказались от возможности внедрения во флоте турбинных эскадренных миноносцев. Проект такого корабля водоизмещением 320 т с 35-узловой скоростью, составленной известным английским изобретателем турбин Ч. Парсонсом, был прислан в Санкт-Петербург морским агентом в Англии капитаном 1 -го ранга И.К. Григоровичем по распоряжению генерал-адмирала. Обещая построить турбинный истребитель для российского флота в Англии, Ч. Парсонс требовал денежной компенсации за последующее изготовление турбин в России. Риск уплаты 700 тыс. рублей за корабль, технические подробности которого хранились англичанами в секрете, в конечном итоге определил отрицательное решение Морского министерства. ⁵⁹ Перспектива освоения турбин российской промышленностью отодвинулась более чем на десять лет.

Во время войны на фоне медлительности руководителей Морского ведомства похвальную расторопность проявил «Особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования» во главе с великим князем Александром Михайловичем. Утверждение Николаем II этого Комитета (6 февраля 1904 г.) было связано со всенародным общественным движением сбора средств для восполнения потерь в кораблях, понесённых в начале войны. Инициатором пожертвований стал известный ученый С.С. Абамелек-Лазарев, в числе жертвователей были лица императорской фамилии, эмир Бухарский (1 млн. рублей), граф А.Д. Шереметев (200 тыс. рублей), «кочевые трухменцы Ставропольской губернии» (330 тыс. рублей), граф С.В. Орлов-Давыдов (400 тыс. рублей), художник И.Е. Репин (10 тыс. рублей), Казанское земство (300 тыс. рублей), финляндский сенат (1 млн. марок) и другие общественные организации, а также частные лица, многие из которых жертвовали на флот последние рубли. К 1 февраля 1905 г. Комитет собрал крупную сумму около 13,3 млн. рублей. ⁶⁰

В 1904-1905 гг. на эти средства были заказаны 18 минных крейсеров (с 1907 г. - эскадренные миноносцы) водоизмещением около 600 т каждый и с сильным артиллерийским вооружением. Первые такие минные крейсера типа «Украина» вышли на испытания уже в мае 1905 г. Они не успели принять участие в войне, на зато впоследствии составили основу минного флота на Балтике. Подобные эскадренные миноносцы - четыре единицы типа «Лейтенант Шестаков» - были заказаны Морским министерством для Черноморского флота только в июне 1905 г.

Одновременно с эскадренными миноносцами в 1899-1903 гг. были построены малые быстроходные миноносцы прибрежного действия - типа «Уссури» и 10 типа «Циклон» (водоизмещением 152т). Их боевое значение было ограниченным, а корпуса - слишком слабыми для морских переходов в свежую погоду.

В октябре 1900 г. Морское министерство, учитывая прогресс подводного плавания во французском флоте и удачные испытания подводных лодок Голланда в США, предприняло практические шаги по созданию «полуподводных миноносцев». В специальную комиссию при МТК включили корабельного инженера И.Г. Бубнова, инженера-механика И.С. Горюнова и специалиста-минера лейтенанта М.Н. Беклемишева. Председатель МТК вице-адмирал И.М. Диков в декабре 1900 г., отметив «потребность в изучении и проектировании таких судов [подводных лодок. - В.Г.] для введения их в нашем флоте», ⁶¹ организовал сбор предложений среди русских корабельных инженеров. Однако готовых проектов или достаточно проработанных идей не оказалось, так же как и не удалось получить подробной информации об иностранных подводных лодках. В результате комиссии МТК пришлось проектировать «полуподводный миноносец» самостоятельно.

В1901-1903 гг. по проекту И.Г. Бубнова, И.С. Горюнова и М.Н. Беклемишева на Балтийском заводе построили первую отечественную подводную лодку, которая в июне 1904 г. получили название «Дельфин». Несмотря на слишком большое время перехода из надводного в подводное положение (12 минут) и ряд конструктивных недостатков, «Дельфин» оказался на уровне мировых достижений подводного кораблестроения, а по некоторым элементам (глубина погружения, мощность бензо-мотора и электродвигателя) превосходил современные подводные лодки Голланда. ⁶²

В1901-1902 гг. Балтийским заводом в Кронштадте под руководством корабельного инженера Н.Н. Кутейникова была построена небольшая (водоизмещение 20 т) разборная подводная лодка с электродвигателем «Пётр Кошка». Проект её был предложен лейтенантом Е.В. Колбасьевым. Лодка вооружалась двумя минными аппаратами для мин Уайтхеда и имела дальность плавания всего 15 миль. На шесть-семь часов 5-узлового полного хода хватало ёмкости аккумуляторов у лодки, приобретенной по инициативе великого князя Александра Михайловича у французского инженера Т. Губэ. Этот маленький подводный кораблик водоизмещением всего 10 т в конце 1903 г. был доставлен в Порт-Артур, на его вооружение состояли два решетчатых минных аппарата. ⁶³ Такое же вооружение имела и старая лодка - одна из 50 единиц, построенных по проекту С.К. Джевецкого, привезённая в Порт-Артур еще в 1901 г. по запросу контр-адмирала В.К. Витгефта.

В 1903г. И.Г. Бубнов и М.Н. Беклемишев на основе опыта создания «Дельфин» спроектировали новую лодку с увеличенным запасом плавучести и усиленным вооружением . 2 января 1904 г. по этому проекту Балтийскому заводу заказали одну лодку, позднее названную «Касатка». Во время русско-японской войны завод получил заказ ещё на пять однотипных подводных лодок, из которых одна строилась на добровольные пожертвования. Одновременно шесть лодок начали строить на Невском заводе по проекту Голланда, у которого в готовом виде приобрели «Фультон» («Сом»). У американского предпринимателя Лэка Морское ведомство купило лодку «Протектор» («Осётр»), по его типу фирма обязалась построить ещё пять кораблей со сборкой в Либаве. Наконец, три лодки (типа «Карп») заказали в Германии компании «Крупп», подарившее по этому случаю России маленькую опытную лодку «Форель».

Уже в 1905 г. ГМШ поставил вопрос о строительстве подводных лодок-крейсеров для «продолжительной крейсерской службы в море или у удалённых неприятельских берегов». ⁶⁴ Такое задание было положено в основу проектирования лодок типа «Кайман» и «Акула» водоизмещением 400 и 300 т. Но, как это уже случилось в прошлом, пик деятельности Морского ведомства, в данном случае, в области подводного кораблестроения пришёлся на военное время. К началу же войны подводные силы российского флота оказались в зачаточном состоянии и не смогли принять в ней должного участия. Правда, японский флот вообще не имел подводных лодок, первые японские лодки были заказаны в США фирме «Голланд» во время войны и вступили в строй после заключения мира.

Особого внимания заслуживает опыт создания крупных вспомогательных судов специальной постройки. Так, в 1900 г. были заказаны учебное судно «Океан» для подготовки котельных и машинных команд и транспорт «Камчатка» (7200 т) для перевозки войск и угля. В 1904 г. «Камчатку» оборудовали плавучей мастерской для 2-й эскадры флота Тихого океана, в качестве которой она принесла большую пользу на переходе.

В 1897-1900 гг. по инициативе вице-адмирала С.О. Макарова и при поддержке известного учёного Д.Н. Менделеева и С.Ю. Витте был создан первый в истории полярный ледокол «Ермак» водоизмещением 10000 т. Ледокол принадлежал Министерству финансов, но оказал большие услуги военному флоту. С помощью «Ермака» стала возможной зимняя проводка кораблей в Финском заливе: лёд толщиной до 70 см ледокол уверенно преодолевал на 5-узловой скорости. Зимой 1899/1900 гг. «Ермак» обеспечил работы по спасению броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», севшего на камни у острова Гогланд.

Во время русско-японской войны были приобретены несколько быстроходных грузопассажирских судов, мобилизованы и зафрахтованы различные транспорты. Часть из них переоборудовало вспомогательные крейсера, в том числе -носители аэростатов («Русь»), другие - в госпитальные суда, плавучие мастерские, вооруженные транспорты.

Наиболее важные достижения этого периода в технике кораблестроения выразились в переходе к закалке вертикальной брони по способу Круппа и к броневым палубам из хромоникелевой стали. Чисто деревянный палубный настил окончательно уступил место стальному с деревянным покрытием . На кораблях внедрялись металлическая - негорючая-мебель, а иногда и металлические шлюпки («Варяг»).

В энергетических установках водотрубные котлы окончательно вытеснили прежние цилиндрические - огнетрубные. Это позволило сократить готовность кораблей к даче хода с шести до одного-двух часов. На крупных броненосных кораблях российского флота утвердились котлы с прямыми, почти горизонтальными трубками большого диаметра системы Бельвиля, не лучшие по паропроизводительности, но наиболее надёжные и простые в эксплуатации. На быстроходных крейсерах применялись также более экономичные котлы системы Торникрофта-Шульца, Нормана и Ярроу («Жемчуг»), с наклонными изогнутыми или прямыми трубками. Во флоте были продолжены и опыты с введением нефтяного отопления котлов. Нефтяное отопление с механическим распылением топлива в 1898 г. было установлено Балтийским заводом на эскадренном броненосце «Ростислав», имевшем огнетрубные котлы. На испытаниях в октябре этого года устройство показало удовлетворительные результаты. Нефтяное отопление установили также на двух минных крейсерах, нескольких малых миноносцах Черноморского флота и спроектировали для балтийских миноносцев типа «Сокол» с водотрубными котлами. Однако вскоре опыт эксплуатации «Ростислава» выявил несовершенство принятой системы, вызывавшей разрушение котлов из-за неравномерности нагревания. Поэтому в 1901 г. от перехода на нефтяное отопление временно отказались, хотя важность его для российского флота сознавалась большинством моряков и судостроителей.

Мощность паровых машин достигла 8150 л.с. на «Бородино» и 9750 л.с. на «Богатыре» в одном агрегате. Быстроходные паровые машины для эскадренных миноносцев при сравнительно небольшом весе развивали до 3000 л.с. Можно сказать, что паровые поршневые механизмы достигли высшего уровня и дальнейший рост их мощности ограничивался допустимой для установки на кораблях массой. Характерно, что в 1898-1905 гг. на кораблях, построенных в России, устанавливались главные машины и котлы исключительно отечественного производства, хотя большинство из них было воспроизведено по иностранным образцам.

В ноябре 1900 г. было принято решение об увеличении в полтора раза мощности электростанций на броненосцах. «Император Александр III» стал первым кораблём, на котором все четыре боевые динамо-машины (мощностью по 150 кВт) помещались в машинных отделениях под надёжной защитой. На броненосцах, начиная с «Пересвета», и крейсерах в дополнение к паровым устанавливались электрические приводы управления рулем. В водоотливных системах отказались от магистральной трубы большого диаметра, для откачивания воды из больших и групп малых отсеков стали устанавливать индивидуальные электрические центробежные насосы (так называемые турбины).

Адмиралтейские якоря уступили место бесштоковым якорям с поворотными лапами систем Мартина и Холла.

В артиллерийском вооружении завершился переход к башням с электрическим приводом, который обеспечивал высокие скорость заряжения, удобство перехода на ручное управление, надёжность и безопасность действия орудий. Установки 10" орудий на броненосцах типа «Пересвет» обеспечивали скорострельность до одного выстрела в полторы минуты и дальность стрельбы 92 кб при угле возвышения 35°. Броненосец «Победа» получил более тяжёлые и надёжные 10" пушки с начальной скоростью полёта снаряда 793 м/сек, при угле возвышения 20° они стреляли на 83 кб. Для 12" орудийных установок броненосцев типа «Бородино» контрактная скорость заряжания составила 50 секунд, дальность стрельбы - 74 кб при угле возвышения 15°. Главный калибр артиллерии броненосцев российского флота несколько превосходил по дальности стрельбы 12" орудия английских и японских кораблей этого класса. Из других флотов только германский уделят дальнобойности большее внимание. 240мм пушки германских броненосцев могли поражать цели на дистанциях до 92,5 кб, хотя, естественно, уступали 12" моделям по мощности снаряда.

При проектировании 6" башен броненосцев типа «Бородино» для них был установлен темп стрельбы шесть залпов в минуту, но на практике этот указатель оказался почти в два раза ниже. Недостаточным следует признать уровень стандартизации артиллерийских установок: башни среднего калибра изготавливались шести различных систем, что исключало взаимозаменяемость деталей. Общим недостатком русских башен с электрическим приводом было излишне сложное устройство, которое вызывало трудности в эксплуатации. Чрезмерной сложностью «грешили» и новые облегчённые установки 75мм и 47мм орудий системы А.П. Меллера. Первые требовали постоянной подкачки воздуха в накатники, а вторые страдали утечкой ртути из компрессоров. ⁶⁵

Наиболее слабым звеном артиллерийского вооружения стало качество боеприпасов. На рубеже ХГХ-ХХ вв. во многих флотах были приняты снаряды с большим количеством взрывчатого вещества. Так, масса взрывчатого вещества английских 12" фугасных снарядов составляла 9,5% от массы снаряда, бронебойных - 5%. Для 6" орудий в английском флоте ввели снаряды, снаряжавшиеся лиддитом - взрывчатым веществом сильного бризантного действия; масса лиддита достигла 13,25% от общей массы снаряда. ⁶⁶ Снаряды японского флота содержали от 4,8 до 8,5% шимозы - разновидности мелинита, по бризантному действию лиддиту.

Российский флот остался на уровне 1894 г., сохраняя «дешёвые» снаряды с относительно толстыми стенками и одинаковыми для фугасных и бронебойных снарядов взрывателями замедленного действия - «двойными ударными пироксилиновыми трубками». На практике это означало, что флот не имел фугасных снарядов, а располагал двумя видами бронебойных с ничтожным относительным весом заряда.

Бризантное действие влажного пироксилина, применяемого для снаряжения, значительно уступало лиддиту и шимозе. Ещё ниже был эффект разрыва бездымного пороха, которым снаряжались 12" фугасные снаряды. Самый мощный снаряд русской артиллерии-10" фугасный-содержал около 6,8 кг влажного пироксилина против почти 33 кг шимозы у соответствующего 12" снаряда японского флота.

Такое положение не обеспокоило председателей МТК И.М. Дикова и Ф.В. Дубасова и главного инспектора артиллерии А.С. Кроткова, которые, ошибочно полагая достаточным эффект разрыва имеющихся снарядов, с 1900 г. ни разу не поставили вопроса об усилении поражающего действия боеприпасов, или хотя бы о их всестороннем испытании. Начальник ГУКиС В.П. Верховской и его преемнике 1902 г. - генерал-лейтенант по Адмиралтейству Л .А. Любимов - основное внимание уделяли экономии средств на заготовление снарядов и на производство опытов. Недалеко от них ушли и высшие руководители флота, которые в известной степени успокоились на достигнутом. Так, в марте 1902 г. помощник главного инспектора морской артиллерии генерал-майор А.Ф. Бринк подал записку о необходимости вооружения новых броненосцев и крейсеров «более скорострельными и действительными орудиями» с увеличением длины ствола до 50 калибров, начальной скорости до 914 м/сек, а также относительной массы снарядов. Адмирал П.П. Тыртов, не отрицая важности обсуждения этого вопроса, в своей резолюции отметил: «Не имею денежных средств на производство опытов новой артиллерии... современные орудия введены всего 10 лет назад. Нельзя так часто менять главные элементы артиллерии». ⁶⁷

Между тем, эффективность боеприпасов, достаточная для середины 90-х гг. XIX в., совершенно не соответствовала условиям начала XX в. Особенно плачевно выглядело вооружение эскадренных миноносцев - 50-граммового заряда стальных 75мм снарядов едва хватало, чтобы развалить снаряд на две части или вырвать данную трубку. Несмотря на решение МТК (ноябрь 1901 г.) об изъятии из боекомплекта обыкновенных (чугунных) снарядов, которые не выдерживали давления газов при выстреле и преждевременно разрывались, ГУКиС так и не выполнили его до начала войны. Зато вместо бесполезной картечи внедрялись сегментные снаряды - род шрапнели - дорогостоящие и весьма хитроумного устройства. Стрельба этими снарядами была достаточно сложной при ничтожной вероятности поражения вражеского миноносца из-за невозможности в боевой обстановке верно определить дистанцию подрыва.

Бронебойные снаряды до войны так и не были снабжены наконечниками С.О. Макарова. 6" снаряды с наконечниками были поставлены только для кораблей 2-й эскадры Тихого океана к лету 1904 г. Тогда же чугунные снаряды в боекомплекте заменили стальными фугасными, но прежнего чертежа. На одно 12" орудие было отпущено по 36 фугасных, 18 бронебойных и 6 сегментных снарядов. Примерно такая же пропорция установилась и для орудий меньших калибров.

В1898-1900 гг. с отказом от системы залповой стрельбы для броненосцев и крейсеров были приняты новые синхронные (электрические) приборы управления артиллерийским огнем, изготовление которых наладил завод Гейслера в Петербурге. Посылающие приборы в боевой рубке включали боевой, сигнальный, снарядный и дальномерный указатели с соответствующими циферблатами, которыми задавались направление, команды, род снарядов и дистанция. У орудий помещались боевой и дальномерный циферблат, первые указывали направление и команды, а вторые - род снарядов и дистанции. Снарядные указатели установили также в погребах боеприпасов. ПУАО Гейслера обеспечивали центральное управление стрельбой всех орудий из боевой рубки.

Характеристики снаряжения снарядов русской морской артиллерии

(Таблица составлена по данным: Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. Отд. IV. Книга 3, вып 5. - Пг., 1914. с357-362; Н.Л. Кладо. Современная морская артиллерия. -СПб., 1903. с. 31; РГАВМФ, ф. 659, оп. 1, д. 525, лл. 445, 445 (об)

Дальномерные циферблаты приборов управления артиллерийским огнём были разбиты для дистанций от 5 до 43 кб («Пересвет») или до 46 кб («Ретвизан»), а таблицы стрельбы рассчитаны до 53-60 кб. Только после начала войны приборы и таблицы привели в соответствие с предельной дальностью стрельбы орудий. Искусственное ограничение дистанций отчасти было связано с возможностями дальномеров-микрометров системы Люжоля-Мякишева, точных в пределах 30-40 кб. В 1899-1901 гг. МТКнеспеша испытывал отдельные экземпляры горизонтально-базисных дальномеров компании «Барр энд Струд» (база 1,2 м), применение которых не требовало знания высоты рангоута корабля противника. Несмотря на то, что погрешность измерения дистанций этим дальномером была допустимой также до 30-40 кб, он был значительно совершеннее прежнего угломера. В декабре 1901 г. МТК принял дальномер «Барра энд Струд» на вооружение, но ГУКиС до начала воины не нашёл средств для снабжения ими кораблей флота. Из семи эскадренных броненосцев эскадры Тихого океана по одному-два новых дальномера получили только пять кораблей: «Петропавловск», «Пересвет». «Победа», «Ретвизан» и «Цесаревич». Несколько таких дальномеров было на крейсерах, пришедших на Дальний Восток в 1903г. Только в 1904 г. горизонтально-базисные дальномеры были закуплены для всех крупных кораблей флота.

Еще хуже обстояло дело с оптическими прицелами, впервые примененными американцами в бою у Сант-Яго в 1898 г. Пожалев денег на закупку прицелов за границей, Морское министерство в 1900-1901 гг. испытывало изготовленные отечественной компанией «Н.К. Гейслер» прицелы системы лейтенанта А.К. Мякишева. Заказанную на основании испытаний опытную (!) партию из 35 прицелов в 1903 г. успели установить на броненосце «Ослябя». Корабли эскадры Тихого океана вступили в войну с прежними механическими (тангенсовыми) прицелами, не позволявшими различать цель на дистанции свыше 20-30 кб. Испытанные в 1902 г. наиболее совершенные оптические прицелы системы лейтенанта Я.Н. Перепёлкина, поспешно приняли на вооружение только в 1904 г., заказав Обуховскому заводу 400 штук для 2-й эскадры Тихого океана и уцелевших кораблей на Дальнем Востоке. Почти одновременно, в октябре 1904г., утвердили снабжение броненосцев и крейсеров призменными биноклями Цейса, крайне необходимыми артиллерийским офицерам для корректировки стрельбы. ⁶⁸

В 1898-1902 гг. были предприняты меры по унификации минного (торпедного) вооружения. Так, для всех эскадренных броненосцев и больших крейсеров установили однотипный состав вооружения из четырёх надводных (носовой, кормовой, два бортовых) и двух подводных минных аппаратов. Сетевое противоминное заграждение было положено для броненосцев водоизмещением более 4000 т и крейсеров 1 -го ранга. Для подводных минных аппаратов некоторых броненосцев применялись 18-дюймовые (457мм) мины Уайтхеда с массой заряда 85,9 кг. Однако все надводные аппараты больших кораблей и миноносцев оставались калибром 15 дюймов (381 мм) и стреляли минами образца 1898 г. Максимальная дальность хода этой мины составляла 12 кб при скорости 20 уз (на 3 кб - 29 уз), масса пироксилинового заряда - 65,4 кг. Новые английские мины Уайтхеда калибром 457 мм, состоявшие на вооружении японских броненосцев и истребителей, при 24-узловой скорости достигали дальности 16,7 кб и несли 90,8кг боевой заряд. Подобные мины были приняты в российском флоте только в 1904-1905 гг.

Русские броненосцы и крейсера сохраняли также постоянный запас мин заграждения (от Юдо 50), которые зачастую были небезопасны для своего корабля. Шаровые гальваноударные корабельные мины «образца 1898 г.» снаряжались 56 кг пироксилина и могли ставиться на глубинах до 120 м. Для уничтожения мин заграждения применялись контрмины с массой заряда от 160 до 200 кг. Наиболее эффективным средством борьбы с минами противника стал контактный трал образца 1898 г., сконструированный лейтенантом К.Ф. Шульцем. Трал Шульца состоял из пяти смычек проволочного троса длиной по 18,3 м, свинцовых грузов и поплавков, которые удерживали тралящую часть на заданном углублении. Трал буксировался двумя катерами или небольшими кораблями. С некоторыми изменениями он применяется и в наши дни для траления контактных мин.

В 1900 г. с вооружения были сняты архаичные шестовые мины, но на броненосцах сохранялись паровые минные катера (фактически - миноноски), водоизмещение которых достигло 20,5 т (длина 17,1 м). Они вооружались укороченными - катерными - минами Уайтхеда, развивавшими скорость 28 уз на дистанциях до 2 кб.

В 1898-1899 гг. на Балтике и Чёрном море продолжались испытания изобретения А.С. Попова - беспроволочного радиотелеграфа. В частности на кораблях Черноморского флота была испытана аппаратура, изготовленная по чертежам А.С. Попова французским инженером Е. Дюкрете. Дальность радиосвязи с использованием антенны, поднятой на воздушном змее, достигла 16 миль. Зимой 1899/1900 тт. по инициативе вице-адмирала И.М. Дикова и главного инспектора минного дела контр-адмирала К.С. Остелецкого радиостанции системы «Попов/Дюкрете» применили для связи острова Гогланд с материком. Протяженность этой радиолинии составила 26,5 миль. Установкой аппаратуры занимались А.С. Попов, его помощник П.Н. Рыбкин и минеры капитан 2-го ранга Г.И. Залевский и лейтенант А. А. Реммерт. Радиолиния обеспечила связь аварийных работ на броненосце «Генерал-адмирал Апраксин».

Достигнутый успех позволил считать опыты законченными, и в марте 1900 г. радиотелеграф по докладу МТК был принят на вооружение. ⁶⁹ Первые серийные радиостанции изготовила фирма Е. Дюкрете в Париже, а позднее их начала выпускать Кронштадтская радиомастерская, которая в 1901 -1903 г. изготовила 28 комплектов стоимостью около 3 тыс. рублей каждый. Уже в 1900 г. радиостанции «Попов/Дюкрете» установили на готовившихся к уходу на Дальний Восток броненосцах «Полтава», «Севастополь» и на крейсере 1 -го ранга «Громобой». К 1904 г. на броненосцах, крейсерах и минных транспортах насчитывалось всего 58 радиостанций различной мощности, обеспечивавших устойчивую связь на расстояниях до 15-100 миль.

Установкой радиостанций руководили А.С. Попов, П.Н. Рыбкин, лейтенанты А. А. Реммерти К.Ф. Шульц, а на Дальнем Востоке-лейтенант Р.И. Берлинг. Заведующим Кронштадтской радиомастерской был назначен инженер Е.Л. Коринфский. На кораблях оборудовались отдельные радиорубки, антенную сеть размещали на штатном рангоуте. Однако отечественное производство радиостанций из-за экономии средств на развитие радиомастерской до русско-японской войны так и не было поставлено на промышленную основу. Кустарный способ изготовления аппаратуры препятствовал улучшению её качества и серийному производству. В 1904г. для снабжения радиостанциями кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры Морское ведомство в срочном порядке закупало недостаточно испытанную аппаратуру системы Слаби-Арко германской фирмы «Телефункен». А. А. Реммерт позднее отмечал: «Казённый способ выделки аппаратов профессора Попова поглотил их прогрессирование и в самый критический момент Россия оказалась вынужденной перейти на иностранные аппараты». ⁷⁰

Гарантированная дальность действия радиостанций Слаби-Арко, установленных на броненосцах и крейсерах составляла 100 миль, но на практике оказалась несколько меньше. Впервые беспроволочным радиотелеграфом были вооружены также эскадренные миноносцы и транспорты. Сплошное вооружение эскадры средствами радиосвязи открывало новые возможности в управлении силами. Правда, правильную эксплуатацию радиостанций Слаби-Арко затрудняла их новизна для русских специалистов . К тому же, по дальности и удобству действия они уступали новым радиостанциям системы Маркони, которые имелись в российском флоте в единичных экземплярах (вспомогательный крейсер «Урал»), но состояли на вооружении английского и японского флотов.

В августе 1903 г. во флоте наметился прогресс в практическом применении воздухоплавания для дальнего наблюдения. Лейтенант М.Н. Большее совершил два полёта на воздушном шаре Морского ведомства. В следующем году на эскадренном броненосце «Синоп» оборудовали шахту сферического аэростата, который совершал пилотируемые полеты и применялся в море для корректировки артиллерийских стрельб. В ноябре 1904 г. в состав флота вступил первый специализированный носитель аэростатов - вспомогательный крейсер «Русь» (переоборудованный из старого германского парохода «Лан»). При водоизмещении 9600 т и скорости 17 уз «Русь» был вооружён четырьмя змейковыми, четырьмя сигнальными аэростатами, воздушным шаром и имел 117 штатных воздухоплавателей, в том числе 4 офицеров. ⁷¹

В начале 1905 г. опыты наблюдения со змейкового аэростата в боевом походе к японским берегам проводились на крейсере 1 -го ранга «Россия» - флагманском корабле Владивостокского отряда крейсеров. Применение воздушных шаров и аэростатов значительно увеличивало возможности обнаружения противника, но ограничивалось недостаточной надёжностью самих летательных аппаратов, опасных даже при незначительном усилении ветра.

Рост водоизмещения кораблей, развитие техники и оружия вызывали неизбежное удорожание морских вооружений. Полная стоимость постройки и вооружения эскадренного броненосца «Пересвет» составила 11,43 млн. рублей, «Ретвизан» - 12,55 млн. рублей, «Цесаревич» - 14 млн. рублей. Серийный эскадренный броненосец последнего типа постройки Балтийского завода обходился казне в 13,84 млн. рублей, из которых более 3 млн. приходилось на главные механизмы и столько же на вооружение и боеприпасы. Полная стоимость броненосного крейсера «Баян» превысила 7 млн. рублей, крейсера «Паллада» - 6,3 млн. рублей, «Новик» - 3,39 млн. рублей, минного транспорта «Амур» - 2,06 млн. рублей. Эсминцы типа «Сокол» стоили от 387 до 417 тыс. рублей, а 350-тонные типа «Буйный» - от 564 до 612 тыс. рублей каждый.

Относительная стоимость постройки кораблей на российских верфях была в целом несколько ниже, чем на германских или французских, но выше, чем на английских заводах. Характерной чертой кораблестроения того времени оставалась строительная перегрузка. Например, на броненосцах типа «Бородино» она достигала 635 т и была вызвана как различными добавлениями к проекту, так и неизбежными просчётами. Перегрузка в той или иной степени была свойственна и кораблям иностранных флотов, её отсутствие скорее являлось исключением, чем правилом.

Слабым местом техники российского флота следует признать низкий уровень капитального ремонта и модернизации кораблей. В погоне за пополнением новыми боевыми единицами Морское ведомство хронически откладывало замену котлов, ремонт главных машин и, главное, обновление артиллерийского вооружения броненосцев и крейсеров. Между тем, опыт английского, французского и японского флотов показал, что именно модернизация позволяла поддерживать боеспособность кораблей старой постройки на достаточно высоком уровне. Только в конце апреля 1903 г. вице-адмирал Ф.К. Авелан утвердил перевооружение крейсера 1 -го ранга «Память Азова», эскадренных миноносцев «Император Александр II» и «Наварин» современными 8" и 6" орудиями с сохранением на последних кораблях старой башенной артиллерии. В июне 1903 г. МТК возбудил ходатайство о замене орудий главного калибра на «Петре Великом» (на этот раз на 10" пушки) и на черноморских броненосцах типа «Екатерина II». ⁷² Однако ни один из указанных кораблей так и не был перевооружён до конца войны.

Многие корабли участвовали в боях с частично расстрелянными орудиями, стрелявшими дымным порохом. Отдельные полумеры по перевооружению, так же как и запоздалые попытки усилить артиллерию крейсеров не могли улучшить картину в целом. Только на «Громобое» и «России» в кампании 1905 г. количество 6" орудий увеличили с 16 до 20 за счёт снятия слабых 75мм пушек. Но этим крейсерам уже не пришлось вести боевые действия.

В 1901-1902 гг. с одобрения адмирала П.Л. Тыртова было предпринято улучшение обитаемости кораблей, которая в части удобств для нижних чинов оставляла желать много лучшего. Рекомендации особого совещания адмиралов и командиров по этому вопросу включали замену чемоданных шкафов на старые рундуки с оборудованием сидячих и лежачих мест на дневное время не менее, чем на 50% команды, изменение конструкции подвесных столов и ружейных пирамид, установку стеклянных рам в орудийные порта и другие.

С сентября 1900 г. на всех кораблях, включая миноносцы, предусматривалось паровое отопление, на больших броненосцах («Победа») - механические прачечные. В сентябре 1901 г. управляющий министерством разрешил установку «приборов для пользования рентгеновскими лучами». Первые рентгеновские аппараты по инициативе судовых врачей и командиров получили броненосцы «Победа», «Цесаревич», «Бородино», крейсер «Аврора».

На новых эскадренных броненосцах и крейсерах условия обитаемости экипажей обеспечивали длительное нахождение в море, хотя в военное время увеличение численности экипажей вызвало тесноту и неудобство нижних чинов. В то же время обитаемость миноносцев, даже эскадренных, совершенно не отвечала требованиям дальних морских и океанских переходов.

Глава IV
ВЫСШЕЕ РУКОВОДСТВО И ФЛАГМАНЫ РОССИЙСКОГО ФЛОТА В РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЕ

Верховный вождь и Главнокомандующий Армией и Флотом Император Николай II (1868-1918) -вступил на престол в 1894 г. Отец его, император Александр III, скончался, не успев присвоить сыну генеральского чина. Николай II сохранил чин полковника, желая числиться флигель-адъютантом своего августейшего родителя. Соответственно, он остался и капитаном 1-го ранга флота, и, являясь на корабли, носил соответствующий мундир, что, естественно, не влияло на его действительное «служебное положение» («Хозяин Земли Русской»). Он лично назначал высших руководителей флота, начальников его эскадр и командиров кораблей, производил в адмиральские чины, а также утверждал представления о производствах и отчасти перемещениях офицеров. Знал лично в лицо и по фамилиям многих офицеров, особенно флотских.

Считал сильный флот необходимым для России и не жалел на него средств. Однако вопросы направленности строительства Флота, его сосредоточения и боеготовности в первое десятилетие своего правления Николай II «отдал на откуп» не всегда компетентным помощникам, главным среди которых был его дядя - генерал-адмирал.

На важнейших особых совещаниях, решавших судьбу флота и империи, зачастую отмалчивался, скрывая свою державную волю. Не любил самостоятельных людей с мнениями, отличными от его собственного, но далеко не всегда это обнаруживал. Попадал под моральное влияние германского императора Вильгельма II, своей матери и старших родственников (дяди императора). Не сумел согласовать политику и стратегию России накануне войны. Последний отнюдь не желал, справедливо считая её «бедствием для России», но не верил в возможность военного наступления «маленькой Японии» против его огромной державы. Несёт личную моральную ответственность за допущение внезапного нападения японцев на наш флот в Порт-Артуре и в Чемульпо.

Любил парадную сторону военной службы, в том числе и военно-морской, не вникая при этом в суть дела. Тратил большие средства на личные морские походы и на содержание больших быстроходных яхт для своей семьи. Позволял подобное и своим родственникам, в том числе и за счёт казны. Не мстил за неудачи и был милостив к верноподданным, особенно благородного происхождения.

Главный начальник флота и Морского ведомства, генерал-адмирал, великий князь Алексей Александрович (1850-1908) - был предназначен для военно-морской карьеры ещё своим дедом - императором Николаем I, стал мичманом в 7-летнем возрасте (чин ему присвоил отец - император Александр II), получил домашнее воспитание и военно-морское образование под руководством адмирала К.Н. Посьета. С 10-летнего возраста участвовал в морских походах, в возрасте 23 лет стал во главе Гвардейского экипажа, а в неполных 25 лет - командиром фрегата «Светлана». Таким образом, Алексей Александрович «сделал» быструю карьеру, недоступную совершенно любому другому офицеру-дворянину. В июле 1881 г. своим братом, императором Александром III, был назначен главным начальником флота и Морского ведомства, в мае 1883 г. «возведен в звание» генерал-адмирала, а 1 января 1888 г. (в 38 лет!) получил чин адмирала (в 1904 г. в списках адмиралов, а чин этот присваивался крайне редко, самым молодым был Е.И. Алексеев, имевший 61 год от роду, самым старым - 74-летний долгожитель Н.М. Чихачёв).

Великий князь Алексей Александрович в молодости пережил крушение фрегата «Александр Невский», а за руководство действиями моряков против турок на Дунае в 1877 г. был награждён боевым орденом Св. Георгия 4-й степени, подобно всем другим членам большой семьи Александра II.

Отличался красивой представительной внешностью. Будучи холостяком, подолгу жил в Париже, а в семье Романовых имел репутацию гурмана, большого любителя охоты и красивых женщин.

Делами флота занимался «по мере необходимости», зачастую попадая под влияние своих более энергичных и знающих помощников. Однако последние были надёжно защищены от критики широкой спиной генерал-адмирала, дяди самого императора, и пользовались этим. Бывал вспыльчив, но быстро «остывал» и не был мстителен. Не стеснялся использовать в качестве личной яхты единственный в 1898-1904 гг. на Балтике новый крейсер «Светлана».

Постоянно благоволил к Гвардейскому экипажу, считая себя «отцом-командиром» - в 1904 г. Гвардейским экипажем комплектовался новейший броненосец - «Император Александр III». Крейсер «Светлана» комплектовался 5-м флотским Е.И. Высочества генерал-адмирала Алексея Александровича экипажем.

Несёт личную моральную ответственность за низкую боеготовность и невыгодное распределение сил флота к началу войны с японцами. Во время войны проявил несостоятельность, а иногда и безалаберность, в решении вопросов по кругу обязанностей. Роль его в 1904-1905 гг., в основном, свелась к простому утверждению поспешных и недостаточно обоснованных решений. В частности, в январе-феврале 1904 г. Алексей Александрович под влиянием мнений А.А. Вирениуса, Ф.К. Авела-на и З.П. Рожественского отказался от немедленного движения на Дальний Восток подкреплений, а летом 1904 г. - под давлением министра иностранных дел - от крейсерской войны против Японии.

После Цусимской катастрофы Николай II был вынужден «уволить» Алексея Александровича от «управления флотом и Морским ведомством». В высочайшем рескрипте от 4 июня 1905 г. это снятие с должности было завуалировано личной просьбой, «искренней благодарностью», сохранением чинов и званий. Фальшивый тон рескрипта был вскоре пародирован в ходившем по Петербургу остром сатирическим рескрипте («самиздат») на имя балерины Е.Л. Баллета, которая «в продолжении 14 лет несла на себе всю тяжесть генерал-адмиральского тела возлюбленного дяди Нашего». В этой пародии содержался и намек на то, что туалеты и бриллианты своей подруги генерал-адмирал не стеснялся оплачивать из «отпускавшихся на флот средств». Но официальная и просто открытая печать по вполне понятным причинам, воздерживалась от любой критики «дяди Нашего», который скоропостижно скончался в Париже в 1908 г.

Управляющий Морским министерством, адмирал Павел Петрович Тыртов (1836-1903) - опытный моряк, который начал карьеру ещё во время Крымской войны 1853-1856 гг., блестяще окончил Морской кадетский корпус и командовал многими кораблями, а в 1891-1893 гг. эскадрой Тихого океана. Умер почти за год до начала войны с Японией, но своей деятельностью на посту управляющего министерством заложил те принципы строительства и дислокации Флота, которые роковым образом сказались в ходе боевых действий.

Управляющий Морским министерством, адмирал Федор Карлович Авелан (1839-1915) - также опытный моряк, в 1878-1890 гг. командовал пятью кораблями 1-2-го рангов, в 1893-1894 гг. начальник эскадры Средиземного моря, сыгравшей большую роль в русско-французском сближении. В 1896-1903 гг. - начальник Главного морского штаба. Имел солидную представительную внешность, пользовался уважением генерал-адмирала и императора, поддерживал С.О. Макарова, с которым его связывали дружеские отношения. На высших должностях, однако, не проявил должных компетентности и самостоятельности, действуя в рамках ранее утверждённых, иногда коллегиальных решений. Испытывал влияние более и волевых энергичных флагманов (С.О. Макаров, В.П. Верховской, З.П. Рожественский). Во время войны фактически оказался в тени и обнаружил неспособность положительно влиять на действия флота. После Цусимы уволен от должности.

Наместник императора на Дальнем Востоке и главнокомандующий всеми вооруженными силами, действующими против Японии, адмирал Евгений Иванович Алексеев (1843-1916) - в обществе считался внебрачным сыном наследника престола Александра Николаевича - впоследствии императора Александра II, следовательно, братом генерал-адмирала и дядей Николая II. Воспитанник Морского кадетского корпуса, получил несколько чинов «за отличие», командовал крейсерами «Африка» (с 1878 г.) «Адмирал Корнилов», участник нескольких дальних, в том числе кругосветного, плаваний, был военно-морским агентом во Франции. В 1895-1897 гг. - начальник эскадры Тихого океана. С 1899 г. в должности главного начальника и командующего войсками Квантунской области и Морскими силами Тихого океана (с 1903 г. - наместника, а с 1904 г. - и главнокомандующего) фактически являлся «первым лицом» во всех событиях на Дальнем Востоке. Лично руководил действиями Армии и Флота в войне с Китаем 1900-1901 гг. Его заслуги в этой войне, в частности, были отмечены золотой саблей с надписью «Таку, Тянь-Цзынь, Пекин 1900 г. ».

Отличался здравым смыслом и волевым характером, стоял на страже интересов императора и России, престиж которой ставил очень высоко. С должным подозрением и недоверием относился к германской морской политике и внимательно следил за военными приготовлениями Японии.

Образ жизни и манеры поведения Е.И. Алексеева на Дальнем Востоке напоминали европейский двор средней руки. С подчинёнными, правда не со всеми, держался высокомерно, мог вспылить и накричать (многие командиры его боялись), а иногда и припомнить «проступки» против его особы. Старался иногда избавиться от «слишком самостоятельных» (Я.А. Гильтебрант), и нёс моральную ответственность за назначение накануне войны начальником эскадры бесцветного О.В. Старка, во всём послушного его воле. В то же время, был против учреждения наместничества, и ещё до войны просил о назначении полномочных командующих армии и флотом на Дальнем Востоке. Реально оценивал угрозу внезапного нападения японцев и был сторонником упреждающего удара, но при этом оказался ограниченным в средствах и полномочиях, а потом и дезориентированным Петербургом (Николаем II, генерал-адмиралом, министром иностранных дел). Во время войны проявил стремление вмешиваться в распоряжения ближайших подчинённых и на этой почве несколько конфликтовал с любившими самостоятельность генералом от инфантерии А.Н. Куропаткиным и вице-адмиралом С.О. Макаровым. Однако он же и поддерживал все достаточно обоснованные планы и предложения последних.

Некоторое время после гибели С.О. Макарова лично командовал флотом, правда, в море не выходил, ожидая окончания исправления половины (трёх из шести) своих линейных кораблей. Отъезд Е.И. Алексеева из Порт-Артура, по мнению очевидцев, напоминал бегство. Однако, следует признать, что как главнокомандующий он поступил мудро, не желая оставаться без связи в осаждённой крепости. Настойчиво требовал от А.Н. Куропаткина и контр-адмирала В.К. Витгефта, которому вверил судьбу флота в Порт-Артуре, активных действий против японцев. Оба командующих, к сожалению, не оказались на высоте положения, и упустили представлявшиеся им возможности. После наступившего кризиса в войне выехал в Санкт-Петербург, и был отмечен в числе очень немногих участников войны орденом Св. Георгия 3-й степени. В 1905 г. назначен членом Государственного Совета.

Известно, что Николай II очень высоко ценил Е.И. Алексеева даже после окончания войны, хотя адмирал стал объектом критики в печати, а в советской историографии был объявлен одним из главных виновников поражения.

Командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Степан Осипович Макаров (1848-1904) - выдающийся флагман рубежа XIX-XX столетий, подобно французскому адмиралу Фурнье, германскому Тирпицу, английскому Фишеру и японским Ита и Того, имел мировую известность и признание. Воспитанник Морского училища в Николаевске-на-Амуре и адмиралов А.А. Попова, И.А. Ендогурова, П.В. Казакевича, Ф.С. Керна и Г.И. Бутакова, герой русско-турецкой войны 1877-1878 гг., благодаря своим личным заслугам и достоинствам, сделал необычайно быструю карьеру и обогнал по службе не только ровесников, но значительно более старших офицеров, многие из которых были у него в подчинении. С 1876 г. самостоятельно командовал кораблями, с 1894 г. - эскадрами. Единственный из наших флагманов, который стремился проводить боевую подготовку, исходя из возможных условий действительного боя и свойств техники и оружия. Считал необходимым базировать практику плаваний и учений флота на прочной теоретической основе, создал ряд оригинальных научных трудов в области тактики, наиболее важными из которых были «Рассуждения по вопросам морской тактики» (1897). Имел значительный флагманский опыт - младшим флагманом Практической эскадры Балтийского моря (1894) и Соединенных эскадр (фактически - флота) в Тихом океане (1895), начальником эскадры Средиземного моря (1894-1895), начальником эскадры Балтийского моря (фактически - боевой частью Балтийского флота - в 1896 и 1898 гг.). Однако, в силу сложившейся практики цензового прохождения службы не смог создать передовой школы морской и тактической выучки. Поэтому понятие «ученик Макарова» является несколько условным, хотя адмирал лично знал в деле многих офицеров флота, а некоторых, действительно, воспитал сам и ставил очень высоко (К.Ф. Шульц, М.П. Васильев).

С.О. Макаров имел широкие научные интересы и добился результатов мирового уровня в океанологии, исследованиях непотопляемости, полярных льдов и т.п. В то же время он отличался увлекающейся натурой, которая постоянно «уводила» его в сторону от флотских вопросов или заставляла с редким упорством отстаивать свои же сомнительные идеи («безбронные суда»). Обладал энергичным «беспокойным» характером, иногда бывал вспыльчив, но практически никогда не наказывал подчинённых, сам стремясь исправить их ошибки.

Был честолюбив и в вопросах чести и нарушения чинопочитания с редкой настойчивостью требовал полного удовлетворения. Пользовался любовью подчиненных (благодаря заботе о них, справедливости и личному примеру), авторитетом и доверием у старших начальников. С редким упорством и смелостью отстаивал собственное мнение и не пользовался служебным положением для личной выгоды, не говоря уже о присвоении казенных денег. В личных расходах был даже скуповат.

В 1899-1904 гг. занимал пост главного командира Кронштадтского порта (старший из адмиралов на Балтике, фактически заведовал большей частью Балтийского флота). Будучи назначенным командующим флотом в Тихом океане, начал решительную борьбу с болезнями мирного времени и смело поставил боевое обучение на передовую основу. Однако не успел реализовать своих замыслов и безвременно погиб.

Командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Николай Илларионович Скрыдлов (1844-1918) -воспитанник Морского кадетского корпуса (1862), герой русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Командовал кораблями с 1875 г., отрядами судов с 1895 г. В1900-1902 гг. - начальник эскадры Тихого океана, на которой добился достаточно высокого уровня боеготовности. С 1903 г. - главный командир Черноморского флота и портов Чёрного моря, после гибели С.О. Макарова назначен командующим флотом в Тихом океане, став инициатором конкретных мер по срочному снаряжению подкреплений на Балтике (его предложения и были почти полностью реализованы в посылке 2-й эскадры флота Тихого океана). Однако в Порт-Артур попасть не успел и командовал флотом с берега во Владивостоке. Сам в море не ходил, хотя пытался активизировать операции Владивостокского отряда и скоординировать движение Балтийских эскадр и действия кораблей на Дальнем Востоке. После гибели кораблей в Порт-Артуре был отозван в Санкт-Петербург.

Командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Алексей Алексеевич Бирилев (1844-1915) - из юнкеров флота, командовал кораблями с 1881 г., отрядами - с 1897 г., в 1904 г. сменил С.О. Макарова (по отношению к последнему был известным недоброжелателем и завистником) в Кронштадте, вскоре был назначен на новую должность главного командира Балтийского флота. Обеспечивал снаряжение 2-й эскадры флота Тихого океана, а осенью 1904 г. выступил инициатором посылки вслед З.П. Рожественскому отряда Н.И. Небогатова. Отличался энергичным и независимым характером, честолюбием и увлекался коллекционированием иностранных орденов. В 1905 г. поехал во Владивосток принимать командование флотом в Тихом океане, но после Цусимы был отозван обратно и назначен первым морским министром (1905-1907 гг.), проявил на этом посту большую заботу о назначении пенсий семьям погибших в войну офицеров.

Начальник эскадры Тихого океана вице-адмирал Оскар Викторович Старк (1846 - начало 1930-х гг.) -воспитанник морского кадетского корпуса (1864), командовал кораблями с 1874 г., долго служил на Дальнем Востоке. Был известен тем, что при стоянке в портах никогда не ночевал на своем крейсере («Владимир Мономах»), а, оставив за себя старшего офицера, отправлялся на берег к сопровождавшей его жене. Хороший семьянин. В октябре 1902 г. по выбору Е.И. Алексеева с должности командира порта Артур был назначен командующим эскадрой Тихого океана. Вёл дело по инерции и по указаниям энергичного наместника, который на берегу инструктировал О.В. Старка даже в начале боя эскадры с противником. Есть сведения, что рапортом предлагал Е.И. Алексееву убрать эскадру с рейда ещё до 27 января, но получил отказ. После внезапного нападения японцев был морально подавлен, с прибытием С.О. Макарова уехал в Санкт-Петербург и вскоре был уволен в отставку. Не любил носить знаки отличия отставного вице-адмирала (серебряные зигзаги на погонах), работал в промышленности, скончался в эмиграции, в Финляндии.

Начальник 1-й эскадры флота Тихого океана вице-адмирал Петр Алексеевич Безобразов (1845-1906) - воспитанник Морского кадетского корпуса, одноклассник О.В. Старка, командовал кораблями с 1885 г., с 1898 г. занимал должности начальника штаба Кронштадского порта и младшего флагмана на Балтике и на Чёрном море. 19 апреля 1904 г. стал начальником 1-й эскадры флота Тихого океана, но в Порт-Артур не попал, а прибыл во Владивосток. Лично возглавлял рискованный и удачный поход крейсеров в Корейский пролив в мае-июне 1904 г. Осенью 1904 г. назначен на Балтику, с декабря того же года - исполняющий обязанности начальника Главного морского штаба. Известно, что в последние годы жизни П.А. Безобразов страдал от тяжёлой болезни, от которой он и скончался 17 июня 1906 г.

Командующий 2-й эскадры флота Тихого океана вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский (1848-1909) - воспитанник Морского училища (1868), герой русско-турецкой войны 1877-1878 гг. (бой «Весты»), командовал болгарским флотом, кораблями - с 1890 г., был военно-морским агентом в Англии (1892-1894), а с 1899 по 1902 г. возглавлял Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота. В этот период (в летние компании) Учебно-артиллерийский отряд представлял собой наиболее многочисленное соединение на Балтике, и З.П. Рожественский имел возможность создать на нём своеобразную школу, из которой вышли его ближайшие помощники в эпопее 1904-1905 г. (Д.Г. Фелькерзам, Н.И. Небогатов, В.И. Филипповский, Ф.А. Берсенев), а также некоторые командиры кораблей будущей 2-й эскадры (Б.А. Фитингоф, В.Н. Миклуха, Н.Г. Лишин). Отличался волевым и упрямым характером, бывал вспыльчив, зачастую груб с командирами. Не стеснялся высказывать своё мнение командованию, скептически относился к способностям и личным качествам большинства адмиралов и офицеров флота. В боевой подготовке придерживался строго формальных принципов, умел показать парадную сторону выучки своего отряда, в руководстве - сторонник приказного стиля, но не злоупотреблял количеством и строгостью высказываний. Неплохо разбирался в технических вопросах, особенно в артиллерии.

В марте 1903 г. был назначен исполняющим должность начальника Главного морского штаба, при этом не смог (или не успел) организовать должной подготовки флота к войне. В начале войны растерялся, собирался сам на театр военных действий, но в то же время явно промедлил с подкреплениями. Поставленный во главе 2-й эскадры флота Тихого океана в апреле 1904 г., проявил энергию и известные организаторские способности. В походе заболел и, очевидно, осознал непосильность поставленной задачи. В области управления создал систему, основанную на жесткой централизации, все вопросы «тянул сам», в тактическом отношении оказался несостоятельным, а в сражении проявил пассивность, представив инициативу противнику. Вернулся из японского плена с планами преобразования флота. На суде по делу о сдаче миноносца «Бедовый» не прятался за спины нерадивых подчиненных, а мужественно взял ответственность на себя, был оправдан (как раненый в бою), но вскоре уволен в отставку.

Временно командующий эскадрой в Порт-Артуре контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт (1847-1904) - воспитанник Морского училища, одноклассник З.П. Рождественского, специалист в областях минного дела и военно-морской администрации. Командовал кораблями с 1885 г., отрядами - никогда, с 1899 г. - начальник Морского отдела штаба Е.И. Алексеева. Являлся автором оперативного плана Тихоокеанского флота накануне войны с Японией. При всех недостатках этого плана, предположения В.К. Витгефта о разделении японских сил полностью оправдались на деле, но ему же, совершенно неожиданно для самого себя, пришлось реализовывать положения плана на практике в сложной обстановке. В конце апреля 1904 г. В.К. Витгефт был фактически поставлен Е.И. Алексеевым в Порт-Артуре во главе флота, но к этому времени он был морально подавлен неудачами, особенно катастрофой 31 марта и не чувствовал себя флотоводцем, способным исправить положение. Избрал стиль руководства в виде совещаний (собраний) флагманов и капитанов, где решение формировалось большинством голосов (для сравнения: С.О. Макаров проводил разборы, давая высказаться каждому, но подводил итоги сам и лично ставил задачи; З.П. Рожественский собирал командиров редко и только для того, чтобы дать указания, или давал последние в письменных приказах или циркулярах). Критически относился к качествам большинства подчиненных, но высказываниями не злоупотреблял, хотя был скуп на награды. Несмотря на достигнутые успехи на море (потопление двух японских броненосцев), В.К. Витгефт считал безнадежной борьбу с японцами на море и ставил судьбу флота в зависимость от судьбы крепости. Явно пренебрег боеготовностью флота, позволив свезти с кораблей много орудий. Дважды выходил с флотом в море, но только по требованию Е.И. Алексеева, при встречах с противником проявил тактическую пассивность, которую искупил геройской гибелью на мостике своего флагманского корабля броненосца «Цесаревич».

Командующий отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре контр-адмирал Роберт Николаевич Вирен (1856-1917) - самый младший из адмиралов - участников войны, воспитанник Морского училища, специалист в области минного дела, которое преподавал брату Николая II, великому князю Георгию Александровичу. Командовал кораблями с 1896 г., с 1902 по август 1904 г. - командир крейсера 1 ранга «Баян». Привёл этот корабль на Дальний Восток в образцовом состоянии, отличился в боях под Порт-Артуром 27 января и 31 марта 1904 г., став георгиевским кавалером. Поэтому в августе 1904 г., в обход многих более старших по службе, был избран на замену П.П. Ухтомскому и поставлен во главе остатков флота в Порт-Артуре. Грамотный моряк, Р.Н. Вирен, однако, оказался под тяжёлым впечатлением военных неудач и избрал пассивный образ действий. Несёт личную моральную ответственность за то, что японцам удалось захватить наши броненосцы и крейсера в Порт-Артуре. В руководстве отличался требовательностью, строгим следованием букве закона и педантизма, который доходил до мелких унизительных придирок к подчиненным.

Младший флагман, начальник Отдельного отряда крейсеров во Владивостоке контр-адмирал Карл Петрович Иессен (1852-1918) - воспитанник Морского училища, специалист в области минного дела и артиллерии, командовал кораблями (миноносцем) с 1890 г., в 1898-1902 гг. командовал крейсером «Громобой», стал флагманом в 1904 г. Отличался независимым характером, известно, что в разное время конфликтовал с С.О. Макаровым, Н.И. Скрыдловым и А.А. Бирилёвым. Возглавил несколько удачных походов Владивостокского отряда и отдельных выходов крейсеров, в которых проявил некоторую опрометчивость (авария «Богатыря», подрыв «Громобоя»). В неравном бою с японцами 1 августа 1904 г. отличился личной храбростью и мужеством начальника, был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. Стал одним из первых флагманов, которые постарались извлечь уроки из боевых действий и на опыте определить эффективность отечественного морского оружия.

Младший флагман, начальник отряда крейсеров контр-адмирал Николай Карлович Рейценштейн (1854-1916) - воспитанник Морского училища (1871), специалист в области минного дела, командовал миноносцем в 1889 г. («Нарва»), канонерской лодкой и транспортом «Европа» с 1895 г. В 1899-1904 гг. -командир крейсера 1-го ранга «Аскольд», который привёл на Дальний Восток. Незадолго до начала войны с Японией назначен командовать Владивостокским отрядом крейсеров, но в феврале 1904 г. был отозван в Порт-Артур С.О. Макаровым, который считал необходимым, чтобы Отдельный отряд возглавил контр-адмирал, а не капитан 1-го ранга. В Порт-Артуре Рейценштейн стал командующим (под брейд-вымпелом) отрядом крейсеров и заслужил высокую оценку командующего флотом за энергию и распорядительность в организации обороны рейда. Незадолго до сражения в Жёлтом море был за отличие произведен в контр-адмиралы. В начале сражения 28 июля 1904 г., имея флаг на крейсере 1-го ранга «Аскольд», действовал пассивно, лишь уклонившись от огня японцев. В критический момент сражения -при попытке японцев окружить дезорганизованную русскую эскадру - с крейсерами «Аскольд» и «Новик» с боем прорвался через боевой порядок японских крейсерских отрядов. Привёл «Аскольд» в Шанхай, где повреждённый крейсер был интернирован и простоял до конца войны. Первым из российских флагманов провёл большую работу по обобщению боевого опыта (с привлечением офицеров - участников боевых действий) результаты её были изложены в специальном рапорте от 1 сентября 1904 г. Впоследствии аргументировано отстаивал правильность своего решения на прорыв быстроходных крейсеров во время сражения. Однако самостоятельные действия «Аскольда», «Новика» и других кораблей объективно привели к распылению и ослаблению главных сил флота Тихого океана. Следует заметить, что все подобные «прорывы» и «отрывы» наших быстроходных крейсеров в 1904-1905 гг. (отряды Н.К. Рейценштейна и О.А. Энквиста, «Диана», «Новик», «Изумруд») скорее напоминали поспешное отступление с боем и в лучшем случае достигали лишь сохранения самих кораблей на будущее (после войны). Поэтому действия Н.К. Рейценштейна в сражении в Жёлтом море вряд ли выходят из общего ряда событий, свидетельствовавших о кризисе российского военно-морского командования. После войны Николай Карлович командовал Учебно-артиллерийским отрядом на Балтике (1907-1909), а потом состоял членом Адмиралтейств - совета, возглавив несколько особых комитетов. В 1913 г. он был произведен в адмиралы и скончался в 1916 г. вскоре после увольнения от службы.

Командующий Отдельным отрядом судов контр-адмирал Николай Иванович Небогатов (1849-1922, по другим сведениям 1934) - воспитанник Морского училища (1869), командовал кораблями с 1888 г., в том числе кораблями 1-го ранга - с 1896 г. В 1899-1901 гг. служил под началом З.П. Рожественского в Учебно-артиллерийском отряде, а в 1903 г. был назначен начальником Учебного отряда Черноморского флота, которым самостоятельно командовал в двух морских компаниях. В 1905 г. всего за 83 дня с кораблями своего Отдельного отряда совершил 12000-мильный переход из Либавы к берегам Индокитая, обеспечив рандеву с 2-й эскадрой флота Тихого океана. Отличался хорошим знанием морского дела, выдержанным спокойным характером и самостоятельностью. В бою 14 мая проявил личную храбрость, но не решился принять на себя командование эскадрой до окончания дневного боя, что отчасти оправдывалось незнанием действительного положения дел с преемственностью руководства и судеб старших флагманов. 15 мая 1905 г. после некоторых колебаний сдал противнику остатки эскадры - четыре броненосца, окружённые японским флотом. Приказом императора от 22 августа 1905 г. Небогатов и командиры трёх броненосцев, получивших незначительные повреждения до сдачи, были лишены чинов и уволены от службы. Вернувшись из японского плена в Россию, бывший контр-адмирал Небогатов заявил: «Перед моими глазами стояли две тысячи семейств крестьян-матросов... Решил пожертвовать своим именем, собою, но спасти две тысячи человеческих жизней... было очевидно, что мы погибли, что флот разгромлен, и дальнейшие жертвы бесцельны». ⁷³ Действительно, многие матросы со сдавшихся кораблей искренне благодарили своего начальника за спасение, одобряли его поведение 15 мая и судовые священники. Сам Небогатов высоко отзывался о поведении в походе и бою своих офицеров и нижних чинов, которые сделали «всё, что в силах».

Однако сдача остатков эскадры, несомненно, нанесла ущерб чести Андреевского флага, что и было отмечено военно-морским судом, состоявшимся в Кронштадте в ноябре-декабре 1906 г. Суд признал виновниками позора самого Небогатова, командиров кораблей - капитанов 1-го ранга В.В. Смирнова, С.И. Григорьева, и Н.Г. Лишина, флаг-капитана капитана 2-го ранга В.А. Кросса и старших офицеров броненосцев «Император Николай I», «Генерал-адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин». Временно командовавший броненосцем «Орёл», тяжело повреждённым в бою 14 мая 1905 г., капитан 2-го ранга К.Л. Шведе был оправдан. Небогатова и трёх командиров суд приговорил к смертной казни, которую Николай II заменил десятилетним заключением в крепости. На суде Небогатов держался достойно, признавая свою единоличную ответственность за сдачу отряда. Досрочно освобождённый из крепости, бывший адмирал ушёл в частную жизнь, испытывая тяжесть моральной ответственности и крайне противоположное отношение современников. По данным А.С. Новикова-Прибоя, скончался в Москве в 1922 году.

Командующий Отдельным отрядом судов контр-адмирал Андрей Андреевич Вирениус (1850-?) -воспитанник Морского училища, одноклассник Н.И. Небогатова. Специалист в области минного оружия. Имел большой опыт плаваний и стаж командования кораблями. В 1903 г., будучи помощником начальника ГМШ (З.П. Рожественского), получил задание привести на Дальний Восток Отдельный отряд судов из Средиземного моря. Задержанный неисправностями некоторых кораблей и нелепыми распоряжениями из Санкт-Петербурга, Вирениус с оставшейся у него частью отряда успел дойти только до Джибути, где его застало начало войны. Не веривший ранее в возможность военного выступления японцев, Андрей Андреевич был совершенно ошарашен первым японским успехом и предложил вернуть отряд на Балтику, опасаясь его уничтожения противником. Его предложение было утверждено руководством Морского ведомства (Рожественский, Авелан) и Николаем II вопреки настойчивым просьбам адмиралов Алексеева и Макарова. Таким образом, флот Тихого океана лишился возможности получить значительное усиление (броненосец «Ослябя», крейсера 1-го ранга «Аврора» и «Дмитрий Донской», семь эскадренных миноносцев) в первые же месяцы войны. Вирениус на «Ослябя» вернулся на Балтику и после вступления Рожественского в командование 2-й эскадрой начал временно исполнять должность начальника ГМШ. Здесь он, в основном, решал текущие вопросы, мало влиявшие на ход войны, хотя на совещаниях иногда высказывал здравые мысли по вопросам сосредоточения флота на театре военных действий.

Младший флагман, командующий вторым броненосным отрядом 2-й Тихоокеанской эскадры контр-адмирал Дмитрий Густавович Фелькерзам (1846-1905) - воспитанник Морского училища, которое блестяще окончил первым по списку в 1867 г., специалист в областях минного дела и артиллерии. Командовал судами с 1888 г., в том числе в 1895-1899 гг. - эскадренным броненосцем «Император Николай I» в дальних плаваниях. В 1902-1904 гг. был начальником Учебно-артиллерийского отряда. Пользовался уважением подчиненных и начальства за знания и опытность в морском деле, хотя З.П. Рожественский считал его при всем этом недостаточно «твёрдым» начальником. Самостоятельно и успешно привел часть 2-й эскадры из Танжера к берегам Мадагаскара. В походе тяжело заболел и скончался незадолго до Цусимского сражения.

Младший флагман эскадры Тихого океана контр-адмирал князь Павел Петрович Ухтомский (1848-?) - воспитанник Морского училища, одноклассник Д.Г. Фелькерзама. Командовал кораблями с 1889 г., в 1896 г. сменил З.П. Рожественского в должности командира крейсера 1-го ранга «Владимир Мономах». В 1901-1903 гг. был начальником штаба Кронштадского порта - у С.О. Макарова, с которым был знаком и дружен с юношеских - гардемаринских лет. Несмотря на опытность и располагающие душевные качества, все начальники Павла Петровича на Дальнем Востоке, включая и Макарова, считали его неспособным к командованию и, в той или иной форме, ставили вопрос о его замене. В сражении в Жёлтом море Ухтомский принял командование эскадрой и привел большую её часть в Порт-Артур, где вскоре был отстранён от должности адмиралом Е.И. Алексеевым, крайне недовольным исходом сражения. Справедливости ради, надо отметить, что 28 июля 1904 г. контр-адмирал Ухтомский, при всем отсутствии у него «волевых» качеств, видимо, принял наиболее правильное решение. Обнаруженная же им до и после сражения пассивность и нежелание бросить вызов японцам в открытом море была характерна и для многих других флагманов и старших командиров Флота.

Младший флагман, командующий Отрядом крейсеров 2-й Тихоокеанской эскадры контр-адмирал Оскар Адольфович Энквист (1849-?) - воспитанник Морского училища, одноклассник Н.И. Небогатова. Командовал кораблями с 1891 по 1899 г., после чего в море не выходил до своего назначения на 2-ю эскадру. В 1902-1904 гг. занимал береговую и отчасти даже «мирную» должность командира Николаевского порта и градоначальника Николаева. Возможность отбывать ценз младшего флагмана получил благодаря своему родству с адмиралом Ф.К. Авеланом (кузеном). По мнению капитана 1-го ранга Л.Ф. Добротворского, Оскар Адольфович «..имел большое влечение к крейсерам, хотя... не решил бы ни одной разведывательной задачи и не прочел ни «Призового права, ни инструкции об осмотре судов». Прозванный подчиненными «Плантатором», контр-адмирал Энквист почти никак не прояви себя в качестве флагмана. После боя 14 мая, отказываясь от продолжения прорыва во Владивосток и следования движению главных сил эскадры, увел на юг три быстроходных крейсера, которые отступили в Манилу (база ВМС США) и разоружились. В показаниях следственной комиссии он мотивировал свое решение незнанием назначенного курса NO 23° и предположением о том, что эскадра отступает на юг, а также ссылался на мнения командира флагманского крейсера (Добротворского) и флагманского штурмана (капитана 2-го ранга С.Р. де Ливрона) о непригодности «Олега» к новой встрече с противником.

Контр-адмирал великий князь Александр Михайлович (1866-1933) - близкий родственник и личный друг императора Николая II, избравший карьеру морского офицера. Необычайно быстрым продвижением по службе был, конечно, обязан своему происхождению, но при этом отличался знанием морского дела и незаурядными способностями. Издавал первый в России ежегодный справочник по корабельному составу флотов («Военные флоты»), был инициатором проведения в академии военно-морской игры по Ф. Джейну и автором оригинальных идей в кораблестроении. Один из сторонников создания сильного Тихоокеанского флота, критически относился к деятельности высшего военно-морского управления, из-за чего даже побывал в отставке, но потом восстановил отношения с двоюродным братом (генерал-адмиралом) и вернулся на службу. В 1900-1902 гг. командовал черноморским броненосцем «Ростислав», с 1903 г. был младшим флагманом Черноморского флота и одновременно Главноуправляющим торговым мореплаванием и портами. В начале войны с Японией просился на театр военных действий, но получил вежливый отказ Николая И, который совершенно обоснованно не желал осложнять и без того непростой вопрос руководства вооружёнными силами на Дальнем Востоке (великокняжеский титул, действительное положение при дворе и амбиции Александра Михайловича совершенно не соответствовали его старшинству в чинах, что заранее предопределяло трудности в его отношениях с адмиралами Алексеевым, Макаровым и другими флагманами). Во время войны руководил приобретением и снаряжением вспомогательных крейсеров и деятельностью Особого комитета по усилению флота на добровольные пожертвования. При этом, используя свое положение и знание дела, добился быстрого снаряжения целого крейсерского отряда, а на собранные народные деньги оперативно заказал удачные минные крейсера, часть которых оканчивалась постройкой уже к лету 1905 г. В кампании этого года командовал на Балтике отрядом новых минных крейсеров, не успевших принять участие в войне (строго говоря, такие корабли Морскому ведомству следовало заказать в 1903 г.).

Контр-адмирал Иван Константинович Григорович (1853-1930) после отстранения Греве был назначен на должность командира Порт-Артурского порта (фактически главной базы флота). В связи с этим он был произведен из капитана 1-го ранга в контр-адмиралы. Григорович руководил портом до капитуляции Артура. После войны злые языки некоторых публицистов утверждали, что он всю «осаду» просидел «в блиндаже» и по этому поводу окрестили его «пещерным адмиралом». Это не помешало Ивану Константиновичу стать морским министром (1911) и руководить министерством до отречения последнего императора. Его деятельность на этом посту уже выходит за рамки настоящего краткого исследования.

Между тем, большинство командиров кораблей и флагманов Великой войны 1914-1917 гг. были участниками войны с Японией. Сравнительный анализ боевых действий на море нашего флота против германского и турецкого позволяет высказать суждение, что уроки боев с японцами были в значительной степени учтены при назначении офицеров на командные должности. Этот же анализ отчасти подтверждает и верность известных российских поговорок про «авось» и «закидывание шапками», а также про «одного битого и двух небитых».

Контр-адмиралы М.П. Молас, Н.А. Матусевич и М.П. Лощинский во время войны находились на «вторых ролях».

Контр-адмирал Михаил Павлович Молас (1852-1904), начальник штаба у С.О. Макарова, пользовался репутацией «удивительно светлой личности». Погиб 31 марта 1904 г. на «Петропавловске».

Контр-адмирал Николай Александрович Матусевич 1-й (род. 1852) стал контр-адмиралом уже во время войны. Участвовал в удачном ночном бою миноносцев у Порт-Артура, а, став начальником штаба у В.К. Витгефта, проявил себя сторонником выхода флота из крепости. В сражении 28 июля 1904 г. на «Цесаревиче» был ранен, потерял сознание, когда же пришел в себя, распорядился продолжать прорыв, а потом направил поврежденный корабль в Циндао.

Контр-адмирал Михаил Федорович Лощинский (род. 1849), младший флагман 1-й Тихоокеанской эскадры, всю войну заведовал судами прибрежной обороны в Порт-Артуре, а после - достаточно подробно описал их действия в иллюстрированной книге «Русско-японская война». В.К. Витгефт во время своего командования эскадрой неоднократно отмечал нераспорядительность Лощинского, в том числе в организации тральных работ на рейде.

Контр-адмирал Николай Романович Греве, который в 1900 г. привёл на Дальний Восток броненосец «Петропавловск» (был его командиром), в начале войны по ходатайству С.О. Макарова удалён от командования портом Артур. Энергичный Макаров нашёл в портовой организации много непорядка и медлительности. Адмирал Алексеев назначил Греве командиром Владивостокского порта, где тот и оставался до конца войны, имея над собой более старших начальников - адмиралов Скрыдлова и Безобразова.

Глава V
КОМПЛЕКТОВАНИЕ И ПОДГОТОВКА ЛИЧНОГО СОСТАВА

Количественный рост флота и развитие его техники вызвали значительное увеличение набора (с 1897 г.) и изменение порядка комплектования флота нижними чинами (с 1898 г.). Ежегодный план набора превысил 10 тыс. человек. В 1899 г. было призвано 14040, а в 1904 г. - 15642 новобранца. ⁷⁴ Общая численность нижних чинов в 1900-1904 гг. увеличилась с 48,7 до 61,4 тыс. человек (второе место в мире после английского флота, где насчитывалось 122,9 тыс. матросов и унтер-офицеров).

Набор призывников во флоте стал осуществляться во всех губерниях России (кроме «окраины»), а не только в приморских, как ранее. Для морской службы в первую очередь отбирались люди, знакомые с техникой, в том числе промышленные рабочие. В 1899 г. грамотные призывники составили около половины пополнения Балтийского флота. К 1905 г. среди нижних чинов насчитывалось около 50% призванных из крестьян и около 30% - из среды рабочего класса. Рост грамотности и сознательности матросов настоятельно требовал изменения методов воспитания и совершенствования системы стимулирования служебной активности. Однако офицерский корпус и судовые священники оказались совершенно к этому не готовыми и в основном придерживались традиционных установок, основанных на незыблемости веры и заведомом превосходстве барина над крестьянином. Между тем некоторые матросы, не без влияния революционных идей, в политическом развитии оставили позади не только служителей церкви, но и большинство офицеров. Не соответствовала времени и сама система прохождения службы с сохранением её семилетнего срока - самого большого среди флотов морских держав. В большинстве последних матросы служили по три-четыре года, кроме английского флота, принимавшего добровольцев за жалование на 12 лет. Объективными поводами для недовольства матросов российского флота были также низкий уровень жалования, исполнение вестовыми обязанностей денщиков при офицерах, различные ограничения прав, которые можно было расценивать как унижающие человеческое достоинство. Всё это, однако, не беспокоило командный состав флота, для которого во время революционных событий 1905-1906 гг. явилось неожиданностью предъявление матросами не только «экономических», но и политических требований.

Многолетняя практика применения закона 1874 г. о всеобщей воинской повинности к началу XX в. обеспечила накопление достаточного резерва для пополнения флота в военное время. В 1900 г. на учёте состояло 14,8 тыс. запасных нижних чинов флота и 41 тыс. ратников морского ополчения. В ГМШ капитаном 2-го ранга Давидовичем-Нащинским были разработаны мобилизованные книжки и карты для призыва матросов в губерниях. Эти документы в 1904 г. позволили местным воинским начальникам сориентироваться в сложной номенклатуре флотских специальностей и призвать необходимых матросов -специалистов. ⁷⁵

В 1900-1901 гг. учебные отряды на Балтике и на Чёрном море были расширены и преобразованы в самостоятельные части, выведенные из состава флотских дивизий. Во главе отрядов поставили постоянных начальников в чинах контр-адмиралов. Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота готовил артиллерийских офицеров и квартирмейстеров, а для Балтики и Сибирской флотилии - комендоров и гальванеров. Он объединял Артиллерийский офицерский класс, Артиллерийскую школу для нижних чинов и судовые команды приписанных к отряду трёх старых броненосцев, крейсера «Минин», минного крейсера «Воевода» и канонерской лодки «Гроза». Штат переменного состава Артиллерийской школы довели до 920 учеников старшего класса и до 1000 вновь поступивших из новобранцев. ⁷⁶

Учебно-минный отряд Балтийского флота, объединивший Минный офицерский класс, класс минных механиков, Минную школу для нижних чинов и судовые команды восьми кораблей различных классов, готовил для всего флота минных офицеров и механиков, минных и минно-машинных квартирмейстеров, а для Балтики и Сибирской флотилии-минеров и минных машинистов. Штатом Минной школы предусматривалось обучение 675 учеников старшего класса и 650 человек нового набора. С 1900 г. Учебно-минный отряд готовил также минёров, обученных радиотелеграфированию.

На Учебный отряд Черноморского флота возложили подготовку комендоров, гальванеров, минёров и минных машинистов для Чёрного моря и Каспийской флотилии. Отряд включал Артиллерийскую (260 учеников) и Минную (220 учеников) школы, а также команды трёх учебных судов и одного транспорта. В летних кампаниях все учебные отряды дополнялись броненосцами, крейсерами и миноносцами из боевого состава. Ученики отдельных школ - машинных, строевых квартирмейстеров и других - практиковались, в основном, на устаревших кораблях. Появление новейшего специализированного учебного судна «Океан», лучшего для практики машинистов и кочегаров, открывало перспективы наиболее рационального подхода к подготовке специалистов. Однако, эта перспектива в отношении артиллеристов и минёров была отчасти реализована только после войны.

Возраставшие потребности эскадры Тихого океана вызвали появление новых учебных подразделений. Так, в 1897 г. крейсер 2-го ранга «Крейсер» под командованием капитана 2-го ранга Г.Ф. Цывинского начальник эскадры назначил для подготовки строевых квартирмейстеров. В декабре 1898 г. во Владивостоке была создана уже постоянная Школа строевых квартирмейстеров с шестимесячным зимним курсом обучения. В 1903 г. по ходатайству контр-адмирал В.К. Витгефта крейсер 1-го ранга «Дмитрий Донской» отправился на Дальний Восток в качестве учебно-артиллерийского корабля.

Достаточно высокий уровень развития системы подготовки нижних чинов позволил в военное время успешно обучить многочисленных новобранцев и направить их на корабли. Дополнительные потребности покрывались призывом 6,6 тыс. запасных матросов и унтер-офицеров, которые на кораблях 2-й эскадры Тихого океана составили от 15 до 18% общей численности нижних чинов. Опасности войны не вызывали возрастания дезертирства, что свидетельствует о достаточно высоком духе рядового состава флота. Немногочисленными «нетчиками», как и до войны, оказались матросы «дурного поведения», зачастую из разряда штрафованных, то есть бывших под судом. Многие нижние чины проявили себя не только храбрыми воинами, способными к самопожертвованию, но также инициативными исполнителями и руководителями, принимавшими самостоятельные решения. Среди них можно назвать боцманмата с броненосца «Победа» Петра Апалинова, кавалера всех четырёх степеней Знака отличия Военного Ордена, или машинного квартирмейстера 1-й статьи с крейсера «Баян» Василия Бабушкина, участника боёв под Порт-Артуром и Цусимского сражения.

Качество подготовки матросов и унтер-офицеров было достаточно высоким. Но достижение его обеспечивалось экстенсивным путём - за счёт увеличения сроков обучения. Неоправданно много времени тратилось на теоретический курс и строевую подготовку. В практическом обучении комендоров не применялись береговые тренажёры, зато во время практического плавания стремились к освоению всех систем артиллерийского вооружения, количество которых из года в год возрастало. Так, в кампании 1900 г. ученики-комендоры старшего класса проходили 21 урок стрельбы из различных орудий, имевшихся на кораблях Учебно-артиллерийского отряда, в том числе из новейших патронных, а также из совершенно устаревших образца 1867 г. ⁷⁷ К сожалению, руководители учебных отрядов - адмиралы З.П. Рожественский, Д.Г. Фелькерзам, Н.И. Небогатов, П.П. Молас - не смогли оценить значение специализации в обучении артиллеристов. Характерно, что многие выпускники учебных отрядов, успешно освоив весь курс подготовки, при назначении на корабли флота вновь сталкивались с совершенно незнакомыми им новыми артиллерийскими установками.

Комплектование флота кадровыми сверхсрочнослужащими - старшими боцманами и кондукторами - затруднялось отсутствием системы их подготовки и малыми размерами жалования, которое на берегу составляло 45-55 рублей в месяц. К 1904 г. не удалось заполнить даже утвержденные весьма ограниченные корабельные кондукторские штаты (580 человек). На кораблях эскадры Тихого океана служили 96 старших боцманов и кондукторов - несколько более 0,5% от количества нижних чинов (17528). Только при комплектовании 2-й эскадры Тихого океана на каждый большой броненосец удалось назначить от 12 до 16 кондукторов. Общее их число на кораблях достигло 268 человек, что составило 1,7% нижних чинов (15187). Среди кондукторов были настоящие мастера своего дела, такие как инструктор Учебно-артиллерийского отряда гальванёр Иван Алференко, первый радиотелеграфист нашего флота - минёр Андрей Безденежных, комендоры Иван Расторгуев и Владимир Пацирев, командовавшие башнями на броненосце «Орел» в Цусимском сражении.

Перспективы развития флота в 1898 г. вызвали увеличение штата Морского кадетского корпуса до 600 воспитанников. Кроме того, было разрешено ежегодно принимать по 50 человек в младший специальный класс из других военных и гражданских учебных заведений - в основном из реальных училищ и гимназий. Ежегодный выпуск с 52 человек (1898 г.) увеличился до 128 (1904 г.) - то есть более, чем в два раза. Всего в 1898-1905 гг. Морской кадетский корпус выпустил во флот 794 мичмана.

Такой количественный рост, однако, не сопровождался соответствующим улучшением обучения и воспитания. Директора корпуса в 1896-1901 гг. контр-адмирала А.Х. Кригера воспитанники видели только на парадах или в театре, заботы его ограничивались улучшением материальной базы. ⁷⁸ Между тем, естественный процесс развития техники приводил к перегрузке учебных программ специальными дисциплинами, а военно-морской подготовке гардемарин уделялось явно недостаточное внимание. Так, курс Морской тактики, изданный для Морского корпуса в 1898 г. лейтенантом Н.А. Кладо, даже не был вынесен на выпускные экзамены. Дисциплина вообще оставляла желать лучшего, а осенью 1898 г. двое воспитанников покончили самоубийством. После А.Х. Кригера несколько месяцев в 1901-1902 гг. Морской корпус возглавлял контр-адмирал A.M. Доможиров, недавний командир крейсера «Россия» и участник войны в Китае, имевший репутацию одного из выдающихся офицеров флота. Скоропостижная смерть помешала ему провести намеченные преобразования. Сменивший A.M. Доможирова контр-адмирал Г.П. Чухнин (1902-1904 гг.) всё своё внимание сосредоточил на дисциплине, лучшим средством укрепления которой он считал различные наказания. Противоположностью педантичному Г.П. Чухнину был контр-адмирал Н.А. Римский-Корсаков (1904-1906 гг.), известный заботливостью и сердечным отношением к воспитанникам. Им обоим не суждено было приблизить подготовку флотских офицеров к реальным потребностям войны на море. И это при наличии сильного состава преподавателей, в числе которых были такие офицеры, как А.Н. Крылов, В.М. Сухомель, А.П. Шершов, Н.О. Эссен, Н.Л. Кладо и другие.

Важным событием в жизни Морского корпуса стало празднование его 200-летнего юбилея, состоявшегося в январе 1901 г. с участием императора, генерал-адмирала и отца Иоанна Кронштадского. Корпус получил новое знамя и особый нагрудный знак. В параде участвовал взвод кадет, одетых в исторические формы одежды. Памятник основателю Навигационной школы - Петру Великому торжественно открыли в Столовом зале, где состоялся бал с участием шести тысяч гостей. Многочисленные питомцы старейшего учебного заведения страны и гардемарины, принимавшие участие в торжествах, всего через три года оказались в водовороте трагических событий, стоивших жизни десяткам морских офицеров. Война, в свою очередь, вызвала патриотический порыв молодежи - в 1905 г. на 40 вакансий младшего специального класса было подано 300 заявлений. Из ста человек прекрасно выдержавших экзамены особым распоряжением в корпус зачислили семьдесят.

В сентябре 1898 г. 100-летний юбилей отмечало и Морское техническое училище императора Николая I, которое в этом месяце было переименовано в Морское инженерное училище с сохранением «императорской принадлежности». Старшим на сравнительно скромных торжествах в Кронштадте оказался вице-адмирал П.П. Тыртов. Штат училища был доведен до 240 воспитанников и впервые предусматривал должности ротных командиров. Училище испытывало постоянные трудности с набором, так как лучшие выпускники-реалисты и гимназисты предпочитали гражданские учебные заведения. Сказывалась известная неопределённость служебного положения инженер-механиков и кораблестроителей во флоте. Ежегодный выпуск специалистов в 1900-1905 гг. вырос с 28 до 42 человек. Новый начальник училища (с 1900 г.) - генерал-майор А.И. Пароменский, ранее бывший инспектором классов, приложил много усилий к пополнению материальной базы и реальному улучшению обучения и воспитания. Особое внимание он уделял становлению немногочисленных преподавателей, среди которых выделялись кораблестроитель Г.Ф. Шлезингер, инженер-механик А.И. Погодин, К.М. Келпш и Г.Н. Пио-Ульский.

С 1900 г. было повышено береговое денежное содержание офицерского состава флота. По новому положению мичман на берегу в Балтийском и Черноморском флотах получал от 76 до 106 руб. в месяц, а в заграничном плавании - от 129 до 144 руб., старший инженер-механик на большом корабле - соответственно 183 и 310 руб. в месяц, командир корабля 1 -го ранга - 317 и 685 руб. и вице-адмирал, командующий эскадрой - 600 и 1527 руб.

Увеличение выпусков Морского кадетского корпуса и Морского инженерного училища оказалось недостаточным для искоренения возраставшего некомплекта флотских офицеров и инженер-механиков. Штаты офицеров строевого состава и инженер-механиков флота, утвержденные в декабре 1903 г. предусматривали 22 вице-адмирала, 35 контр-адмиралов, 451 штаб-офицеров, 1677 обер-офицеров (в том числе 777 мичманов), 11 флагманских инженер-механиков, 140 старших инженер-механиков и 377 помощников старших и младших инженер-механиков. ⁷⁹ Для заполнения штатов не хватало сотен обер-офицеров и младших инженер-механиков. Так, к лету 1904 г. в списках флота состояло всего 1229 лейтенантов и мичманов - около 74% штатной численности. Не лучше обстояло дело и с инженер-механиками. К началу войны проблему некомплекта не удалось разрешить даже на эскадре Тихого океана - в январе 1904 г. на кораблях 1-го ранга не доставало по 4-5 строевых офицеров на каждом. ⁸⁰

Таким образом, сохранение сословной обособленности Морского корпуса и неопределенное положение Морского инженерного училища не позволили привести выпуск офицеров и инженер-механиков в соответствии с потребностями растущего флота. В военное время для укомплектования кораблей были призваны прапорщики запаса по морской и механической частям, которые на броненосцах 2-й эскадры Тихого океана составили до 14% всех офицеров и инженер-механиков. В незначительной степени флот пополнился также мичманами, произведёнными из юнкеров флота и инженер-механиками - выпускниками гражданских высших технических учебных заведений. В Минном офицерском классе с 1900 г. стал изучаться радиотелеграф - именно минным офицерам было доверено заведование корабельными станциями беспроволочного телеграфирования. Вопросы же тактики применения оружия оставались второстепенными как в программах всех офицерских классов, так и в Николаевской морской академии. Артиллерийский офицерский класс из-за перегрузки Учебно-артиллерийского отряда стрельбами учеников-комендоров и недостатка штатных офицеров не обеспечивал практической подготовки слушателей к управлению стрельбой.

Курс военно-морских наук в академии ежегодно выпускал до 14 офицеров, однако не давал никаких преимуществ по службе (как в Академии Генерального штаба) и не служил необходимой ступенью образования для занятия высших командных или штабных должностей. Большинство адмиралов и командиров относилось к самому курсу и его выпускникам довольно скептически. Правда, под влиянием великого князя Александра Михайловича в Николаевской морской академии прочное место заняла ежегодная военно-морская игра. К сожалению, результаты проведённых игр почти не находили отражения в практике строительства и подготовки флота. В начале XX в. лица с академическим образованием составляли до 6% офицерского корпуса флота. ⁸¹ Большинство «академиков» - гидрографы (штурмана), кораблестроители, инженер-механики - получили чисто научно-техническую подготовку, весьма далекую от непосредственного дела. Сухопутная Михайловская артиллерийская академия также не учитывала специфики флота. Пренебрежение военной стороной морского дела являлось характерной чертой офицерского образования и привело к трагическим последствиям в ходе войны с Японией.

Недостатки в подготовке офицерского состава флота усугублялись, а, в значительной степени, и являлись следствием сложившейся к началу XX века системой прохождения службы. Последняя определялась «Положением о морском цензе» (1885 г.) и несколькими частными положениями 1886 и 1891 гг. «Цензовая» система была создана по инициативе управляющего морским министерством в 1882-1883 гг. адмирала Н.А. Шестакова. Шестаков совершенно справедливо возмущался бывшим до 1885 г. избытком штаб-офицеров, которые зачастую управляли портовыми буксирами, и наличием в списках адмиралов, никогда не командовавших боевыми кораблями 1-го ранга. Положение 1885 г. родилось в результате тщательной проработки вопроса специальной комиссией вице-адмирала П.А. Перелешина.

В основу новой системы Шестаков положил принципы штатной дисциплины и строгого отделения строевой корабельной службы, офицеры которой становились полноценными специалистами минного артиллерийского и штурманского дела, от береговой и инженерно-технической. Обязательными условиями для обычного (по линии) производства флотского офицера или инженер-механика в следующий чин (звание) стало не только «удостоверение начальства» (представление), но выполнение им морского ценза - определённого количества месяцев плавания. Производство осуществлялось только при назначении на соответствующую чину свободную вакансию (должность).

Например, мичман (X класс «Табеля о рангах») мог стать лейтенантом (IX класс) только после 40 месяцев плавания (в том числе и в морском корпусе). Чин капитана 1-го ранга (VI класс) присваивался только после 12 месяцев плавания старшим офицером на судах 1-2-го рангов и 12 месяцев - командиром судна 2-го ранга. Для производства в капитаны 2-го ранга (VII класс) лейтенант должен был иметь не менее 98 месяцев плавания, в том числе 58 месяцев - в чине лейтенанта, даже для производства в контр-адмиралы (IV класс), что предусматривалось только «за отличие» (то есть - по особому выбору), требовался четырёхлетний стаж командования судном 1-го ранга, включавший четыре месяца внутреннего или восемь месяцев заграничного плавания.

Для «большинства» чинов (званий) устанавливался предельный возраст, по достижении которого офицер (инженер-механик) увольнялся в отставку. Он составлял от 47 лет (для лейтенанта) до 60 лет (для контр-адмирала). Мичман (младший инженер-механик) подлежали увольнению после пребывания 10 лет в чине. Для получения полного оклада пенсии обер-офицеру полагалось отслужить не менее 30 лет, штаб-офицеру и адмиралу - 35 лет.

Высший чин петровского «Табеля о рангах» - генерал-адмирал (I класс) - ещё известными указами Екатерины II, Павла I и Николая I был фактически превращен в «звание» для лиц императорской фамилии, назначаемых для управления флотом. Действующим высшим чином оставался чин адмирал (II класс), который присваивался только по усмотрению императора. Для адмиралов не устанавливалось ни штатного состава, ни предельного возраста, что означало пожизненную службу, а на практике - пожизненное пребывание в списках флота на какой-либо почётной должности, часто - на «синекуре». Для получения адмиральского чина, кроме прочих заслуг, надо было обладать таким важным качеством, как долголетие. Хотя этот чин и мог быть присвоен на четырёх действующих должностях (управляющий министерством, начальник ГМШ, главные командиры Черноморского флота и Кронштадского порта), но обычно стать адмиралом успевал только управляющий министерством и некоторые вице-адмиралы при назначении их в Государственный или Адмиралтейств-советы или при увольнении их в отставку. Список из двенадцати адмиралов Российского флота (не считая генерал-адмирала и германского императора Вильгельма II) в 1904 г. возглавлял почтенный 73-летний Н.М. Чихачев. Ни он, ни другие адмиралы, кроме Е.А. Алексеева (второй по списку), не занимали командных должностей, то есть не играли заметной роли в управлении Флотом. В списке из 25 вице-адмиралов пятым был С.О. Макаров, самый молодой по возрасту и самый старший в чине из тех, кто находился на командных постах. Возраст вице-адмиралов колебался от 55 до 71 года (предельный по положению - 65 лет). Во время войны оказалось, что из их числа вовсе не просто выбрать кандидатов на должности командующих флотами или эскадрами.

Война выявила и трудности с назначением младших флагманов, хотя в списках состояли 35 контр-адмиралов в возрасте от 51 до 57 лет. Естественными преемниками флагманов в военное время были старшие штаб-офицеры, командиры кораблей 1-го ранга, флотских экипажей и начальники отрядов. К этой категории относились 99 капитанов 1 -го ранга (в возрасте от 44 до 54 лет). Старшими офицерами крупных кораблей, командирами судов 2-го ранга и эскадренных миноносцев были 300 капитанов 2-го ранга (39-46 лет).

Последних недоставало до штатной численности 49 человек, поэтому некоторые из указанных должностей исполняли старшие из лейтенантов, часть которых получала штаб-офицерские оклады (по чину капитан-лейтенанта, упраздненного в 1885 г.). Возраст таких лейтенантов лежал в пределах от 34 до 40 лет. Они же были старшими флаг-офицерами и флагманскими специалистами в штабах начальников эскадр.

Такова была краткая количественная характеристика состава флагманов, командиров и следующих за ними флотских офицеров, игравших главные или важные подчинённые роли в руководстве боевыми действиями и в подготовке к ним отдельных кораблей и Флота в целом. Казалось, что применение цензовой системы позволило обеспечить должную избирательность для высших назначений и получить высококачественный в целом состав командиров и флагманов.

Однако в реальной жизни Российского флота всё сложилось иначе, так как прогрессивные в целом положения 1885-1891 гг. получили совершенно искаженную практику применения. Новая система вскоре после её введения свелась к поочередному отбыванию офицерами морского ценза, после чего многие из них просто ожидали вакансий для производства в следующий чин. Впоследствии в своих воспоминаниях «Флот и Морское ведомство до Цусимы и после» (1911) современник действия цензовой системы В.И. Семёнов писал: «На деле вышло так, что начальство оказывалось обязанным дать офицеру следующее назначение, раз только минимум требований был выполнен».

В результате на ответственные командные должности зачастую назначались недостаточно подготовленные, но «отбывшие ценз» офицеры. Командиры кораблей, отрядов и начальники эскадр регулярно сменялись, освобождая дорогу другим для отбывания морского ценза. Последнее служило и главным основанием для частой смены обер-офицеров, переходивших с корабля на корабль, находящийся в кампании или в заграничном плавании. Необходимость таких перемещений усугублялась и известным некомплектом офицеров, вызванного на рубеже XIX-XX вв. быстрым ростом корабельного состава флота.

В основе причин таких отрицательных явлений лежали как глубинные особенности российской действительности того времени, так и действия высших органов политического и военно-морского руководства, а также внешние обстоятельства.

Во-первых, само по себе применение цензовых правил осуществлялось на определённом социальном уровне, затрагивая интересы российского дворянства. Флотские офицеры были особой кастой в составе этого дворянства и, неся службу Царю и Отечеству, считали себя вправе требовать положенного им по закону продвижения в чинах, связанного с ростом жалования и другими привилегиями. Напомним, что в 1896 г. производство в офицеры из нижних чинов, весьма редкое и ранее, было отменено, а Морской кадетский корпус был практически закрыт для детей «простолюдинов».

Во-вторых, морская служба, трудная и опасная во все времена, требовала определённых стимулов и отличий. Тем более, что в те времена по закону офицер мог выйти в отставку и вернуться в строй по личной просьбе («домашним обстоятельствам»).

В-третьих, лица императорской фамилии, стоявшие во главе страны и флота, сами имевшие привилегии по рождению, в подчинённых ценили прежде всего личную преданность и ставили превыше всего показную сторону военной (и военно-морской) службы.

В-четвёртых, со «времён благословенной памяти императора Александра I» в службе российского морского офицера было узаконено преобладание «берегового элемента». Это преобладание обеспечивалось подразделением всего личного состава флота на флотские экипажи - береговые части, аналогичные стрелковому батальону. Каждый такой экипаж во время кампании, как правило, укомплектовывал командами один корабль 1-го ранга, один корабль 2-го ранга и несколько мелких судов. На Балтике и на Чёрном море флотский офицер обычно из двенадцати месяцев года только четыре проводил в плавании, а остальные восемь служил на берегу, обучая своих матросов строевым приёмам.

Наконец, длительное мирное время исключало внеочередные производства в чины «за отличия в делах против неприятеля». Ветераны и герои войны 1877-1878 гг. в лучшем случае уже были заслуженными адмиралами (Макаров, Скрыдлов, Дубасов, Нилов и др.), а в худшем - ушли из жизни или из флота. Опыт же войны в Китае 1900-1901 гг. носил ограниченный характер, а отдельные подвиги и награды офицеров не меняли общей картины. На первый план выдвигались такие качества, как хорошая выправка, умение поставить строевое обучение и личная преданность начальству.

Изучение послужных списков офицерского состава показывает, что до капитана 1 -го ранга, то есть до командира большого корабля, мог дослужиться каждый выпускник Морского корпуса. Условиями было желание служить и плавать, элементарные навыки в организации береговой и корабельной службы, понятие о безопасности кораблевождения и известная осторожность, а также здоровье, так как в те времена количество конкурентов сокращалось ранними смертями от болезней. Конечно, при этом надо было «выплавать ценз» и желательно было иметь определённую поддержку родственников или начальства (протекцию).

Несомненными достоинствами российских морских офицеров были верность долгу и присяге, сравнительно высокий уровень образования, в том числе и специальной подготовки. Знание и служебное рвение ценились начальством, но в мирное время, если и влияли на продвижение по служебной лестнице, то в пределах своего выпуска из Морского кадетского корпуса. Корпоративность и товарищеские отношения, характерные для офицеров Российского флота, имели и положительное значение. Соблюдение кодекса чести и стремление отличиться в целом высоко ставилось в офицерской среде, так же как и личная храбрость. Надо признать, что присвоение казённых денег (растрата) и использование служебного положения офицерами и адмиралами не были особо редкими явлениями. Наиболее серьёзные случаи заканчивались судом или отставкой с погашением долга, и иногда приводили к самоубийству виновника, пытавшегося таким образом смыть с себя позорное пятно.

Зато русско-японская война богата и примерами личной и коллективной храбрости офицеров, которые в своём большинстве показывали подчинённым примеры доблести и готовности умереть за Отечество. Гораздо хуже обстояло дело с умением командовать кораблями в боевой обстановке и добиваться победы в столкновениях с противником на море. Мирное цензовое прохождение службы вело к формализму в боевой подготовке, что впоследствии было названо В.И. Семёновым (автор известной «Расплаты») «отбыванием номеров» различных учений.

Формальная отработка боевых упражнений без тактического фона и сложного маневрирования, которое цензовые командиры справедливо полагали опасным, приводила к тому, что командиры кораблей, начиная с эскадренных миноносцев, не имели правильного понятия о действительности оружия и способах его применения. На флоте преобладал тип «миролюбивого» командира, терявшегося в боевой обстановке и мало способного не только к активным действиям, но и неуверенного в простом маневрировании.

Это показали первые же дни войны на море. Один из лучших командиров эскадры Тихого океана капитан 2-го ранга В.А. Степанов («Енисей») повёл заградитель задним ходом к своему же минному заграждению, где тот и подорвался. Сознавая свою вину, Степанов отказался покинуть гибнущий корабль и разделил его трагическую судьбу.

Капитан 2-го ранга В.Ф. Сарычев (Георгиевкий кавалер за бой при Таку в 1900 г.), наоборот, поспешно покинул вместе с командой крейсер «Боярин», оставшийся на плаву после подрыва на мине, и убыл на миноносце в Порт-Артур, даже не убедившись в уничтожении корабля. То же самое сделал и командир миноносца «Сторожевой» капитан 2-го ранга А.П. Киткин, дважды безуспешно стрелявший по неподвижному «Боярину» минами Уайтхеда. Рядом был другой миноносец, но Киткин, будучи старшим, не использовал его, чтобы подорвать крейсер, и оба миноносца ушли в Артур, а «Боярин» выбросило на берег.

Впрочем, и другие командиры миноносцев словно забывали, что их корабли вооружены пушками и минными аппаратами. Также было на дежурных миноносцах «Расторопный» и «Бесстрашный», посланных в дозор для охраны эскадры в роковую ночь нападения японцев. Командир первого из них капитан 2-го ранга Сако позднее в следственной комиссии показал, что у него мины в аппаратах не были приведены в боевой положение, а командир миноносца «Бесстрашный» капитан 2-го ранга Циммерман не помнил, готовились ли минные аппараты к выстрелу. В ночь на 29 января на входе в Порт-Артур «Стерегущий» (командир лейтенант Кузьмин-Караваев 2-й) не смог разойтись с «Боевым» (капитан 2-го ранга Елисеев). В результате столкновения на последнем залило водой машину через пробоину в правом борту, и он вышел из строя для аварийного ремонта.

В этом случае никакого противника рядом не было. Когда же появились японцы, то получилось ещё хуже. Командир миноносца «Внушительный» лейтенант Подушкин 12 февраля 1904 г. вблизи Порт-Артура был застигнут японскими крейсерами адмирала С. Дева. Вместо прорыва в гавань он направил свой миноносец на берег в Голубиной бухте, где тот и был расстрелян противником.

Известно, что вице-адмирал Макаров, прибыв в Порт-Артур и разобравшись в обстановке, был недоволен большинством командиров крупных кораблей и миноносцев. После столкновения двух броненосцев он сместил командира «Севастополя» капитана 1-го ранга Н.К. Чернышева и назначил на его место командира крейсера «Новик» Н.О. Эссена, бывшего 121-м (!) в списке капитанов 1 -го ранга. Макаров же собирался назначить капитана 2-го ранга М.П. Васильева на «Цесаревич» и капитана 2-го ранга Н. А. Кроуна на «Пересвет». Эти офицеры, хотя и были старше Эссена по времени производства, всё же «переходили дорогу» более «достойным» кандидатам. По поводу назначения командира «Цесаревича» между адмиралами Макаровым и Алексеевым возник конфликт, который, однако, не успел разрешиться. И Васильев, и Кроун не успели вступить в командование, они погибли вместе с Макаровым на «Петропавловске».

Командующий флотом планировал и замены командиров миноносцев, из которых он заметно выделял только лейтенанта В.И. Лепко и капитана 2-го ранга М.Ф. Шульца, назначенного вскоре вместо Эссена на «Новик». Макаров успел назначить шесть новых командиров: капитана 2-го ранга Ф.В. Римского-Корсакова (на «Беспощадный»), лейтенантов Н.Н. Азарьева (на «Бурный»), А.С. Максимова (на «Бесшумный»), Лукина (на «Сторожевой»), М.К. Бахирева (на «Смелый») и Тыркова 2-го (на «Разящий»). Он также поставил во главе 2-го отряда миноносцев капитана 2-го ранга М.В. Бубнова, минный транспорт «Амур» поручил капитану 2-го ранга Ф.Н. Иванову, миролюбивого Киткина 1-го списал на разоружённый старый крейсер «Разбойник» и перевёл на берег ряд других цензовых командиров.

Назначенного из Санкт-Петербурга командиром «Страшного» лейтенанта К.К. Юрасовского Макаров знал по лихим учебным атакам ещё в кампании 1898 г. на Балтике, когда тот на своём миноносце ночью врезался в броненосец «Адмирал Ушаков». Но именно Юрасовский (28 марта он стал капитаном 2-го ранга) своими действиями осложнил обстановку, которая привела к гибели «Петропавловска». В ночь на 31 марта 1904 г. командир «Страшного» отстал от своего отряда и пристроился к японцам, которых ошибочно принял за своих. Позднее говорили, что капитан Юрасовский страдал слабостью зрения. Так или иначе, утром 31 марта «Страшный» героически погиб в неравном бою вместе со своим командиром, а поспешивший ему на выручку командующий флотом чуть позже попал на выставленное японцами минное заграждение. На «Петропавловске» в числе 650 погибших моряков были и лучшие флагманские специалисты нашего флота - артиллерист капитан 2-го ранга А.К. Мякишев и минёр - капитан 2-го ранга К.Ф. Шульц, которых Макаров ценил очень высоко.

Гибель Макарова произвела деморализующее впечатление на большинство флагманов и офицеров флота Тихого океана. Минобоязнь и стремление остаться в осаждённой вскоре японцами крепости стали преобладающими «тактическими приёмами» артурских командиров. На совещании флагманов и капитанов у контр-адмирала В.К. Витгефта в мае-июне все командиры больших кораблей, кроме Эссена, почти единогласно высказывались против выхода в море и сражения с японским флотом, чем озадачивали даже самого адмирала, также, впрочем, считавшего невозможной победу над японцами в морском сражении.

Николай Оттович Эссен оказался, мягко говоря, неважным для Витгефта штабным работником (он некоторое время был флаг-капитаном), зато его броненосец сражался с противником до последних дней обороны Артура, когда его собратья уже мирно опочили пораженные японскими снарядами на внутреннем рейде. Спасти «Севастополь» Эссен не смог по объективным причинам и затопил его на большой глубине, которая исключала подъём корабля победоносным противником. Все остальные броненосцы и крейсера японцы подняли и ввели в состав своего флота.

Известно, что один в поле не воин. Справедливости же ради надо сказать, что сторонниками выхода в море были и назначенный Витгефтом к себе начальником штаба контр-адмирал Н.А. Матусевич (произвели по ходатайству Макарова), и флагманский штурманский офицер лейтенант Н.Н. Азарьев, успевший принять задержавшийся в ремонте миноносец «Бурный». Последнего сам Витгефт очень ценил. Однако, степень реального влияния Матусевича и Азарьева (погиб на «Цесаревиче» 28 июля 1904 г.) на управление была невелика, так как они постоянно находились при «временно командующим» эскадрой.

Старшинство командиров распределялось следующим образом: Э.Н. Щенснович («Ретвизан»), В.М. Зацаренный («Победа»), В.А. Бойсман («Пересвет»), B.C. Сарнавский («Паллада»), И.П. Успенский («Полтава»), Р.Н. Вирен («Баян»), Н.М. Иванов («Цесаревич»), К.А. Грамматчиков («Аскольд»), Н.О. Эссен («Севастополь») и капитан 2-го ранга А.А. Ливен (назначенный Витгефтом на «Диану»). Таким образом, Эссен, ставший капитаном 1-го ранга только 7 июня 1904 г., занимал почётное девятое место в списке возможных преемников командующего, не считая адмиралов П.П. Ухтомского и Н.К. Рейценштейна. Учитывая настроения последних, близких к настроениям восьми старших капитанов, и изоляцию Артура от России, уже в июне 1904 г. можно было предвидеть, что эскадра обречена на пассивность и не застрахована от бесславной гибели в гавани.

Действительно, артурские командиры проявили храбрость под огнём в сражении 28 июля, но все их тактическое искусство ограничивалось уклонением от атак и от преследования противником. Светлейший князь Ливен с «Дианой», отрываясь от японцев, достиг даже Сайгона, который лежит уже на пути в европейские воды...

Неважно в целом обстояло дело и с командирами миноносцев, которые часто сменялись по разным причинам. Например, на «Решительном» всего за полгода сменилось пятеро (!) командиров. Ни один из миноносцев за время войны так и не умудрился поразить миной боевой корабль противника. Миноносные силы постепенно таяли без нанесения вреда неприятелю. В мае при ночном поиске на камнях погиб «Внимательный», шедший во главе отряда под брейд-вымпелом капитана 2-го ранга Елисеева. Вскоре выяснилось, что брошенный корабль даже не смогли как следует уничтожить. «Вот и делай дела с такими начальниками, - записал в дневнике адмирал Витгефт, - а он считался из лучших ещё».

Ко времени капитуляции крепости в составе эскадры уцелели пять миноносцев. Во главе отряда был поставлен лейтенант М.К. Бахирев, в будущем известный балтийский флагман во время Первой мировой войны. Бахирев, бывший при Макарове одним из самых молодых командиров, и возглавил успешный прорыв миноносцев в нейтральные порты.

Конечно, Порт-Артурская кампания навсегда останется в памяти и примерами выдающейся храбрости морских офицеров, многие из которых сложили головы в тяжёлых боях на берегу, бросаясь в контратаки во главе своих матросов. Но на море многие инициативы отдельных молодых офицеров практически не увенчались успехом.

Так, например, лейтенанты Рощаковский и Лепко, мичмана Ренгартен и Дмитриев смело рисковали жизнью в ночных поисках на достаточно примитивных катерах. Лейтенант М.С. Рощаковский, занимающий особое место в истории нашего флота, назвал свой катер «Авось», что отчасти характеризовало не только сам маленький кораблик, но и всю подготовку России к войне. В первом же походе «Авось» погиб на камнях. Адмирал Витгефт поручил лейтенанту не совсем исправный миноносец «Решительный» и послал его на прорыв из крепости с важным донесением. Выполнив задание, Рощаковский, не надеясь на машину миноносца, но положившись на нейтральных китайцев, разоружил миноносец в Чифу. На следующий же день безоружный корабль был взят на абордаж японцами, приславшими в Чифу два истребителя, которые ни в грош не ставили китайский нейтралитет. Командиру оставалось поддержать честь российского оружия кулаками, и он, вступив в драку с вооруженным японским офицером, свалился с ним в воду. Японцы открыли стрельбу, но Рощаковскому с большинством экипажа удалось достичь берега. Имея мало времени, русский экипаж в самый последний момент успел взорвать «Решительного», но не совсем удачно, и корабль достался противнику в более или менее пригодном состоянии. Вскоре он был на буксире уведен из нейтрального китайского порта.

Язвительный публицист Португалов после войны написал, что этот случай напоминает «расправу грубого мужика с рыхлой бабой». Действительно, боевой опыт показал, что на театре военных действий торжествует право сильного. Что касается миноносца «Решительный», то он сам «отомстил за себя». Переименованный японцами в «Акацуки», корабль в составе 1-го отряда истребителей Соединённого Флота участвовал в Цусимском сражении. Во время ночной минной атаки «Акацуки» случился на пути миноносца №69, который сильно ударил его в корму, свернул себе форштевень и вскоре пошёл ко дну под крики «банзай» покинувшей его команды. Сам «Акацуки»/«Решительный» с двумя затопленными отсеками остался на плаву, став, таким образом, единственным из «наших» миноносцев, потопивших миноносец противника.

Его бывший командир - лейтенант Рощаковский -в это время находился неподалёку. В бою 14 мая 1905 г., он, стоя с биноклем на крыше носовой 10-дюймовой башни броненосца «Адмирал Сенявин» и словно не замечая свистевших вокруг осколков, управлял огнём своих двух орудий по японским кораблям. Рощаковский, вернувшись в Россию, вновь напросился на войну, согласившись на скромную должность вахтенного начальника на броненосце отдельного отряда адмирала Небогатова. С этим же адмиралом Рощаковский попал и в плен к японцам. Позднее, на суде в Санкт-Петербурге, прокурор отметил, что лейтенант в бою вёл себя храбро, а в печальной памяти день 15 мая протестовал против сдачи корабля неприятелю...

Прежде чем перейти к командирам Второй эскадры Тихого океана, следует вспомнить о Владивостокском крейсерском отряде. Его операции были отмечены некоторыми успехами, но командиры крейсеров отряда вряд ли выделялись на общем фоне какими-либо особенными военными дарованиями. Например, командир крейсера «Громобой» капитан 1-го ранга Н.Д. Дабич, проявивший личное мужество в непрерывном бою 1 августа 1904 г., тогда же оставил на незащищённых боевых постах прислугу мелкокалиберной артиллерии. В результате «Громобой» потерял 82 человека убитыми -почти в два раза больше, чем хуже бронированный флагманский крейсер «Россия».

Назначение командиров на корабли Второй Тихоокеанской эскадры (включая и отряд Небогатова), казалось бы, проходило на основе богатого выбора и с учётом желания офицеров. Известно, что ради участия в войне капитан 1-го ранга В.Н. Бэр («Ослябя») отказался оставаться на Балтике, где его ждал адмиральский чин. Добровольно пошли в поход и другие старшие командиры - капитаны 1-го ранга П.И. Серебрянников («Бородино»), Е.Р. Егоров («Аврора»), Н.В. Юнг («Орёл»), Б.А. Фитингоф («Наварин») и В.Н. Миклуха («Адмирал Ушаков»). Эти шесть офицеров уже выполнили ценз командования кораблями 1-го ранга, а последний уже успел получить новое назначение, но настоял на своём участии в походе и остался на броненосце. Все они успешно справились с задачей сложного перехода и геройски погибли в бою на своих кораблях.

При этом В.И. Бэру адмирал З.П. Рожественский после смерти адмирала Д. Г. Фелькерзама негласно доверил вести в бой 2-й броненосный отряд под контр-адмиральским флагом. П.И. Серебренников вплоть до ранения около двух часов на своём корабле фактически вёл всю эскадру, строго выполняя ранее отданные приказы адмирала Рожественского. В.Н. Миклуха уже 15 мая отказался сдать японцам подбитый броненосец и до последней возможности защищал честь Андреевского флага.

Так же поступил и капитан 1-го ранга И.Н. Лебедев, переведенный накануне похода с неготового крейсера «Олег» на крейсер-ветеран Дальнего Востока «Дмитрий Донской». На своём старом крейсере Лебедев, не оставляя своими заботами миноносцы, продвинулся значительно севернее многих кораблей эскадры и оказал ожесточённое сопротивление превосходящим силам японцев. Смертельно ранений на мостике «Донского», затопленного экипажем утром 16 мая, капитан 1-го ранга Лебедев скончался в японском госпитале.

Разделили судьбу своих погибших кораблей также капитаны 1-го ранга Н.М. Бухвостов («Император Александр III»), В.В. Игнациус («Князь Суворов»), С.П. Шеин («Светлана»). Таким образом, выполняя свой долг и строго следуя полученным приказам, погибли десять из семнадцати командиров кораблей 1-го ранга. Гибель их в первом же сражении с противником и обстоятельства этого сражения не позволяют в полной мере судить о военных дарованиях каждого. В то же время доблестное сопротивление команд их кораблей несомненно делают честь и погибшим командирам.

Известно также, что после войны неплохо показали себя оставшиеся в живых капитаны 1-го ранга В.В. Смирнов («Император Николай I»), Н.Г. Лишин («Генерал-адмирал Апраксин») и С.И. Григорьев («Адмирал Сенявин»), назначенные на свои корабли А. А. Бирилевым в порядке отбывания ценза. Явно слабыми командирами оказались и в походе, и в бою М.В. Озеров («Сисой Великий») и В.А. Попов («Владимир Мономах»).

Капитан 1-го ранга А.А. Родионов («Адмирал Нахимов»), надо отдать ему должное, хорошо подготовил к бою свой корабль, который, несмотря на свой почтенный возраст, стойко выдержал восемнадцать попаданий снарядов. Зато вечером 14 мая, с началом японских минных атак, «Нахимов» сразу включил боевое освещение (что, впрочем, было в духе действовавших на эскадре указаний) и поэтому вскоре был поражён торпедой. Родионов в походе пренебрёг питанием команды, что вызвало её возмущение. Возможно, что нелюбовь матросов стала и одной из причин его трагической гибели уже на Балтике, вскоре после окончания войны.

Командир крейсера «Олег» капитан 1-го ранга Л.Ф. Добротворский был единственным из командиров эскадры, кто не стеснялся высказывать свои предложения грозному командующему. Он, в частности, рекомендовал ему перекрасить корабли в боевой цвет, а во время командования отдельным отрядом на переходе уделил значительно большее внимание боевой подготовке, чем в целом по эскадре. Добротворский известен и тем, что в самом начале войны на крейсере «Дмитрий Донской» в Красном море самостоятельно начал задерживать пароходы с военной контрабандой.

Однако тактические взгляды Л.Ф. Добротворского, отличаясь большой оригинальностью, лишь в малой степени опирались на действительный опыт боевой подготовки и сражений войны. Так, он предлагал разделить эскадру на «фронт быстроходов» и «кильватер тихоходов»; или на четыре части, «перемешав в отрядах сильные и слабые суда». Как другой пример можно привести убеждение Добротворского в том, что победе при Цусиме японцы были обязаны своим подводным лодкам, которых в действительности не было. Это убеждение он сохранил даже после войны.

В конце концов влияние волевого командира флагманского «Олега» на «миролюбивого» контр-адмирала О. А. Энквиста в ночь на 15 мая привело к отказу крейсерского отряда от прорыва на север и отступлению его в Манилу. Это отступление привело к разделению остатков эскадры, которое, впрочем, во многом было предопределено её поражением в дневном бою 14 мая. Отношение же российских флагманов к самостоятельности командиров отчасти характеризуют слова морского министра А.А. Бирилева, написанные им на полях соответствующего листа заключения следственной комиссии: «Мысли Добротворского, и как он смел думать, что же делал Энквист?».

Следственная комиссия отметила, между прочим, и неудовлетворительные действия в бою капитанов 2-го ранга П.П. Левицкого («Жемчуг») и В.Н. Ферзена («Изумруд»). Оба корабля, по мнению комиссии, не выполнили своего назначения - защищать броненосцы от минных атак («Жемчуг»), а также не спасли людей с погибавших на их глазах броненосцев («Изумруд»). Прорвавшись 15 мая сквозь кольцо японских боевых отрядов, капитан 2-го ранга Ферзен, без достаточных оснований направил свой быстроходный крейсер северо-восточнее Владивостока и загубил его на камнях.

Командир вспомогательного крейсера «Урал» капитан 2-го ранга М.К. Истомин не только преждевременно приказал покинуть повреждённый крейсер, но и сошёл с корабля далеко не последним, что было явным нарушением традиций. Истомина «превзошёл» только командир миноносца «Бедовый» капитан 2-го ранга Н.В. Баранов, который без боя сдал свой корабль равному по размерам противнику и мотивировал свой поступок спасением «жизни раненного адмирала». На суде выяснилось, что этот офицер был ещё и нечист на руку.

Несмотря на эти «достоинства» Баранов, в силу старшинства в чине, был ещё и заведующим 1-м отрядом миноносцев эскадры. Не удивительно, что из девяти миноносцев эскадры только один проявил инициативу и атаковал корабль противника. Это был «Громкий» капитана 2-го ранга Г.Ф. Керна, который в бою с двумя японскими миноносцами решительно сблизился с истребителем «Сирануи» и пытался его торпедировать, хотя и безуспешно.

Действия капитана 2-го ранга Керна, погибшего в этом неравном бою, выглядят почти исключением на фоне поведения не только «цусимских», но «артурских» командиров. Капитаны 2-го ранга А.С. Шамов («Блестящий») и И.А. Матусевич («Безупречный») погибли в сражении, причем «Безупречный» повторил подвиг «Стерегущего» и, брошенный победоносным противником, исчез под водой со всем экипажем.

Капитан 2-го ранга Коломейцев в бою 14 мая смело направил свой миноносец «Буйный» к находившемуся под огнём подбитому флагманскому броненосцу «Князь Суворов» и спас с него раненного адмирала З.П. Рожественского и часть его штаба. Он же спас и большую часть команды погибшего броненосца «Ослябя», а после затопления своего повреждённого миноносца принял активное участие в тяжёлом бою с японцами на борту крейсера «Дмитрий Донской».

На фоне действий Керна и Коломейцева поведение капитана 2-го ранга П.В. Иванова («Бодрый») и лейтенанта О.О. Рихтера («Быстрый») выглядит просто бесцветным. Оба они с разным успехом лишь уклонялись от противника.

В заключение следует вспомнить, что капитаны 2-го ранга Н.Н. Чагин («Алмаз») П.П. Дурново («Бравый») и К.К. Андржеевский («Грозный») на своих кораблях сумели самостоятельно оторваться от противника и дойти до Владивостока. Эти командиры стали единственными, достигшими цели прорыва и были отмечены высшими боевыми наградами, Слабый крейсер-яхта и два миноносца - вот всё, что осталось от многочисленной 2-й эскадры флота Тихого океана для продолжения войны. Судьба последней была решена не в пользу России.

Несомненно, что одной из важных причин больших потерь и самих поражений в боевых столкновениях на море была слабая военная подготовка и тактическая пассивность командного состава Российского флота. Английский историк Вильсон по поводу Цусимы позднее вполне справедливо заметил: «У русских не было недостатка в храбрости, они держались до конца, но не проявили инициативы и предприимчивости».

Глава VI
ВОЕННО-МОРСКАЯ ТЕОРИЯ

В 1899 г. был издан очередной вариант Морского устава, подготовленный комиссией в составе адмирала К.П. Пилкина (председатель), вице-адмиралов В.Н. Назимова, К.К. Де-Ливрона, контр-адмиралов Н.Н. Ломена, Я. А. Гильтебрандта и А.А. Бирилёва. В уставе появились статьи о водолазном офицере, о судах и чинах гидрографических экспедиций и об офицерах Морского корпуса в плавании. Принципиальным дополнением устава стало введение должности командующего флотом, ⁸² которому предоставлялись большая самостоятельность и широкие полномочия по руководству всеми морскими силами на театре. К уставу прилагались инструкция вахтенному начальнику с распорядком дня и типовой недельный распорядок.

В 1898 г. комиссией вице-адмирала И.М. Дикова было окончено составление нового Свода морских эволюции, где важнейшие боевые сигналы производились по двух-флажной системе, в соответствии с практикой иностранных флотов. Новый свод значительно упрощал управление маневрами и приближал последние к реальным условиям плавания в отличие от прежнего - трёхфлажно-го. Однако испытания этого важнейшего (и единственного) тактического руководящего документа затянулось, он был официально утверждён только в 1903 г., и попал на флот буквально накануне войны, то есть не был освоен даже на эскадре Тихого океана.

Руководители Морского ведомства так и не решились официально принять упрощённые эволюционные приёмы и сигналы (однофлажный свод), оставшиеся на уровне проекта А.Ф. Гейдена. Не появилось на флоте и комплексного руководящего тактического документа. Изданный в 1898 г. по приказанию П.П.Тыртова капитаном 1-го ранга С.А. Скрягиным «Сборник приказов и инструкций адмиралов» охватывал многие стороны флотской жизни и обобщил опыт таких флагманов как Г.И. Бутаков, И. А. Шестаков, К.П. Пилкин, Н.В. Копытов, С.П. Тыртов, С.О. Макаров и других. Однако, в сборнике не было ни одной боевой инструкции для эскадренного сражения, поскольку таковых не существовало в практике адмиралов. Наиболее ценными тактическими документами сборника были приказ контр-адмирала В.П. Шмидта о высадке десанта (1883 г.), а также составленная С.О. Макаровым и объявленная приказом вице-адмирала С.П. Тыртова инструкция о подготовке к боевым действиям (1895 г.). ⁸³ Сборник не был, да и не мог быть обязательным руководством, между тем только некоторые офицеры и флагманы понимали настоятельную необходимость создания тактических правил в масштабах всего флота. Важным шагом в этом направлении стало руководство «Управление и действие судовою артиллерией в бою и при учениях», разработанное флагманским артиллеристом штаба эскадры Тихого океана лейтенантом А. К. Мякишевым и введенное на эскадре вице-адмиралом Н.И. Скрыдловым в 1902 г. ⁸⁴ В этом руководстве проводился принцип централизованного управления огнём из боевой рубки корабля, а также обосновывались правила пристрелки и выбора рода снарядов. Руководство А.К. Мякишева в 1903 г. было опробовано на Балтике и на Чёрном море, но так и не стало общефлотским документом.

Наиболее существенными достижениями в области теории тактики на рубеже XIX-XX вв. стали работы двух выдающихся морских офицеров - Н.Л. Кладо и Н.Н. Хлодовского. В1898 г. лейтенант Н.Л. Кладо издал «Записки по морской тактике», обобщавшие прочитанный им курс лекций для гардемаринов Морского корпуса. «Записки» отражали лучшие достижения иностранного и отечественного опыта и опирались на научное обоснование, выраженное определенными правилами - принципами. Так, принципами морского боя Н.Л. Кладо считал принципы сосредоточения сил, взаимной поддержки, «подставления неприятелю сильной стороны и уклонения слабой», а также принцип внезапности. ⁸⁵ Примечательно стремление автора рассматривать способы действия сил флота на основе изучения боевых и технических средств. При этом Н.Л. Кладо уделил внимание вопросам применения воздушных шаров и подводных лодок. Взгляды его на эскадренное сражение отражали уровень тактики 90-х гг. с её преувеличением роли средней скорострельной артиллерии, тарана и ограничением дистанции артиллерийского боя пределами 10-35 кбт. В стремлении применить принципы морского боя к сражению броненосных эскадр Кладо во многом был близок к известным «Рассуждениям» вице-адмирала С.О. Макарова.

В 1903 г. вышел из печати очередной труд Н.Л. Кладо -«Современная морская артиллерия», в котором были представлены развернутая характеристика артиллерийской техники российского и иностранных флотов и взгляды на её применение в бою. Важным элементом боевой подготовки мирного времени автор считал обучение стрельбе на «дальних» дистанциях (35-40 кбт), которые наиболее выгодны для «главной артиллерии» - скорострельных 6"-8" орудий. Впрочем, Н.Л. Кладо поддерживал мнение о том, что и «крупные орудия техника должна превратить в скорострельные (не менее одного выстрела в минуту)». ⁸⁶ Приведённая автором характеристика боеприпасов со всей очевидностью показывала превосходство бризантного действия английских снарядов над снарядами отечественного флота. В описании артиллерийской техники Н.Л. Кладо опирался на блестящи"! труд Г.И. Яцыны «Очерки современной морской артиллерии», напечатанный в «Морском сборнике» за 1901 г. и содержавший глубокий исторический экскурс в развитие нарезных орудий.

В 1903 г., также в «Морском сборнике», было опубликовано исследование лейтенанта Н.Н. Хлодовского «Опыт тактики эскадренного боя», характерное стремлением автора выработать практические рекомендации по построению боевого порядка, маневрированию и взаимодействию сил в бою. При некоторой переоценке преимуществ строев простого и сложного фронта Н.Н. Хлодовский впервые обосновал необходимость глубокого боевого порядка - из главных сил (эскадренных броненосцев) и так называемого «резерва» - отрядов броненосцев 2-й линии, крейсеров и миноносцев, которые своим огнём и маневром в эскадренном сражении действовали в интересах решения общей задачи - уничтожения противника. Основной формой маневра в бою он считал охват главных сил противника.

Тактические взгляды Н.Н. Хлодовского находились на уровне высших мировых достижений, однако они, как и взгляды его предшественников в теории тактики, не получили официального признания. Высшее морское командование, будучи носителем общего достаточно пренебрежительного отношения к тактическим вопросам, не озаботилось формированием единства тактических взглядов. Даже после начала войны адмиралы Ф.К. Авелан и З.П. Рожественский далеко не сразу изыскали 500 рублей для повторного издания «Рассуждений по вопросам морской тактики» С.О. Макарова, который хотел распространить свой труд среди офицеров Тихоокеанского флота.

Для ликвидации столь важного пробела многое сделал сам вице-адмирал С.О. Макаров, вернувшийся к тактическим вопросам в бытность командующим флотом. 4 марта 1904 г. своим приказом он ввёл «Инструкцию для подхода и боя» - первое боевое наставление в истории российского броненосного флота. 54 статьи инструкции ставили конкретные задачи отрядам крейсеров и миноносцев, определяли способы маневрирования отряда броненосцев, управление которым командующий оставлял за собой. Замысел сражения, разработанный С.О. Макаровым, включал маневрирование главных сил в строю сомкнутой кильватерной колонны, сосредоточение сил на части сил противника с постановкой его в два огня с помощью крейсеров и дневные атаки миноносцев. «Побеждает тот, - писал Макаров, - кто хорошо дерётся, не обращая внимания на свои потери и памятуя, что у неприятеля этих потерь ещё больше». ⁸⁷ С.О. Макаров следовал традициям наступательной тактики, характерной для эпохи расцвета отечественного парусного флота конца XVIII - начала XIX вв. К «Инструкции» прилагались схемы, однофлажные сигналы для управления при важнейших эволюциях и «Инструкция для управления огнём в бою», составленная флагманским артиллеристом флота капитаном II ранга А. К. Мякишевым. В последней впервые были заложены основы эскадренной стрельбы на больших дистанциях при корректуре данных по наблюдениям падений залпов каждого корабля. ⁸⁸

К сожалению, «Инструкция для похода и боя» не была использована ни приемниками С.О. Макарова, ни на 2-й эскадре Тихого океана, где господствовали примитивные тактические взгляды, извращавшие сущность боевого предназначения кораблей различных классов. В течение года подготовки и похода 2-й эскадры вице-адмирал З.П. Рожественский и его штаб оказались не в состоянии не только составить боевое наставление, но пренебрегли даже обсуждением тактического замысла на собраниях флагманов и капитанов. Отдельные указания по способам действий, разбросанные в нескольких приказах, ориентировали главные силы на линейный боевой порядок - длинную кильватерную колонну, крейсера - на защиту транспортов, а миноносцы - на спасение адмиралов с флагманских кораблей. Маневрирование предусматривалось только для отдельных отрядов на различные варианты появления противника (спереди, сзади и т.п.). Ни простейших эволюционных сигналов, ни обоснованных способов эскадренной стрельбы в приказах не предусматривалось.

К этому следует добавить, что опыт войны практически не обобщался в ГМШ, и 2-я эскадра прибыла на театр военных действий с довоенным уровнем теории тактики слегка «подновленным» отрывочными сведениями с Владивостокского крейсерского отряда и недостоверной информацией о действиях главных сил флота у Порт-Артура.

В развитии теории стратегии большое значение имели ежегодные военно-морские игры в Морской академии, где чередовались темы «Война России с Японией» и «Война России с Германией». Отчёты об этих играх, составленные такими способными офицерами, как Н.Л. Кладо и Л .Ф. Кербер и обобщавшие взгляды совета посредников и «воюющих» сторон, представляли собой ценный материал для теоретических выводов. Одновременно они использовались для постановки курса морской стратегии в академии.

В выработке принципов введения морской войны офицеры российского флота обоснованно обращались к опыту сухопутной стратегии, получившей в XIX в. большое развитие. Примером удачного применения этого опыта явилась записка офицера ГМШ лейтенанта А.Н. Щеглова (ноябрь 1902 г.), в которой он обосновал понятия плана войны, оперативного плана, плана сосредоточения, мобилизационных плана и расписания.

Передовые стратегические взгляды были характерны для вице-адмирала С.О. Макаров, который в записке по проекту программы судостроения на 1903-1923 гг. сделал подробный анализ значения отдельных морских театров для России. Он также обосновал необходимость определения состава и развёртывания флота в зависимости от задач, которые ему предстоит решать в будущей войне.

Если записка С.О. Макарова имела характер частного мнения, то работа А.Н. Щеглова использовалась в работе ГМШ и впоследствии послужила отправной точкой для создания Морского генерального штаба. Несмотря на это, даже её теоретические положения не были восприняты большинством адмиралов, отвечавших за военное планирование. В среде флагманов и старших командиров преобладали извращенные стратегические понятия с явно оборонительными тенденциями. Суть их сводилась к защите флотом определённых ключевых позиций (по аналогии с Севастополем, Кронштадтом и Свеаборгом в Крымской войне). Взаимодействие с армией понималось примитивно - как помощь ей орудиями и личным составом. При этом игнорировался главный объект воздействия флота - флот противника, который предполагалось отражать у своих берегов.

Во время войны с Японией стратегические просчеты имели тяжелые последствия и побудили капитана 2-го ранга Н.Л. Кладо в ноябре 1904 г. выступить в открытой печати («Новое время») с серией очерков под общим названием «После ухода Второй эскадры Тихого океана». Целью публикации было обратить внимание общественности на необходимость максимального усиления 2-й Тихоокеанской эскадры подкреплениями с Балтики, а, возможно, и из Чёрного моря. Для обоснования такого усиления Кладо сделал стратегический обзор на море, показав пренебрежение высшего флотского руководства принципом сосредоточения сил на главном направлении. Он показал, что флот в войне играл главную роль, но не смог обеспечить владения морем, потому что вместо активных действий против японского флота с целью разгромить или ослабить его в генеральном сражении использовался для обороны Порт-Артура. «Наше непонимание значения флота часто вело к противоестественной роли флота - отдавать все свои силы на защиту приморской крепости», - писал Н. Л. Кладо. ⁸⁹

Работа Кладо быстро достигла практической цели, что нечасто бывает с теоретическими трудами. Вслед 2-й Тихоокеанской эскадре был послан отдельный отряд контр-адмирала Н.И. Небогатова. Однако, время для исправления положения было упущено. Автору критические выступления в печати стоили исключения из службы, а через 12 дней после соответствующего приказа произошла Цусимская катастрофа, которая осветила подлинную картину стратегического и тактического руководства флотом.

В развитии специальных отраслей военно-морской науки рубеж XIX-XX вв. был отмечен целым рядом важных достижений. В 1897-1903 гг. Гидрографической экспедицией Байкальского озера под руководством полковника Ф.К. Дриженко была выполнена съёмка берегов и впервые составлены достаточно точные карты. Гидрографическую экспедицию Северного Ледовитого океана в 1898-1901 гг. возглавлял полковник А.И. Вилькицкий, под руководством которого были исследованы берега Баренцева и Карского морей, Печорский залив, пролив Маточкин Шар. Участниками экспедиций - морскими офицерами был написан ряд оригинальных научных трудов по гидрографии, географии и краеведению. На основе многолетнего опыта плаваний и исследований Главное гидрографическое управление в 1903 г. издало подробное «Руководство для плавания из Кронштадта во Владивосток и обратно».

Особое значение для развития науки имели первые в истории полярные исследования с помощью ледокола, проведенные под руководством вице-адмирала С.О. Макарова во время плаваний «Ермака» в Северном Ледовитом океане в 1899 и 1901 гг. Эти экспедиции стали возможны не без поддержки министра финансов С.Ю. Витте и таких известных ученых как Ф.Ф. Врангель и Д.Н. Менделеев. Первым командиром ледокола был капитан 2-го ранга М.П. Васильев, старшим офицером - лейтенант К.Ф. Шульц. «Ермак» преодолевал сплошные льды толщиной свыше 4 м, но оказался слаб против торосистых нагромождений, особенно плотных в холодное лето 1901 г. Однако, С.О. Макаров остался убеждён в возможности достигнуть на ледоколе Северного полюса, что, как известно, и удалось атомному ледоколу «Арктика» в 1975 г.

Оправдались и многие идеи С.О. Макарова, высказанные им в докладе «О влиянии ледоколов на морские операции» (1899), в частности - о возможности быстрого межтеатрового маневра по Северному морскому пути. Адмиралом был сделан целый ряд научных сообщений по вопросам полярных исследований с помощью ледоколов. Эпизоды ледового плавания «Ермака» в 1899 г. фиксировались на кинопленку, а его научные результаты были опубликованы С.О. Макаровым в фундаментальном труде «Ермак» во льдах» (1901). Следует, однако, отметить, что в многолетней эпопее, связанной с ледоколом, С.О. Макаров далеко не всегда встречал поддержку генерал-адмирала и Императорского русского географического общества. В области артиллерийской техники примечательны работа подполковника В.А. Алексеева «Скорость стрельбы» (1903) и доклад генерал-майора А.Ф. Бринка о перспективах развития орудий (1902). В докладе А.Ф. Бринк обосновал предложение об увеличении длины стволов до 50 калибров и начальных скоростей до 915 м/сек.

В минном деле существенное значение приобрела разработка руководств по использованию радиостанций. Одним из первых таких документов были «Правила для производства телеграфирования беспроволочным телеграфом на судах эскадры Тихого океана», введённые приказом вице-адмирала Н.И. Скрыдлова в августе 1902 г.

В области судовых механических установок заслуживают внимания работы инженер-механика Д. А. Голова, который опубликовал в «Морском сборнике» и в ежегодниках «Военные флоты» ряд статей, посвященных развитию котлов, корабельных паровых машин и турбин.

В теории и практике кораблестроения сохраняла остроту проблема обеспечения непотопляемости. Не один раз возвращался к ней вице-адмирал С.О. Макаров, выступая в печати и устно с научными докладами, и подкрепляя выводы опытами с моделями в Опытовом бассейне. Наиболее существенным конструктивным недостатком кораблей он справедливо считал то обстоятельство, что при подводных пробоинах потеря остойчивости наступала гораздо ранее исчерпания запаса плавучести. Отношение МТК к предложениям С.О. Макарова строилась на защите ведомственных интересов и опиралось на авторитет Н.Е. Кутейникова. Главный инспектор кораблестроения упорно не соглашался на коренное изменение подходов к проектированию тем более, что за границей продолжали следовать традиционным принципам, а сам С.О. Макаров одновременно настаивал на бесполезности вертикальной брони.

Борьба адмирала против брони и больших броненосцев столь явно противоречила общим тенденциям развития кораблестроения, что невольно подрывала доверие к его идеям и предложениям в других областях. Однако в начале XX в. не без влияния С.О. Макарова непотопляемостью занялся заведующий Опытовом бассейном капитан А.Н. Крылов. В 1899 г. Крылов был удостоен золотой медали Английского общества корабельных инженеров и получил мировое признание за научные труды в области теории качки корабля. В 1901-1902 гг. он добился блестящих результатов в исследовании вибрации судов. Талантливый математик, А.Н. Крылов не только поддержал С.О. Макарова, публично выступив с логически стройной формулировкой принципов обеспечения живучести, но и внёс свой вклад в теорию. Так, он впервые предложил бороться с опасным креном корабля контрзатоплением отсеков и в октябре 1902 г. представил в МТК соответствующие расчёты и таблицы.

Логика А.Н. Крылова произвела должное впечатление на председателя МТК вице-адмирала Ф.В. Дубасова, с одобрения которого таблицы непотопляемости были переданы на корабли эскадры Тихого океана. Опыт первых месяцев войны подтвердил их актуальность и поставил под сомнение официальные предвоенные взгляды. 7 апреля 1904 г. на расширенном заседании МТК А.Н. Крылов выступил с докладом «О снабжении судов флота таблицами, показывающими влияние затопления отделений на крен, дифферент и остойчивость корабля и об общих мерах к обеспечению непотопляемости судов при повреждениях». ⁹⁰ Критика деятельности Н.Е. Кутейникова стоила А.Н. Крылову выговора, но таблицы получили распространение на кораблях флота. К сожалению, эффективно использовать их в борьбе за живучесть не удалось из-за неприспособленности корабельных систем. В числе наиболее значительных предвоенных военно-морских исторических трудов следует отметить такие как «Исторический очерк Морского инженерного училища. 1798-1898 гг.» А.И. Пароменского (1898), «Морской кадетский корпус. Краткий исторический очерк с иллюстрациями» А.С. Кроткова (1901), «Исторический обзор развития и деятельности Морского министерства за сто лет его существования» С.Ф. Огородникова (1902). Несмотря на их юбилейный характер, эти труды основывались на обобщении обширного фактического материала и отличались оригинальностью суждений по широкому кругу вопросов истории отечественного флота. Подготовкой к празднованию юбилея - 50-летия Севастопольской обороны 1854-1855 гг. - было вызвано и появление трудов «Синоп-Севастополь» (1898) Е.В. Богдановича, «История Крымской войны и обороны Севастополя» Н.Ф. Дубровина (1900), «Адмирал Павел Степанович Нахимов» П.И. Белавенца (1902) и альбома «Севастопольцы. Участники 11-месячной обороны Севастополя в 1854-1855 гг.» П.Ф. Рерберга (1903). Героическим страницам истории флота была посвящена книга М.А. Лялиной «Подвиги русских адмиралов» (1900). Своеобразным мостиком между прошлым и настоящим стал альбом «Русский военный флот, 1689-1905 гг.» (1905), иллюстрированный в том числе прекрасными фотографиями кораблей, выполненными капитаном

2-го ранга Н.Н. Апостоли. Открытки кораблей, выпущенные на основе его оригиналов, верно служили пропаганде российского маринизма и до сих пор остаются ценным историческим источником.

Опыт действий на море в испано-американской войне 1898 г. обобщался в работе капитана 2-го ранга А.А. Ливена «Американская экспедиция» (1899). В1898-1899 гг. Военно-морским отделом ГМШ были изданы обзоры развития и состояния ряда иностранных флотов под общим названием «Сборник военно-морских сведений об иностранных государствах». Среди них особенно актуальным являлся том, посвящённый японскому флоту и составленный по донесениям морского агента в Японии лейтенантом А.А. Струмилло. Лейтенант А.А. Струмилло с разрешения вице-адмирала П.П. Тыртова писал очерк современного состояния Российского флота, опубликованный в 1898 г. во всемирно известном британском ежегоднике Брассея. ⁹¹

Возросший интерес к Российскому флоту, занимавшему третье место в мире, показывало и внимание, которое уделил ему английский военно-морской эксперт и писатель Ф. Джейн, дважды посетивший Россию. Результатом явилось появление в Англии его труда под названием «Российский императорский флот, его прошлое, настоящие и будущее» (1904) - фактически первой систематизированной истории российского флота.

Талантливым исследователем военно-морской администрации проявил себя капитан 2-го ранга А.Г. Витте, который проследил эволюцию организации управления флотом в сравнении с иностранными флотами. Работа А.Г. Витте вышла в свет уже после гибели автора - флагманского интенданта штаба 2-й эскадры Тихого океана, разделившего судьбу экипажа броненосца «Бородино» в Цусимском сражении. ⁹²

Глава VII
ВОЕННЫЕ ПОРТЫ И ОРГАНИЗАЦИЯ ФЛОТА

В 1898 г. были созданы сразу два новых портовых управления - в Порт-Артуре и в Либаве - Порт императора Александра III. Оба их отнесли к портам 2-го разряда. В 1901 г. в Либаве были окончены два больших сухих дока - Императрицы Марии и Императрицы Александры - размерами 183 х 25,9 х 9,14 м каждый. Через год там завершили сооружение аванпорта, бассейна и канала. Рядом на берегу располагались здания администрации, казарм и мастерских. Работы же по углублению аванпорта и благоустройству территории не были окончены и к 1904 г. В мастерских не хватало станков, а главное - хорошей организации и квалифицированных кадров. Тем не менее Порт Александра III стал местом сбора 2-й эскадры Тихого океана, а в декабре 1904 - январе 1905 гг. снарядил для похода отдельный отряд судов контр-адмирала Н.И. Небогатова. Впервые в истории Балтийский флот отправился в море в середине зимы, что было бы невозможно при отсутствии незамерзающего порта.

Для защиты Либавы Военным министерством строилась крепость, приморский фронт которой вооружался береговыми батареями с орудиями калибров И", 10" и 6", а также 9" и И" мортирами. Дальность стрельбы пушечных батарей составляла от 60 (10") до 74 (11") кб. По мнению артиллерийского отделения МТК батареи не могли предотвратить бомбардировку порта германским флотом, новые орудия которого обладали большей дальнобойностью. Для повышения устойчивости приморского фронта генерал-майор А.С. Кротков [главный инспектор артиллерии - начальник артиллерийского отдела МТК. - Ред.] в январе 1903 г. предложил построить позади волнолома 12" башенные батареи. Это радикальное решение позволяло не только уравнять мощь береговой и корабельной артиллерии (по калибру орудий), но и обеспечить береговым батареям определённые преимущества в борьбе с флотом противника. Предложение Кроткова было реализовано далеко не сразу, но оно предвосхищало одно из главных направлений в развитии береговой артиллерии вплоть до второй мировой войны.

Несмотря на сооружение Либавы, Кронштадт продолжал сохранять значение главной базы и самого надёжного опорного пункта флота. Именно в Кронштадском порту в 1904 г. снаряжалась многочисленная 2-я эскадра Тихого океана. Оборудование порта пополнилось «нефтяной станцией» для заправки кораблей мазутом, но в целом оно оставляло желать лучшего, и не позволяло выполнять многие работы. Архаичные сооружения порта, страдавшего хаотичной планировкой, нуждались в реконструкции. Для защиты подступов к Кронштадту на южном берегу Финского залива Инженерное ведомство соорудило новые форты («Красная Горка», «Серая Лошадь») с И", 10" и 6" орудиями.

На Чёрном море Севастополь в 1900 г. был преобразован в главный военный порт, став местопребыванием главного командира Черноморского флота. Таким образом, были окончательно ликвидированы последствия Крымской войны и подтверждено уже сложившееся базирование основных сил флота на Севастополь, географическое положение которого позволяло вести активные действия на всём Черноморском театре. Николаевский порт 2-го разряда сохранил значение тыловой и главной судостроительной базы.

Значительно хуже обстояло дело с системой базирования флота на Дальнем Востоке. ⁹⁴ Оборудование мастерских Владивостокского порта к 1904 г. было окончено не более, чем наполовину. Второй сухой док только строился. На складах имелось 57 тыс. т. кардифского угля, запасы которого могли пополняться только за счёт импорта морским путём. Расположение батарей приморского фронта Владивостокской крепости (восемь рот крепостной артиллерии) не гарантировало порт от обстрела с моря. Береговые орудия были устаревших систем, а укрепления сухопутного фронта были далеки до готовности.

В Порт-Артуре к началу войны успели углубить Восточный и Западный бассейны, которые могли вместить всю эскадру. Однако проход на внешний рейд оставался мелководным и позволял выводить броненосцы только во время полной воды. Ширина ворот большого дока (175,5 х 23,5 х 10,5 м) не допускала ввода эскадренных броненосцев, лишённых, таким образом, возможности исправлять повреждения подводной части. Строился новый сухой док, но он не мог быть окончен в ходе войны. Зато старый китайский док для миноносцев находился в заброшенном состоянии. В порту имелось 125 тыс. т кардифа и более 84 тыс. т мягкого угля, что обеспечивало потребности флота в первые месяцы активных действий. Однако на складах не хватало половины крупнокалиберных 10" - 12" и 60% 6" снарядов второго боевого комплекта эскадры. Строительство Порт-Артурской крепости было не закончено. Готовность приморского фронта составляла 67%. на его батареях были установлены 108 орудий, из них только пять 10" пушек (батарея «Электрический утёс» и отчасти 6" орудия Канэ были пригодны для боя с современными броненосцами.

Слабым звеном дальневосточных портов были кадры мастеровых, значительную часть которых по решению Морского министерства составляли местные китайцы. Хотя во Владивостоке имелось 1080, а в Порт-Артуре -даже 1473 портовых рабочих, они оказались не в состоянии проводить ремонт боевых повреждений. Во время войны инженеров и мастеровых пришлось доставлять из европейской России, в том числе с Балтийского завода. Одновременно усиливалось оборудование и пополнялись запасы портов, а также укреплялась их приморская и сухопутная оборона. К лету 1905 г. средства Владивостокского порта достигли большого развития, а его крепостные сооружения защищались многочисленным гарнизоном. Все это оказалось невозможным для главной базы - Порт-Артура, который с мая 1904 г. был отрезан противником и не смог в полной мере обеспечивать потребности флота.

На Дальнем Востоке также не было оборудовано опорных пунктов на побережье, которые могли бы служить для временной стоянки кораблей и отрядов. Порт Дальний совершенно не имел береговой обороны, а после его захвата противником сослужил хорошую службу только японским армии и флоту, став их базой снабжения. Во время войны русские не смогли воспользоваться для морских операций такими выгодными пунктами, как заливы Посьет, Владимир и Ольга в Приморье, Корсаковский пост на Сахалине и острова Эллиот в Жёлтом море. Таким образом, подготовка театра военных действий на Дальнем Востоке явно не отвечала требованиям обстановки.

В развитии организации флота наблюдались тенденция к расширению береговых элементов и углубление их противоречий с реальными потребностями плавающих кораблей и соединений. В 1900 г. в Балтийском флоте добавили два новых флотских экипажа (19-й и 20-й), которые комплектовали экипажи броненосцев «Победа» и «Цесаревич», крейсеров «Богатырь», «Новик» и «Боярин» и других кораблей. Через два года для команд миноносцев Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре был сформирован Квантунский флотский экипаж.

Двадцать флотских экипажей Балтийского флота распределялись между Кронштадтом (основная часть), Санкт-Петербургом и Либавой. Между тем, формально принадлежащие им корабли годами находились в Средиземном море или в Тихом океане. Неудобства такого положения сказывалось на многочисленной эскадре Тихого океана, комплектования которой по-прежнему связывалось с береговыми частями Балтийского моря. Сохранение развитых береговых структур становилось совершенно бессмысленным в условиях, когда экипажи броненосцев и крейсеров круглый год размещались на своих кораблях.

Тем не менее, штатное расписание чинов флота, определяемое потребностями ненужной экипажной структуры флотских дивизий, препятствовало совершенствованию боевой организации флота. Необходимость этого совершенствования вызывалась сложившейся уже дифференциацией корабельного состава. Корабли различных классов, имеющие свою специфику, нуждались в подразделении на отряды с постоянными начальниками, которые в мирное время отвечали за боевую подготовку, а в военное - водили эти отряды в бой.

Нельзя сказать, что необходимость новой организации совершенно не сознавалась в Морском министерстве. Так, в марте-апреле 1901 г. этим важным вопросом занималась специальная «Комиссия для определения судового состава эскадр в тактическом отношении и для распределения судов флота по классам и разрядам согласно их боевого значения». ⁹⁵ Председателем комиссии был вице-адмирал И.М. Диков, в её работе участвовали начальник ГМШ вице-адмирал Ф.К. Авелан, вице-адмирал Ф.В. Дубасов, контр-адмиралы Н.Н. Ломен, Н.А. Реунов, капитаны 1-го ранга A.M. Доможиров, А.А. Вирениус, A.M. Абаза, капитан 2-го ранга А.Г. Витте и капитан Н. Л. Кладо. Комиссия пришла к выводу, что флот должен подразделяться на эскадры, каждая из которых состоит из восьми эскадренных броненосцев, четырёх броненосных и восьми бронепалубных крейсеров, а также 16 эскадренных миноносцев. Эскадра, в свою очередь, включала две дивизии, а дивизия - две бригады. Бригада признавалась тактической единицей, способной вести самостоятельные действия (два броненосца, броненосный и два бронепалубных крейсера, четыре эскадренных миноносца). Для удобства управления в бою эскадра делилась на отряды броненосцев, крейсеров и миноносцев, на неё назначались пять флагманов-командующих и по два старших и младших флагмана на дивизию. Командующий флотом, состоящим из двух и более эскадр, поднимал флаг на отдельном корабле. Весь корабельный состав в зависимости от предназначения подразделялся на десять классов, а по степени боеготовности - на три разряда. Последнее было необходимым для обеспечения однородности состава отрядов в эскадре. Устаревшие корабли, канонерские лодки и малые миноносцы объединялись в отдельные отряды под командованием постоянных начальников.

Предложения комиссии отвечали широкому уровню того времени и могли послужить основной для создания единой организации флота, подчинявшей её тактическим требованиям. Однако в полном объёме они реализованы не были. Если подразделение эскадры на отряды и отделения по классам кораблей, в силу сложившихся правил, ещё существовало на практике, то новая система назначения постоянных флагманов и командиров отрядов требовала изменения береговой структуры и увеличения штатов. Такое изменение казалось слишком радикальным и было произведено позднее с упразднением экипажной организации. Интересно, что мнение комиссии по составу эскадр почти без изменений принималось для выборки кораблестроительных программ накануне Первой мировой войны.

Отсутствие элементов постоянной боевой организации отрицательно сказалось на 2-й эскадре Тихого океана. Её подразделение во многом противоречило принципам, выработанным комиссией И.М. Дикова - в один и тот же отряд попали корабли разных отрядов, не подходящие по скорости хода и боевым качествам, отряд миноносцев не имел своего начальника, а отделения миноносцев возглавлялись старшими из командиров. Давление сложившихся представлений о строгом соблюдении старшинства офицеров при отсутствии штатных начальников также помешало создать целесообразные организационные формы и вызывало трения между командирами. Эти несообразности особенно ярко выглядели на фоне организации японского Соединённого флота, который ещё до войны был подразделен на три эскадры, каждая эскадра состояла из боевых отрядов кораблей одного класса и отрядов миноносцев во главе с соответствующими отрядными начальниками.

Запоздалое создание флота Тихого океана (9 февраля 1904 г.), конечно, не могло повысить реальную мощь морских сил России на Дальнем Востоке, но позволяло улучшить организацию управления. Командующему флотом полностью подчинялись оба военных порта, он получил и полноценный штаб флота во главе с контр-адмиралом. Впервые в состав штаба вошли начальники военно-морского и военного (по предложению С.О. Макарова) отделов. Первый специально занимался оперативными вопросами боевых действий на море, а второй -взаимодействием с армейским командованием. 10 мая 1904 г. также впервые была учреждена должность главного командира флота и портов и начальника морской обороны Балтийского моря, на ней был назначен вице-адмирал А.А. Бирилев.

После гибели первого командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала С.О. Макарова и назначения его преемником вице-адмирала Н.И. Скрыдлова - 17 апреля 1904 г. - все корабли на Дальнем Востоке были сведены в 1 -ю эскадру флота Тихого океана под командованием вице-адмирала П.А. Безобразова. Одновременно на Балтике началось формирование 2-й эскадры флота Тихого океана, командующим которой назначили контр-адмирала З.П. Рожественского. Однако стройная на первый взгляд организация управления флотом была искажена последствиями неудачного хода боевых действий. Так, ни Н.И. Скрыдлов, ни П.А. Безобразов не смогли попасть в осажденный Порт-Артур и оказались во Владивостоке, где к этому времени было всего три больших корабля. Главнокомандующий всеми морскими и сухопутными силами на Дальнем Востоке (наместник) которому в оперативном отношении подчинялся командующий флотом, на практике непосредственно руководил эскадрой в Порт-Артуре, «временно» вверенный контр-адмиралу В.К. Витгефту.

Руководство командующего флотом 2-й эскадрой Тихого океана было чисто условным, так как её снаряжением на Балтике ведал вице-адмирал А.А. Бирилев, а план действий разрабатывал лично З.П. Рожественский, за которым сохранялся также пост начальника ГМШ.

27 сентября 1904 г. должность командующего 1-й эскадрой была упразднена, а в конце года - с гибелью броненосцев в Порт-Артуре - «сократили» и командующего флотом в Тихом океане. 8 мая 1905г., с приближением 2-й эскадры к театру военных действий, Николаем II был вновь назначен командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал А.А. Бирилёв. Но он добрался до Владивостока после Цусимской катастрофы, когда командовать стало нечем, и вскоре был отозван в Санкт-Петербург.

Таким образом, организационные преобразования военного времени явно запаздывали и не всегда соответствовали обстановке. Импровизации сказались и на службе штабов. Оперативные функции получили слабое развитие и во многом зависели от личности начальника военно-морского отдела. Состоявший на этой должности при С.О. Макарове капитан 2-го ранга великий князь Кирилл Владимирович не успел (или не смог) проявить себя в планировании морских операций. Гораздо успешнее в этой области работал в штабе Н.И. Скрыдлова капитан 2-го ранга Н.Л. Кладо, но плоды его работы в основном остались на бумаге из-за отсутствия в распоряжении командующего сколько-нибудь значительных сил флота. В то же время 2-я эскадра Тихого океана, фактически целый флот с огромным плавучим тылом, получила штаб весьма скромного состава. Так, его возглавлял не начальник штаба, а всего лишь флаг-капитан, не являвшийся первым заместителем командующего эскадрой. Штатной должности начальника военно-морского отдела не было, а исполнявший её флагманский штурман капитан 2-го ранга В.И. Семенов сознавал себя пассажиром, только догадываясь об оперативных планах З.П. Рожественского. Роль штабов, имевших при всех младших флагманах - начальниках отрядов обеих Тихоокеанских эскадр -сводилась, как правило, к руководству по отдельным специальностям и передаче распоряжений адмирала подчинённым командирам.

Глава VIII
БОЕВАЯ ПОДГОТОВКА, ОПЕРАТИВНЫЕ ПЛАНЫ И ПЛАВАНИЕ КОРАБЛЕЙ ФЛОТА

Стремление к единообразию боевой подготовки выразилось в появлении общефлотских руководящих документов. Среди них «Инструкция для изготовления корабля к бою», подготовленная в ГМШ в апреле 1900 г. «Инструкция» включала три раздела, посвящённые мобилизации, приготовлению корабля к бою перед выходом в море и боевой тревоге. Работа особой комиссии по комплектации офицерами судов флота (1900-1901 гг.) положила начало разработке типовых судовых расписаний, отвечавших новому уровню развития техники. В 1904 г. были утверждены очередные «Правила для составления судовых расписаний», которые впервые дополнялись «образцовыми» расписаниями для строившихся серийно броненосцев «Князь Суворов», крейсеров «Олег» и «Жемчуг». ⁹⁶ В этих правилах исчезли многие архаизмы переходного периода, которые предусматривали участие машинистов и кочегаров в абордажном бою и многочисленные стрелковые партии для поражения противника из ружей и пистолетов.

В 1901 г. учреждаются два переходящих императорских приза для кораблей эскадры Тихого океана и Черноморского флота за лучшую стрельбу из орудий. 21 приз был установлен для поощрения командиров и инструкторов Учебно-артиллерийского отряда.

Вместе с тем, на боевой подготовке всё больше сказывались последствия длительного мирного времени и применение цензовой системы прохождения службы офицерами. Частые перемещения командиров и судовых офицеров, приоритет очередности назначений и последовательности производства в чины над личными качествами и способностями порождали боязнь ответственности за возможные происшествия и условности в отработке боевых упражнений. Большинство флагманов также следовало сложившимся обычаям, а «творчество» отдельных из них противоречило тенденциям развития военно-морского дела. Случалось, что «цензовые» командиры, не уверенные ни в себе, ни в подчинённых, обозначая положенные выстрелы минами Уайтхеда, просто выбрасывали за борт их боевые винты. ⁹⁷

В боевой подготовке преобладали рейдовые учения, на которых сложные боевые упражнения отрабатывались по многочисленным отдельным элементам. После войны капитан 2-го ранга В.И. Семёнов писал, что пресловутая «ведомость 286 учений» имела «огромное значение в превращении осмысленных занятий в механическое отбывание номеров». ⁹⁸

Чередование флагманов и командиров - следствие «цензовой» системы - при отсутствии единства тактических взглядов и недостатков организации не позволяло создать морской и тактической школы, подобной школам М.П. Лазарева или Г.Н. Бутакова. Балтийский флот постепенно превратился в депо для снабжения кораблей на Дальний Восток и в собрание учебных отрядов. Новые броненосцы и крейсера плавали на Балтике почти исключительно в отдельных отрядах судов, назначенных для испытаний. Несмотря на слабое противодействие адмирала П.П. Тыртова, с каждым годом всё больше боевых единиц зачислялось в учебные отряды -артиллерийский, минный, морского корпуса, которые вскоре стали доминировать над Практической эскадрой. Кампания 1898 г. стала для неё последней: в следующем году эскадру переименовали в Учебную, а в 1900 г. - преобразовали в Учебно-практический отряд, реальную боевую силу которого представляли миноносцы. ⁹⁹ В кампании 1903 г., с пополнением флота эскадренными миноносцами типа «Сокол» это соединение получило наименование Практический отряд обороны побережья Балтийского моря. Соединённые оборонительные отряды уже во время войны - летом 1904 г. - непродолжительное время плавали под флагом главного командира Балтийского флота.

В кампании 1898 г. Практической эскадрой (четыре броненосца, минный крейсер, восемь миноносцев) командовал вице-адмирал С.О. Макаров. Единственный из флагманов российского флота, он стремился направить боевую подготовку на решение тактических задам, приближённых к реальной обстановке морского сражения. При этом С.О. Макаров опирался на «Рассуждения по вопросам морской тактики», распространённые им на кораблях. В ходе эскадренных учений отрабатывались дневные и ночные атаки миноносцев с их отражением, артиллерийские стрельбы по пирамидальным щитам, по парусным лайбам (дистанция 7-11 кб, по два боевых выстрела из крупных орудий), по береговым укреплениям. Используя специальные учебные зарядные отделения, броненосцы стреляли минами Уайтхеда друг в друга. Проверка организации борьбы за живучесть сопровождалась фактическим наливом воды водонепроницаемые отделения. ¹⁰⁰

Каждое учебно-боевое упражнение командующий предварял приказом с постановкой задач и личным инструктажем командиров, а заканчивал критическим разбором. Интенсивные учения в сложной обстановке неизбежно приводили к повреждениям кораблей и их техники. С.О. Макаров не делал из этого проблемы и лично руководил исправлением миноносца №116, пробитого миной, и миноносца № 110, который во время ночной атаки протаранил броненосец «Адмирал Ушаков». Оба корабля остались с эскадрой. Не получил взыскания и командир миноносца № 110 лейтенант К. К. Юрасовский, стремившийся выпустить мину с кратчайшей дистанции.

В кампании 1899 г. Учебной эскадрой (три броненосца, шесть миноносцев) командовал вице-адмирал В.П. Мессер, который не увлекался разработкой тактических правил, но весьма обстоятельно подошёл к порученной ему проверке нового двухфлажного Свода морских эволюции. Однако командующий не имел полноценных отрядов крейсеров и эскадренных миноносцев и так и не смог испытать Свод в полном объеме. «Результаты более чем ничтожны» - честно докладывал В.П. Мессер управляющему министерством. ¹⁰¹

С 1900 г. самым многочисленным соединением в летнем плавании на Балтике стал Учебно-артиллерийский отряд. Например, в кампании 1902 г. он насчитывал семь броненосцев, два броненосных крейсера, минный крейсер, четыре миноносца и 4700 офицеров и матросов. Главным содержанием боевой подготовки отряда оставалась ежедневная однообразная отработка уроков стрельбы для комендоров. С 1902 г. для стволиковых стрельб вместо 37мм начали применять стволы 47мм пушек, что позволило увеличить дистанцию до 10-12 кб. Но эти стрельбы, так же как и стрельбы боевыми зарядами и снарядами, проводились в обстановке, далёкой от возможных боевых условий. Так, командующие отрядом контр-адмиралы З.П. Рожественский (1900-1902 гг.) и Д.Г. Фелькерзам (1903 г.) предпочитали стрелять из крупных орудий по земляным сооружениям на острове Карлос. Хотя эти стрельбы проводились с дистанций 25-32 кб - сравнительно больших для иностранных флотов - они не давали реальной картины управления огнём, так как корректура велась по хорошо заметным столбам дыма и пыли, а не по всплескам, типичным при стрельбе по морским целям. Тактические учения на Учебно-артиллерийском отряде были редкостью. В 1901 г. он участвовал в «соединённых маневрах сухопутных войск и флота», а в следующем году - в маневрах на Ревельском рейде в присутствии Николая II и его гостя - германского императора Вильгельма II. Первые маневры свелись к перевозке и высадке войск 23-й пехотной дивизии, усиленной судовым десантом (766 чел.). Вторые явно носили показной характер и вызвали не совсем оправданные восторги отечественной и иностранной прессы по поводу точности стрельбы.

Чисто учебные задачи решались и в ежегодных плаваниях в Атлантику старых крейсеров «Генерал-Адмирал» и «Герцог Эдинбургский». Они служили хорошей школой морской выучки для офицеров, матросов и будущих строевых квартирмейстеров.

Единственный на Балтике быстроходный крейсер «Светлана» использовался в качестве яхты генерал-адмирала. Летом 1899 г. «Светлана» под командованием капитана 1-го ранга К. Д. Нилова с великим князем Владимиром Александровичем на борту совершила поход в Архангельск и обратно. По пути крейсер посетил Екатерининскую гавань в Кольском заливе, где был основан порт Александровск (ныне - Полярный).

В августе-сентябре 1899 г. официальный визит в Данию совершил броненосец береговой охраны «Генерал-адмирал Апраксин» под командованием капитана 1 -го ранга В.В. Линдестрема. 13 ноября 1899 г. на переходе из Кронштадта в Либаву этот броненосец в ненастную погоду выскочил на каменистую отмель у о. Гогланд в Финском заливе. Тяжёлая авария, которая едва не привела к гибели корабля, явилась следствием не только ошибочных расчётов командира и штурмана (лейтенант П.П. Дурново), но и несовершенства средств кораблевождения того времени, а также слабого навигационного и оперативного оборудования театра. Последним возмутился даже Николай II, обративший внимание П.П. Тыртова на отсутствие телеграфа в «главнейших пунктах» Финского залива. Слабость аварийно-спасательных средств флота привела к тому, что работы по снятию броненосца затянулись до апреля 1900 г. Зато в достижении конечного успеха важную роль сыграли ледокол «Ермак» и радиосвязь, которые помогли спасти броненосец и отчасти подмоченную репутацию Морского ведомства. Ремонт «Апраксина» завершился в 1901 г.

В конце августа 1901 г. крейсера «Светлана» и «Варяг» сопровождали императорскую яхту «Штандарт» с Николаем II, приглашенным на маневры германского флота в Данцигской бухте. В маневрах участвовали четырнадцать броненосцев - эскадренных и береговой обороны - не считая крейсеров и миноносцев. Флаг-капитан императора А.Ф. Гейден отметил хорошее состояние кораблей, чёткие организацию, маневрирование и меткую стрельбу германского флота - потенциального противника русских на Балтике. ¹⁰² Зато в следующем году Вильгельм II и его адмиралы - Генрих Прусский и А. Тирпиц, наблюдая маневры на Ревельском рейде, с удовольствием отметили отсутствие у российского флота боевой эскадры. Хотя двум императорам в Ревеле были представлены новейшие броненосцы «Ретвизан» и «Победа», более крупные, чем любой корабль германского флота, было ясно, что они вскоре уйдут на Дальний Восток. Вильгельм II сознательно возбуждал дальневосточные амбиции своего дальнего родственника - российского императора, которого льстиво называл «Адмиралом Тихого океана».

В июне 1902 г. броненосец «Победа» посетил Портсмут, где намечался традиционный парад флота, посвященный коронации английского короля Эдуарда VII. Из визитов иностранных кораблей в Россию наиболее примечательным было посещение в 1901 г. Кронштадта французской эскадрой под командованием адмирала Жерве.

В 1898 г., несмотря на отсутствие плана операций Балтийского флота на случай войны с Германией, было принято решение использовать Либаву в качестве передового пункта базирования новых крупных кораблей флота. В целях повышения боеготовности, по примеру Черноморского флота, зимой эти корабли находились в состоянии вооружённого резерва. 12-часовая готовность к выходу в море обеспечивалась постоянным пребыванием на борту одной трети команды.

Первыми в 1898/1899гг. зимовали в Либаве броненосцы «Петропавловск», «Адмирал Ушаков» и мореходная лодка «Храбрый». В 1899/1900 гг. там базировались уже четыре броненосца - «Полтава», «Севастополь», «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин». Такая дислокация кораблей в корне изменяла развертывание флота с началом боевых действий. В зимние месяцы обеспечивались как активные операции в южной Балтике, так и усиление эскадр в Средиземном море или в Тихом океане. Подобное было совершенно невозможно при базировании всего флота в замерзаемом на пять месяцев Кронштадте. В то же время корабли в Либаве при внезапном начале войны с Германией могли оказаться в ловушке: порт находился в опасной близости от границы, а отступление на север для соединения с эскадрой из Кронштадта было проблематичным из-за ледостава и превосходства в силах германского флота. Уже в 1900 г. Германия имела в кампании в европейских водах семь броненосцев, в том числе четыре эскадренных и три береговой обороны. Правда, русско-французский союз подавал надежду на частичное сковывание германских морских сил французской Северной эскадрой, которая насчитывала шесть эскадренных броненосцев. Однако в первые годы XX столетия германский флот быстро прогрессировал - в кампании 1904 г. Вильгельм II держал под вымпелами уже девять эскадренных броненосцев, два новых броненосных и шесть бронепалубных крейсеров. Фактическая же боеготовность российского флота на Балтике зимой 1904 г. не позволила даже отправить подкрепления на Дальний Восток.

Боеготовность Черноморского флота в целом была несколько выше, чем Балтийского. Его главные силы проводили зимнее время в вооружённом резерве в Севастополе. Четыре летних месяца четыре эскадренных броненосца с минными крейсерами, канонерскими лодками и миноносцами плавали в составе Практической эскадры. Ежегодно в кампании находились от 7,5 до 9 тыс. офицеров и матросов, около 3 тыс. из которых практиковались в Учебном отряде. Сменивший Н.В. Копылова главный командир Черноморского флота вице-адмирал С. П. Тыртов (1898-1903) не внёс ничего нового в тактическую подготовку эскадры, которая к тому же затруднялась из-за отсутствия быстроходных крейсеров. Эскадренные стрельбы, в том числе боевыми снарядами, выполнялись по береговым укреплениям. Периодически проводились совместные с армией маневры по сценарию Босфорской экспедиции: нападающая сторона при поддержке артиллерии броненосцев высаживала крупные десанты в районе Севастополя.

Своеобразные итоги отработки совместных действий с армией были подведены после сентябрьских маневров 1904 г. под руководством главного командира Черноморского флота вице-адмирала Г.П. Чухнина (1904-1906 гг.). В состав десантной экспедиции входили броненосный (шесть эскадренных броненосцев), крейсерский (два крейсера, мореходная лодка, транспорт, четыре миноносца), минный (два минных крейсера, одиннадцать миноносцев), транспортный (шесть транспортов) флоты и 3172 человека десанта при восьми орудиях из состава Одесского военного округа. Высадка производилась в районе Ялты и показала достаточно высокий уровень организации, достигнутый благодаря прежним маневрам и обеспечивший согласованные действия как армии и флота, так и флотских соединений между собой. На берегу высадкой распоряжался комендант побережья, определявший места высадки людей и вооружения. Перевозочные десантные средства - десантные боты и паровые катера - подчинялись командиру морского батальона. Вместе с тем, в отчёте была отмечена необходимость реорганизации всего «десантного транспортного дела» - устарелость и плохая конструкция ботов и катеров Военного ведомства при хорошей погоде затянули высадку более чем на 12 часов. При противодействии противника это могло привести к «полной неудаче десанта».

Отчёт содержал важный вывод: «В основание десантного дела необходимо положить принцип непрерывной и быстрой высадки». Для его реализации предлагалось построить специальные десантные понтоны, соединяющие транспорты с береговыми причалами, и моторные катера.

Командование Черноморским флотом вице-адмирала Н.И. Скрыдлова (1903-1904) было отмечено эскадренной стрельбой по береговым укреплениям на Тендровской косе. 2 сентября 1903 г. броненосцы «Три Святителя», «Ростислав», «Двенадцать Апостолов» и «Екатерина II» с дистанций от 20 до 9 кб выпустили по макету трёхорудийной батареи 130 чугунных снарядов, из которых попали около 40%, поразивших брустверы и «болванов» - обозначение прислуги. При этом 8 снарядов разорвались сразу после вылета из стволов «без вреда для орудий» и три были найдены не взорвавшимися. ¹⁰⁵ К этому тревожному факту в Морском министерстве отнеслись формально: решение о замене чугунных снарядов стальными было уже принято, оставалось только осуществить его на практике. Между тем, чугунные снаряды в большом количестве сохранялись в боекомплекте всех броненосцев и крейсеров. Вообще, из опыта ежегодных учебных стрельб Черноморского флота, по Тен-дровским укреплениям были сделаны неверные - слишком оптимистичные выводы об эффективности разрыва снарядов отечественной морской артиллерии. Сами стрельбы, как и стрельбы Учебно-артиллерийского отряда на Балтике, по условиям проведения были далеки от обстановки эскадренного сражения.

В 1898 г., с уходом броненосцев на Дальний Восток, эскадра Средиземного моря была преобразована в Отряд судов, которым командовал один из младших флагманов Балтийского флота. В эскадре состояли эскадренный броненосец «Император Александр II», а позднее -«Император Николай I», по одной балтийской и черноморской мореходной канонерской лодке и минный крейсер. Отряд пользовался гостеприимством дружественной Греции - портом в Пирее и стоянкой в бухте Суда на Крите. В районе Крита обычно проводились и учебные стрельбы.

Отряд судов в Средиземном море, поддерживая там политическое влияние России, приобретал серьёзное военное значение в случае конфликта с Турцией, флот которой находился в упадке. В то же время мощный английский Средиземноморский флот, опираясь на Александрию, Мальту и Гибралтар, при неблагоприятной обстановке мог быстро заблокировать или уничтожить сравнительно малочисленные российские корабли. В 1898-1903 гг. Средиземноморский отряд сохранял роль резерва для быстрого усиления эскадры Тихого океана, а само море служило своеобразной «перевалочной базой» для кораблей, идущих с Балтики на Дальний Восток. Зимой 1899/1900 гг. здесь побывал броненосец «Петропавловск», зимой 1900/1901 гг. - «Севастополь» и «Полтава»,в 1901/1902 гг. - «Пересвет», а в 1902/1903 гг.-отряд контр-адмирала Э. А. Штакельберга, включавший «Ретвизан» и «Победу».

По пути в Тихий океан многие корабли выполняли важные политические миссии, связанные с заходами в порты иностранных государств. Так, крейсера «Варяг» и «Аскольд» посетили княжества Персидского залива, а броненосный крейсер «Громобой» под командованием капитана 1-го ранга К.П. Иессена в апреле 1901 г. нанёс визит в австралийский порт Мельбурн. За весь поход от Либавы до Владивостока, продолжавшийся с 28 ноября 1900 г. по 17 июля 1902-го, «Громобой» прошёл 19207 миль, израсходовав 14268 т угля и 11271 т воды. Корабль показал «прекрасные» мореходные качества, а на испытаниях полного хода 1 ноября 1901 г. у Владивостока развил более 18 уз. ¹⁰⁶ Такие плавания служили хорошей школой морской выучки для офицеров и матросов и положительно сказались в 1904-1905 гг., позволив выполнить беспримерный переход 2-й Тихоокеанской эскадры с Балтики на Дальний Восток.

Эскадра Тихого океана в декабре 1897 г. выполнила задачу занятия Порт-Артура. Для её решения начальником эскадры вице-адмиралом Ф.В. Дубасовым были назначены крейсера 1-го ранга «Адмирал Нахимов», «Адмирал Корнилов» и мореходная канонерская лодка «Отважный» под командованием младшего флагмана контр-адмирала Н.А. Реунова. Почти одновременно крейсер 1-го ранга «Дмитрий Донской» и лодки «Сивуч» и «Гремящий» прибыли в расположенный поблизости от Порт-Артура небольшой порт Талиенван. Английский Восточный флот наблюдал за действиями русских с помощью крейсеров, но не препятствовал им, а в мае 1898 г. занял для Великобритании другую китайскую базу - Вэйхайвей. 26 января 1898 г., согласно предписанию из Санкт-Петербурга в Порт-Артур прибыл начальник эскадры с крейсерами 1-го ранга «Память Азова» и «Рюрик». С этого времени зимой Порт-Артур стал местом постоянного базирования главных сил эскадры, которые перестали пользоваться для этого японскими портами. 16 марта 1898 г. на сигнальной мачте Золотой горы был поднят Андреевский флаг. ¹⁰⁷

18 марта эскадра в Порт-Артуре была усилена прибывшими из Средиземного моря эскадренными броненосцами «Наварин» и «Сисой Великий». Но она ещё долго сохраняла черты «крейсерской» эскадры, и начальник эскадры держал флаг на вместительном новом крейсере «Россия». Боевая подготовка в основном сводилась к прохождению отдельными кораблями курса учебных стрельб, а также к их походам в повышенной боевой готовности в различные порты и пункты на побережьях Китая и Кореи. Офицерский состав по приказанию Ф.В. Дубасова разрабатывал варианты тактического маневрирования и стрельбы на случай эскадренного боя с японским или английским флотами. В летние месяцы эскадра собиралась во Владивостоке, где корабли могли пользоваться доком для ремонта. Единственная эскадренная боевая стрельба была проведена в январе 1899 г. по специально сооружённому береговому укреплению в Талиенване. При стрельбе выявилась низкая эффективность воздействия на земляные укрепления новых фугасных снарядов.

В сентябре 1898 г. сухопутные войска и крепостная артиллерия Порт-Артура были переданы в подчинение армейского генерала - «начальника Квантунского полуострова и командующего войсками, расположенными на оном», который получил права военного губернатора и не подчинялся начальнику эскадры Тихого океана. Тем самым в отдельно расположенном российском владении - на Квантуне не оказалось лица, объединяющего руководство армией и флотом. В декабре 1899 г. этот недостаток был устранён с прибытием главного начальника сухопутных войск Квантунской области и командующего морскими силами Тихого океана вице-адмирала Е.И. Алексеева. Однако в 1903 г., с созданием на Дальнем Востоке особого наместничества, на Квантунском полуострове вновь стало два самостоятельных начальника - сухопутный генерал и адмирал - начальник эскадры Тихого океана. Отсутствие единого руководства силами армии и флота в этом важнейшем районе пагубно сказалось во время русско-японской войны.

1 августа 1899 г. в командование эскадрой Тихого океана вступил вице-адмирал Я. А. Гильтебрандт. Новыми элементами боевой подготовки в начале 1900 г. стали 6-часовая проба броненосцев и больших крейсеров на полный ход и вспомогательные стрельбы по движущимся щитам, изображавшим модели кораблей различных типов. ¹⁰⁸ В апреле 1900 г. эскадра участвовала в больших совместных маневрах под общим руководством вице-адмирала Алексеева. Нападающей стороне на маневрах была поставлена задача внезапной высадки десанта на Квантуне для захвата Порт-Артура. В составе сил этой стороны под флагом Гильтебрандта действовали три эскадренных броненосца, в том числе только что прибывший на Дальний Восток «Петропавловск» и четыре крейсера 1-го ранга. Десант в составе 1213 человек и 43 лошадей высаживался с боевых кораблей.

Эскадра отработала также блокадные действия у Порт-Артура, при этом выяснились преимущества ночного эскадренного плавания без огней. В отчёте, составленном флаг-капитаном эскадры капитаном 2-го ранга Л .А. Брусиловым, отмечалось, что успех наступающей стороны во многом объяснялся обособленностью береговой обороны от флота, которому предлагалось передать все приморские укрепления. Опыт маневров вскоре был использован в боевой обстановке.

Глава IX
ВОЙНА В КИТАЕ 1900-1901 ГГ.

Проникновение империалистических европейских держав и США в Китай, раздел этой страны на «сферы влияния», сочетавшиеся с долгосрочной «арендой» ряда территорий, получением торговых привилегий и настойчивой пропагандой различных форм христианства, вызывали естественное недовольство китайского народа. Это недовольство в начале XX в. выразилось в народном движении, названном впоследствии по имени наиболее влиятельного тайного общества «Ихэтуань» («Большой кулак») боксёрским восстанием. Восстание вначале носило стихийный характер и заключалось в истреблении отдельных иностранцев и китайцев-христиан. Но вскоре негласную поддержку «боксёрам» стало оказывать реакционное китайское правительство императрицы Цыси, пришедшей к власти в результате переворота в сентябре 1898 г. Не имея реальной возможности справиться с восстанием, вызванным также бедственным положением большинства китайского народа, это правительство решило использовать его в своих целях -для изгнания европейцев и восстановления выгодной для реакционеров политической изоляции Китая. На стороне восставших выступили части китайской армии, что сразу поставило под угрозу все приобретения иностранцев и привело к открытой интервенции в Китай вооружённых сил Великобритании, России, Франции, Германии, США, Австро-Венгрии, Италии и Японии.

Российские вооруженные силы активно участвовали в боевых действиях на двух главных направлениях - в Манчжурии (вокруг КВЖД) и в центральных районах Китая - на операционной линии Таку (Даку) - Тяньцзин - Пекин. На втором из них важная роль отводилась эскадре Тихого океана, которая обеспечивала морские сообщения армии, перевозила и высаживала войска и судовые десанты, вела разведку и участвовала в захвате укрепленных пунктов. Общее руководство армией и флотом России во время войны в Китае осуществлял вице-адмирал Е.И. Алексеев, который также командовал несколькими совместными операциями союзников. Единого командования союзными силами создано не было - каждая страна преследовала свои интересы, а согласованные решения принимались на совещаниях под председательством старшего из присутствующих начальников.

В мае 1900 г., когда китайское императорское правительство оставило без последствий письменное требование посланников европейских держав, США и Японии о решительном пресечении действий восставших «боксёров», иностранные дипломаты прибегли к вызову десантов в китайскую столицу. По запросу российского посланника Е.И. Алексеев 16 мая направил из Порт-Артура в Таку отряд контр-адмирала М.Г. Веселаго в составе эскадренного броненосца «Сисой Великий», крейсера «Дмитрий Донской», лодок «Гремящий», «Кореец» и минных крейсеров «Всадник» и «Гайдамак». Большие корабли остались на внешнем рейде Таку (Дагу), форты которого прикрывали вход в реку Пейхо (Хуньха), а лодки вошли в устье и высадили судовой десант при 64мм орудии и взвод казаков. Десант, составленный из экипажей «Сисоя Великого» и «Наварина», под командованием лейтенанта Ф.В. Радена направился в Пекин, где вступил в охранение русского посольства. С 6 июня это посольство, как и представительства других государств, подвергалось нападению «боксёров» и китайских солдат с применением артиллерии. Моряки и казаки с честью выдержали 75-дневную осаду, потеряв 25 человек убитыми и ранеными из 82. Посольства были освобождены только в начале августа 1900 г. при взятии Пекина союзными войсками.

Посылка десантов для охраны дипломатических представительств, как показали последующие события, явилась запоздалой полумерой, которая не соответствовала масштабам восстания. Для укрепления руководства 20 мая на броненосном крейсере «Россия» на рейд Таку пришел вице-адмирал Я. А. Гильтебрандт, заставший там корабли Англии, Германии, Франции, Австро-Венгрии, США, Италии и Японии. Инициативу выручки посольства взял на себя старший в чине - английский вице-адмирал Е. Сеймур, державший флаг на броненосце 1-го класса «Центурион». В ночь на 28 мая английский адмирал без должного согласования с союзниками возглавил движение на Пекин международного десантного отряда. Среди 2110 моряков этого отряда насчитывалось 318 русских под командованием лейтенанта А.И. Бурхановского, которого вскоре сменил капитан 2-го ранга И.И.Чагин.

Предприятие Е. Сеймура, озабоченного сохранением британского руководства союзниками и приобретением лавров победителя мятежников, носило авантюрный характер и едва не обернулось катастрофой. На пути из Тяньцзиня в Пекин международный отряд был атакован «боксёрами» и, отступив, занял оборону в арсенале Сигу на окраине Тяньцзиня. С ним не успел соединиться двухтысячный отряд русских сухопутных войск, присланный из Порт-Артура по распоряжению вице-адмирала Е.И. Алексеева. Этот отряд, 12-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, был перевезён 29-30 мая контр-адмиралом М.Г. Веселаго на броненосцах «Петропавловск», «Наварин», крейсере «Дмитрий Донской» и лодках «Манджур», «Гремящий» и «Бобр». Сибирские стрелки, добравшись до европейской части Тяньцзиня, подверглись атакам регулярных китайских войск при поддержке артиллерии и были вынуждены перейти к обороне. Таким образом, немногочисленные разрозненные отряды союзных десантов и русских сухопутных войск оказались блокированными. Возможности их выручки целиком зависели от надёжности коммуникации река Пейхо - железная дорога Тонгку-Пекин, находившейся под контролем китайских фортов Таку, расположенных по обеим сторонам входа в устье Пейхо. Сложившаяся обстановка требовала от союзников систематических продуманных действий по обеспечению коммуникации и наращиванию сухопутных сил на операционной линии Таку - Тяньцзинь - Пекин. Первая часть задачи была блестяще выполнена под общим руководством вице-адмирала Я.А. Гильтебрандта, который с отбытием Сеймура остался старшим флагманом на рейде Таку.

В ответ на усиление гарнизона китайских фортов и попытку минировать устье реки союзные адмиралы направили коменданту крепости Таку ультиматум с требованием сдать форты, угрожая в случае отказа взять их штурмом. Штурм возлагался на десантный отряд общей численностью 903 человека, включавший, кроме японцев, англичан и немцев, русскую стрелковую роту (184 человека). Поддержку десанту могли оказать корабли, занявшие позиции на реке Пейхо - в тылу фортов. В числе этих кораблей были русские канонерские лодки «Бобр», «Кореец», «Гиляк», миноносцы № 204 и № 207, английские канонерская лодка «Альжерин», истребители «Фэйм» и «Уайтинг», французская канонерская лодка «Лион», германская - «Ильтис», японская - «Акаги». Последняя из-за неисправности машины была оставлена у станции Тан-гку, где также находился сохранявший нейтралитет американский пароход «Монокаси». Кораблями на реке командовал старший из командиров - капитан 1-го ранга А.Н. Добровольский («Бобр»). Под его руководством и был выполнен согласованный план действий.

После полуночи 3/4 июня 1900 г., в 0 час. 50 мин., китайцы ответили огнём на ультиматум союзников. На пяти фортах крепости Таку имелось 177 орудий, из которых 33 орудия калибром до 240 мм обстреляли канонерки соединенного отряда. Гарнизон фортов насчитывал примерно 3,5 тысячи человек. ¹⁰⁹ В штурме китайских укреплений участвовало 800 человек из состава десанта, поддержанные артиллерией шести кораблей, имевших 43 орудия калибром от 37 до 229 мм и пять пулемётов.

Более чем 5-часовой бой с фортами на дистанциях от 4 до 10 кб оказался тяжёлым испытанием для небронированных канонерских лодок. В германскую лодку «Ильтис» попал 21 снаряд, но наиболее серьёзные повреждения получил «Гиляк» (командир - капитан 2-го ранга И.Б. Индрениус), в который попало три китайских снаряда. Один из них - калибра 6" - сделал подводную пробоину и проник в носовой 75мм погреб, где вызвал пожар патронов и взрыв нескольких снарядов. Несмотря на потери, экипаж «Гиляка» в течении 15 минут справился с пожаром и подвел пластырь на пробоину. Кормовая артиллерия лодки не прекращала огня ни на минуту. «Кореец» (командир - капитан 2-го ранга Н.Ф. Сильман) получил шесть попаданий снарядами, осколками одного из них был убит артиллерийский лейтенант Е.Н. Бураков. На лодке «Бобр» было повреждено 9" орудие.

В бою канонерским лодкам удалось подавить китайскую артиллерию и обеспечить атаку штурмовой колонны десанта, которая около 5 час. утра захватила форт № 4, к этому времени пять канонерских лодок (кроме «Гиляка») спустились вниз по реке и поддержали огнём по южным фортам переправу десанта. Вскоре после взрыва порохового погреба на форту № 2 десант полностью выполнил поставленную задачу.

Успех боя при Таку был обеспечен выучкой и мужеством экипажей канонерских лодок, а также решительными действиями штурмового отряда, в котором отличилась русская стрелковая рота. Потери китайцев достигли 800 человек убитыми, ранеными и пленными, союзники на кораблях и на берегу потеряли 9 офицеров и 129 нижних чинов. Значительная часть потерь - 59 убитых и раненых - пришлась на лодку «Гиляк». За доблесть в бою канонерские лодки «Гиляк», «Кореец» и «Бобр» были награждены Георгиевскими серебряными рожками, вручёнными летом 1902г. ¹¹⁰

В самом начале боя 4 июня 1900 г. английские истребители при поддержке пулемётов «Гиляка» захватили четыре китайских истребителя, стоявшие на реке у арсенала Таку. Один из них - «Хайхуа» при разделе трофеев достался России, и, по предложению Е.И. Алексеева, был зачислен в списки флота под названием «Лейтенант Бураков». Этот быстроходный (свыше 33 уз) корабль впоследствии сослужил хорошую службу в обороне Порт-Артура. 5 июня 1900 г. по требованию союзных адмиралов на рейде Таку разоружился китайский крейсер «Хай-юань».

Таким образом, союзники без объявления войны Китаю фактически выступили против его регулярных вооружённых сил и добились успехов, оградив себя от возможных враждебных действий китайского флота и крепости Таку. 8 июня 1900 г. правительство Цыси опубликовало указ об объявлении войны вторгшимся в Китай державам. После этого на первый план выдвинулись сухопутные операции, вопросы руководства которыми выявили серьёзные разногласия между союзниками. Вице-адмирал Е.И. Алексеев, учитывая относительную слабость сухопутных войск и десантов европейских держав, стремился обеспечить ведущую роль России в наступлении на Пекин. На следующий день после боя при Таку в устье Пейхо прибыл второй эшелон российских войск под командованием командира 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады генерал-майора А.М. Стесселя. Он был доставлен из Порт-Артура вместе с обозом и запасом провизии на эскадренных броненосцах «Петропавловск», «Наварин», крейсере «Дмитрий Донской», канонерских лодках «Манджур», «Гремящий», «Сивуч» и зафрахтованном пароходе. А.М. Стессель получил задачу удержания Таку и Тяньцзиня, где оборонялся ранее прибывший полк его бригады. С 8 по 15 июня «Наварин», «Адмирал Корнилов», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» перебросили в Таку новые подкрепления: 10-й Восточно-Сибирский стрелковый полк и сотню казаков.

Усиление флотов на Дальнем Востоке в 1900-1901 гг.

(Таблица составлена по данным ежегодника Brassey's Naval Annual, 1900. p. 66 и 1901, p. 75)

Энергичное участие главных сил эскадры в перевозке сухопутных войск позволило генералу A.M. Стесселю уже 10 июня восстановить связь с 12-м Восточно-Сибирским полком в Тянцзине, а через три дня выручить незадачливого английского адмирала Сеймура. Моряки эскадры Тихого океана приняли деятельное участие в боях, а также обеспечили использование порта Таку в коммуникации по реке Пейхо.

Вскоре непосредственное руководство силами российских армии и флота на Печелийском (Чжилийском) театре (Таку-Пекин) Санкт-Петербург возложил на вице-адмирала Е.И. Алексеева, поднявшего на «Петропавловске» флаг командующего флотом. Пока Алексеев настаивал на усилении сухопутных войск в Манчжурии и пытался склонить союзных адмиралов к занятию базы в Шанхайгуане, англичанам удалось подвести мину под русское влияние на театре военных действий. На совещании 22 июня 1900 г. на крейсере «Россия» вице-адмирал Я. А. Гильтебрандт был вынужден согласиться на поддержанное союзными адмиралами предложение Сеймура о значительном усилении японских сухопутных войск на театре военных действий. Это согласие, вызвавшее крайнее недовольство Е.И. Алексеева, привело к замене Я. А. Гильтебрандта вице-адмиралом Н.И. Скрыдловым, назначенным 1 июня 1900 г. начальником эскадры Тихого океана. До его прибытия на Дальний Восток эскадрой временно командовал контр-адмирал М.Г. Веселаго.

В конце июня 1900 г. союзные войска под командованием Е.И. Алексеева взяли штурмом форты Тяньцзиня, обеспечив тыл для наступления на Пекин. Для поддержки штурма были использованы два 120мм орудия, снятых с крейсера «Владимир Мономах». К 12 июля общая численность союзных войск в районе Таку-Тяньцзинь достигла почти 30 тыс. человек при 147 орудиях. Большую часть войск составляли уже японцы, высадившие 13300 солдат и офицеров. Российские войска насчитывали 8373 человека, английские - 3585, других государств - значительно меньше. ¹¹¹ Правительство Николая II приняло решение о срочной перевозке войск на Дальний Восток из Одессы на пароходах Добровольного флота. В конце июля началось наступление на Пекин, в котором ведущую роль сыграл русский отряд под командованием генерал-лейтенанта Н.П. Линевича. 3 августа 1900 г. Пекин был взят союзными войсками, освободившими европейцев и американцев, оборонявшихся в посольствах. Китайское правительство Цыси бежало из столицы, отдав приказ своим регулярным войскам содействовать интервентам в подавлении восстания.

7 сентября десант с кораблей эскадры Тихого океана принял участие во взятии фортов Бейтана - крепости в 12 км от Тонгу. Одной из двух штурмовых колонн командовал командир крейсера «Россия» капитан 1-го ранга A.M. Доможиров. В боях у Бейтана отличилась команда флотских минеров лейтенанта А. А. Бровцына, разоружившая заложенные китайцами подземные фугасы. 18 сентября российская эскадра под командованием вице-адмирала Н.И. Скрыдлова главными силами и десантами моряков участвовала в занятии международными войсками приморской крепости Шанхайгуань на северном побережье Жёлтого моря. В этот день на переходе к Шайханьгуаню столкнулись миноносцы № 204 и № 207. Миноносец № 207 (командир - лейтенант Н.И. Бахметьев), получив пробоину, затонул.

8 сентябре 1900 г. в Китай прибыл германский фельдмаршал Вальдерзее, которому союзные державы вверили верховное руководство действиями на главном -Печилийском театре. Вскоре правительство Николая II приняло решение о выводе российских войск из Печи-лийской провинции. Россия также уклонилась от репрессий против мирного китайского населения, что объяснялось стремлением сохранить традиционно дружественные отношения с Китаем, а также необходимость защиты КВЖД, строящиеся объекты которой подвергались нападению «боксёров». Основные силы армии сосредоточились в Манчжурии. Одновременно эскадра Тихого океана усиливалась новыми кораблями.

В 1900-1901 гг. в Дальневосточных водах значительно выросли военно-морские силы всех ведущих морских держав. Японский флот по числу линейных кораблей сравнялся с английским и российским [на региональном театре. - Ред.], но ещё уступал европейским флотам по качеству подготовки.

Во время боевых действий в Манчжурии российская эскадра Тихого океана содействовала армии передачей вооружения и воинскими перевозками, в том числе по рекам Амур, Уссури и Сунгари. В июне-июле 1900 г. канонерские лодки «Отважный», «Гремящий», минный крейсер «Гайдамак» и миноносец № 206 участвовали в обороне европейских кварталов и во взятии Инкоу - важного порта северо-восточной части моря.

В конце 1900-начале 1901 г. объединёнными силами империалистических государств восстание «боксёров» в Китае было подавлено. Мирные переговоры интервентов с китайским правительством 25 августа 1901 г. завершились подписанием «Заключительного протокола», напоминавшего капитуляцию.

Согласно «протоколу» Китай в течение 39 лет выплачивал странам - «победительницам» огромную контрибуцию, отдавая им большую часть налогов, уничтожал укрепления Таку, выделял иностранцам отдельный квартал с собственной полицией в Пекине и т.п. Захваченное в ходе боевых действий китайское вооружение и имущество рассматривалось в качестве трофеев и было частично вывезено из страны.

Русские войска после войны остались в Манчжурии, что ещё больше обострило отношения с Японией. Главную роль в боевых действиях 1900-1901 гг. со стороны России сыграла армия, но её успех был невозможен без активного содействия флота, потерявшего в боях 50 убитых и 118 раненых. Именно флот придавал России политический вес в решении дальневосточных проблем. Победы российских войск и, вообще держав-интервентов в Китае во многом объяснялись сравнительной слабостью вооружённых сил восставших и китайской армии. В русских высших военных и военно-морских кругах эти победы вызвали самоуверенность, особо опасную в преддверии столкновения с сильным противником.

Японцы всё время внимательно следили за действиями российского флота, стараясь определить его слабые стороны. Известно, что японские адмиралы отметили недостаток дисциплины на кораблях эскадры Тихого океана, а также применение последних в качестве транспортов для перевозки войск и снабжения, что доказывало пренебрежение к главному назначению и боеготовности броненосцев и крейсеров. ¹¹²

Глава X
ЭСКАДРА ТИХОГО ОКЕАНА НАКАНУНЕ ВОЙНЫ С ЯПОНИЕЙ

Двухлетнее командование эскадрой вице-адмирала Н.И. Скрыдлова было отмечено приданием ей целесообразной тактической организации. С сентября 1901 г. постоянным флагманским кораблем эскадры стал специально оборудованный для этого броненосец «Петропавловск». Младший флагман на крейсере «Россия» возглавил отряд крейсеров. С 1901 г. в составе эскадры регулярно плавал отряд эскадренных миноносцев. Под руководством Н.И. Скрыдлова на эскадре Тихого океана были хорошо отработаны водяная и пожарная тревоги («скрыдловская школа тушения пожаров»), впервые проведена эскадренная контр-галсовая стрельба из стволов (1901), эскадренная состязательная стрельба (1902), 600-мильные гонки крейсеров и броненосцев полным ходом (1902). Большое внимание в практике боевой подготовки уделялось отражению минных атак, «очистке проходов от мин», совместному плаванию с одновременной постановкой кораблей на якорь по дистанции.

В 1901 г. дважды проводились совместные маневры с сухопутными войсками. Первые из них - в августе у Владивостока - завершились высадкой десанта численностью 1200 человек. Вторые (в октябре) были проведены под Порт-Артуром. При этом отрабатывались блокада и бомбардировка крепости (с дистанций 40-52 кабельтовых), отражение минных атак, прорыв минных катеров в гавань. По итогам маневров были сделаны выводы об эффективности защиты приморского фронта крепости минно-артиллерийскими позициями (минами заграждения под прикрытием береговых батарей). Наилучшим способом избежать ночных минных атак для блокирующей эскадры оказалось её маневрирование в открытом море без огней. ¹¹³ Летом 1902 г. под руководством контр-адмирала В.К. Витгефта у Порт-Артура были впервые отработаны массовые минные постановки с «Амура» и «Енисея», а также связь кораблей с береговыми наблюдательными постами.

10 октября 1902 г. в командирование эскадрой вступил вице-адмирал О.В. Старк, ветеран Дальнего Востока, избранный на эту ответственную должность по представлению Е.И. Алексеева. В отличие от многих адмиралов, О.В. Старк не причинял излишнего беспокойства ни офицерам, ни матросам, но и сам «не горел на работе», фактически являясь только исполнителем предначертаний Е.И. Алексеева. Выбор такого начальника эскадры накануне войны нельзя признать удачным. По свидетельству генерала А.Н. Куропаткина, адмирал Ф.К. Авелан, достаточно хорошо знавший О.В. Старка, предлагал возглавить эскадру более самостоятельным Ф.В. Дубасову и А.А. Бирилеву, но оба отказались из-за характера наместника. ¹¹⁴ В обычном порядке прохождения морского ценза был назначен младший флагман контр-адмирал князь П.П. Ухтомский, поднявший флаг на «Пересвете» в апреле 1903 г. и возглавивший отряд броненосцев. Характеристикой этого адмирала, который в

Порт-Артуре был вторым лицом после начальника эскадры, может служить тот факт, что уже во время войны различные инстанции несколько раз поднимали вопрос о его замене.

Неудивительно, что боевая подготовка эскадры при новых руководителях носила формальный характер, хотя в силу инерции и развивала некоторые традиции предшественников. Так, примерно-боевые стрельбы выполнялись кораблями в полном объёме и начинались пристрелкой с дистанций 22-46 кб. ¹¹⁵ Регулярно проводились многочисленные вспомогательные стрельбы, различные тревоги и смотры. В сентябре 1903 г. на маневрах в Жёлтом море главные силы эскадры действовали против Порт-Артура. Маневры были отмечены удачными ночными атаками отдельных эскадренных миноносцев, энергичным их отражением крейсерами, скрытым плаванием без огней. Однако из-за обострения политической обстановки программа маневров была выполнена лишь наполовину - без высадки основного десанта и бомбардировки. Не было проведено и их разбора. Последний элемент вообще не практиковался при О.В. Старке, что снижало поучительность всех мероприятий. В результате отработка многих элементов не доводилась до совершенства. Так произошло, например, с эскадренной примерно-боевой стрельбой 16 октября 1903 г., которая впервые сопровождалась двухсторонним маневрированием отрядов броненосцев. Ошибки в плане маневра привели к тому, что щиты состворились с кораблями и стрельба была выполнена частично в упрощённых условиях. Начальник эскадры оставил все без последствий - ни разбора, ни повторения стрельбы сделано не было.

Отмеченные субъективные факторы, конечно, не позволяли создать на эскадре школу тактической выучки. Сами командиры кораблей накануне войны давали порой противоположные оценки достигнутому уровню боевой подготовки. Тем не менее, её следует признать достаточно насыщенной и интенсивной. За первые десять месяцев 1903 г. наплаванность броненосцев эскадры составила от 2410 до 5300 миль (броненосцев японского флота - от 1139 до 3705 миль), броненосных крейсеров - от 5010 до 6250 миль (японские - от 1729 от 4792 миль). ¹¹⁶ Только истребители в японском флоте плавали больше: они прошли от одной до четырёх тысяч миль против одной-двух тысяч миль у эскадренных миноносцев эскадры Тихого океана. Программа боевой подготовки каждого большого корабля в 1903 г. включала двенадцать вспомогательных и четыре боевые артиллерийские стрельбы (годовая норма - по одиннадцать снарядов на каждое 10" и 12" орудия), 35 учений по боевому расписанию, по 20 минных выстрелов на ходу и на якоре, и т.п. Эти показатели в целом находились на уровне иностранных флотов, среди которых японский занимал далеко на передовые позиции. К сожалению, при высоких количественных показателях боевой учёбы российского флота качество его подготовки в техническом отношении уступало лучшим мировым достижениям.

Флот Франции первенствовал в развитии тактики подводных лодок, которые на маневрах начала XX в. выполнили ряд успешных «минных атак» в открытом море. Английский флот выделялся хорошо поставленной крейсерской разведывательной службой, германский - эскадренной выучкой. Именно в английском и германском флотах впервые в мирное время приняли защитную - светло-серую - окраску боевых кораблей. Но, самое главное, в боевой подготовке российского флота недостаточное внимание уделялось таким ключевым моментам, как применение артиллерии в эскадренном сражении и определение эффективности своего оружия. Ни в одном из флотов мира до 1904 г. не практиковались артиллерийские стрельбы на предельной досягаемости орудий. Корабельные призовые стрельбы в английском флоте велись при скорости 8 уз на дистанциях всего 7-10 кб, эскадренные - на дистанциях не более 35 кб. Но уже в конце XIX в. английские моряки стали оценивать призовую стрельбу по количеству попаданий, достигнутых в одну минуту времени. На стрельбах в течение положенных шести минут все орудия развивали предельную скорострельность. Это позволило добиться высокой скорости стрельбы - например, одного выстрела в минуту для 12" орудий. Возможность сравнительной оценки стимулировала дух соревнования.

В российском флоте показателем служил достигнутый процент попаданий, а скорость стрельбы, если и фиксировалась, то крайне редко. Так, из броненосцев эскадры Тихого океана в 1902 - 1903 гг. она была отмечена только на «Севастополе», где промежутки между выстрелами из 12" орудий составили 10 и 7,75 минуты. 6" орудия броненосца в среднем производили один выстрел в минуту. От командоров добивались «редкого, но меткого» огня, стремясь корректировать каждый выстрел. Предложения отдельных артиллерийских офицеров (лейтенант К.Ф. Кетлинский) о производстве десятиминутной стрельбы с максимальной скорострельностью остались на бумаге.

В начале века в Англии и во Франции провели опыты эскадренной стрельбы по старым кораблям-мишеням, что позволило получить представления об условиях действия артиллерии по реальным целям и об эффективности различных типов снарядов. В российском флоте, несмотря на большое количество подходящих устаревших кораблей, подобные опыты не проводились. Более того, малый размер артиллерийских щитов (высота от 4,8 до 9,1 м), которые командоры теряли из виду уже на дистанциях около 20 кб, не позволял правильно оценить результаты стрельбы. Ещё до войны выяснилось, что подъёмные механизмы 6" орудий Канэ ломаются при стрельбе на больших углах возвышения, чугунные снаряды часто разрываются после вылета из ствола или даже в самом стволе, патроны не всегда помещаются в казённик, что на дистанциях более 35 кб трудно различить всплески падений пристрелочных 6" снарядов одного корабля, не говоря уже о целой эскадре. Однако эти факты либо не вызывали практических мер по устранению недостатков, либо решение важнейших вопросов применения оружия откладывалось на неопределенные сроки. Пристрелка из орудий крупного калибра на больших дистанциях не отрабатывалась. Таблицы стрельбы 12" орудий были рассчитаны всего до 60 кб, а таблицы 6" орудий - до 54 кб, ¹¹⁷ при этом данные расчётов не проверялись на опытах и зачастую не соответствовали действительности.

Похожее положение сложилось и в минном деле. Эффективность воздействия мин Уайтхеда и мин заграждения на корабль практически не определялась и оказалась недостаточной. Ничтожный заряд надводных минных аппаратов миноносцев при длительном плавании корабля отсыревал и отнюдь не всегда обеспечивал уверенный выстрел. Дневные и ночные минные атаки с участием большого количества миноносцев на эскадре Тихого океана не проводились.

Несомненно, что подобные недостатки оружия и способов его применения наблюдались также и в других флотах. Например, японский флот к 1904 г. не имел достаточно надёжных взрывателей снарядов, не пробивавших броню («бронебойные») и не застрахованных от аварийных преждевременных разрывов («фугасные»). Личный состав японского флота не полностью освоил приготовление новых 45см мин (торпед) Уайтхеда. Но для российского флота исправление недочётов предвоенной боевой подготовки осложнялось разобщенностью его сил и удалённостью театра военных действий от основных баз и арсеналов метрополии. Отрицательное влияние на боеготовность эскадры Тихого океана к началу войны оказали чрезмерная осторожность политического руководства и сложившаяся в Морском ведомстве порочная практика экономии средств. Осторожность и экономия вступили в противоречие с реальной обстановкой на театре. Начиная с 1902 г., на эскадре Тихого океана был введён вооружённый резерв - все большие корабли восемь месяцев в году проводили в кампании, а четыре месяца в резерве в 12-часовой готовности (миноносцы четыре и восемь месяцев соответственно). Два двухмесячных периода эскадра плавала в полном составе. Сам по себе вооружённый резерв являлся вполне приемлемым вариантом содержания сил флота в мирное время, но требовал осторожного применения, так как наряду с демобилизацией старослужащих матросов и сменой командиров он приводил к сезонному снижению боевой готовности. Наиболее низкий уровень боеготовности ежегодно приходился на январь-февраль.

Экономия на плавании кораблей флота при формальном подходе к достижению эскадрой запланированного состава (десять линейных кораблей в 1905 г.) в 1901 г. привела генерал-адмирала и адмиралов П.П. Тыртова и Ф.К. Авелана к решению, которое игнорировало принципы сосредоточения превосходящих сил на театре военных действий. С их легкой руки Николай II одобрил простую замену новыми кораблями на Дальнем Востоке и многие ценные боевые единицы возвратились на Балтику. В 1901-1902 гг. из Порт-Артура в Либаву перешёл отряд контр-адмирала Г.П. Чухнина - броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий», крейсера 1-го ранга «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах» и «Адмирал Корнилов», на замену им прибыли только «Пересвет», «Варяг», «Амур» и «Енисей». В ноябре 1902 г. на Балтику отправился крейсер «Адмирал Нахимов». К началу 1903 г. против шести японских эскадренных броненосцев у русских осталось всего четыре. Но японцы не торопились начинать войну - их моряки ещё не успели освоить новые корабли. Только к лету 1903 г. в Порт-Артур прибыл отряд контр-адмирала Э.А. Штакельберга: «Ретвизан», «Победа», «Аскольд», «Богатырь», «Паллада», «Диана», «Новик», «Боярин» и семь эскадренных миноносцев.

Для усиленного таким образом состава эскадры начальником морского отдела штаба наместника контр-адмирала В.К. Витгефтом был разработан план военных действий в Тихом океане. План отражал идеи адмирала Е.И. Алексеева и в целом правильно учитывал намерения противника - Японии. Эскадре ставились задачи «остаться обладателем Жёлтого моря и Корейского пролива, опираясь на Амур», «не допускать высадки японской армии на западном берегу Кореи» и «отвлечь часть японских морских сил от главного театра военных действий и предупредить второстепенными морскими операциями из Владивостока попытку высадки близ Приамурья». ¹¹⁸ Для решения этих задач главные силы - все шесть эскадренных броненосцев с бронепалубными крейсерами-разведчиками, минными транспортами и лучшими миноносцами -предполагалось сосредоточить в Порт-Артуре. При появлении флота противника у крепости или при его попытке высадить десант от Чемульпо до Квантуна «боевая эскадра» вступала с ним в бой, избегая при этом «рискованных предприятий», которые могли бы привести к неоправданным потерям. Смысл возможно более долгого господства нашего флота в Жёлтом море заключался в необходимости предоставить время армии для сосредоточения в Манчжурии превосходящих сил, способных уничтожить японскую армию вторжения. Отдельный крейсерский отряд в составе крейсеров «Россия», «Громобой», «Рюрик» и «Богатырь» базировался на Владивосток. Он получил задачи нарушения японских морских коммуникаций и отвлечения части сил японского флота (броненосных крейсеров) с главного театра военных действий. Разделения сил эскадры объяснялось не только крейсерским назначением русских броненосных крейсеров и надеждами на ответное разделение японского флота, но и тем, что «Россия», «Громобой» и «Рюрик» при своей большой длине с трудом разворачивались в узком проходе на внешний рейд Порт-Артур и задерживали выход эскадры. Для обороны обоих портов предполагалось использовать канонерские лодки и малые миноносцы во взаимодействии с береговыми батареями и минными заграждениями инженерного ведомства. ¹¹⁹

Летом 1903 г. на фоне обострения русско-японских противоречий из-за Северной Кореи и Манчжурии Япония фактически начала подготовку к войне. Большие корабли постепенно выводились из резерва и пополняли Постоянную эскадру, состав которой всё увеличивался (обычно -до трёх броненосцев и двух больших крейсеров). В японских портах призывались запасные нижние чины, мобилизовывались суда торгового флота. Готовилась к войне и армия. Об этих приготовлениях российское командование получало исчерпывающую информацию от военно-морского агента в Японии капитана 2-го ранга А. А. Русина.

Интенсивная боевая подготовка японской Постоянной эскадры именно в последние шесть месяцев 1903 г. позволила значительно повысить уровень выучки экипажей, которые ранее вызывали снисходительное отношение европейски моряков из-за постоянных аварий и неумения выполнять сложные эскадренные маневры. В обучении японцы следовали английским образцам и лучшим достижениям мировой военно-морской теории. Японские офицеры оказались способными учениками, которые не стеснялись перенимать лучшее и у своего будущего противника. Ответ российского Морского ведомства на усиленные приготовления Японии почти не выходил за рамки ранее запланированного усиления эскадры. Правда, её пополнили двумя вспомогательными крейсерами - вооружёнными быстроходными пароходами Добровольного флота - «Лена» (ранее «Херсон») и «Ангара» (ранее «Москва»). Порт-Артур посетило учебное судно «Океан», доставившее военные грузы и пополнение нижних чинов. В Средиземном море началось формирование очередного отряда для похода на Дальний Восток. В него были включены «Цесаревич», «Ослябя», «Аврора», «Баян» и «Дмитрий Донской» (в 1902 г. только вернулся на Балтику), а также яхта наместника «Алмаз», семь эскадренных и четыре малых миноносца, пароходы Добровольного флота «Саратов», «Орёл», и «Смоленск» с углем и боевыми запасами.

Из этого отряда, вверенного командованию помощника начальника ГМШ контр-адмирала А.А. Вирениуса, 19 ноября 1903 г. в Порт-Артур пришли только «Цесаревич» и «Баян». «Ослябя» был задержан в Средиземном моря ликвидацией последствий касания грунта в Гибралтаре и, главным образом, нелепыми распоряжениями ГМШ (его возглавлял контр-адмирал З.П. Рожественский), связавшего броненосец с обеспечением перехода малых миноносцев отряда, терпевших постоянные аварии. В декабре 1903 г. руководители Морского ведомства расформировали и возможный резерв - Средиземноморский отряд, его флагманский корабль «Император Николай I» вернулся на Балтику. Между тем, японцам удалось усилить свой флот покупкой в Италии броненосных крейсеров «Ниссин» и «Касуга», которые в первые дни нового 1904 г. прошли Суэцкий канал на пути в Японию. Напрасно адмирал Е.И. Алексеев обращался в Санкт-Петербурга с предложениями о срочном усилении эскадры, а также о мобилизации войск флота на Дальнем Востоке. Российское правительство не пошло на изменение планов мирного времени. 1 ноября 1903 г., согласно этим планам, главные силы эскадры окончили кампанию и вступили в вооружённый резерв в Порт-Артуре и во Владивостоке. Вскоре последовали обычные перемещения офицеров и замена полутора тысяч старослужащих матросов новобранцами. В кампании оставались только два броненосца - «Петропавловск» и «Полтава», уровень боеготовности, достигнутой на учениях сентября-октября 1903 г, резко снизился. На 1904 г. ГМШ планировал увеличение продолжительность вооружённого резерва до восьми месяцев, а с выходом из Кронштадта нового броненосца «Император Александр III» «Полтаву» собирались вернуть на Балтику...

Линейные силы Порт-Артура накануне войны с Японией были представлены семью эскадренными броненосцами, относившимися к четырём различным типам. Идентичные 12000-тонные «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава» постройки 1892-1899 IT. несли по 4 12" и 14 6" орудий в башнях и казематах. Бронирование воспроизводило «Сисой Великий» (пояс по ватерлинии из гарвей-никелевой брони в 406 мм и 76мм подводная палуба в оконечностях), на который они походили и силуэтом, если бы не башни по бортам и тонкая паровая труба-мачта между дымовыми трубами, различной высоты на всех трёх собратьях. Единственным пробелом боевых возможностей этого добротного трио на 1900 г. была их невысокая скорость хода -не более 15 уз. Ещё два корабля - «Пересвет» и «Победа» - относились к типу облегчённых броненосцев-рейдеров и создавались в расчёте на действия на океанских коммуникациях противника, прикрытых крейсерами. Огромные, высокобортные и эффектные с виду, эти корабли на деле были плохо приспособлены для линейного боя: площадь их бортового бронирования была невелика, 10" орудия сильно уступали общепринятым 12", а высокий силуэт делал их хорошими мишенями. Тем не менее, «Пересвет» и «Победа» стойко выдержали всю кампанию 1904 г. на море и погибли в уже гавани под огнём японских осадных мортир 7 декабря 1904 г. Последние два линкора, присоединившиеся к эскадре уже в самый канун войны, «Ретвизан» и «Цесаревич», являлись наиболее современными и сильными её кораблями. «Цесаревичу», единственному изо всех семи, посчастливилось пережить войну и поучаствовать в составе Балтийского флота в войне с Германией 1914-1918 гг.

В начале войны в Порт-Артуре находился единственный броненосный крейсер - «Баян». Его эскадренные качества преобладали над крейсерскими: по существу он стал первым в русском флоте быстроходным бронированным тяжёлым кораблём, сродни по концепции японскому «Асама»; к сожалению, он оставался единственным против 6 подобных японских кораблей. Имевший превосходную защиту, крейсер, однако, обладал недостаточно мощным для своего водоизмещения (7800 т) бортовым залпом (2 8" и 4 6" орудия). «Баян» достойно показал себя во всех боях под Порт-Артуром и был потоплен уже японской осадной артиллерией в гавани в декабре 1904 г. Бронепалубные дальние разведчики «Варяг» и «Аскольд» (6000-6500 т) обладали высоким ходом и мощным вооружением (12 6" и 12 75мм орудий). Действия в составе осаждённой в Порт-Артуре эскадры мало вязались с их основным предназначением, к тому же «Варяг» был потерян в первый день войны, геройски выдержав бой с целым японским отрядом крейсеров. «Аскольд» поле боя в Жёлтом море был интернирован и, таким образом, уцелел в войне. В последующем он входил в состав Сибирской флотилии (ничтожный осколок прежнего мощного Флота Тихого океана) и активно участвовал в Первой мировой войне, отличившись у Дарданелл. Малый крейсер «Новик» (3000 т) относился к типу ближнего разведчика. Его вооружение из 6 120мм орудий и высокий ход (25 уз) делали его опасным противником японских эскадренных миноносцев, крейсирующих у Порт-Артура с целью разведки и минных постановок; к сожалению, в этом качестве быстроходный «Новик» использовался явно недостаточно.

Правда, наместнику удалось провести ряд подготовительных мероприятий. Осенью 1903 г. большие корабли в Порт-Артуре, а в январе 1904 г. Владивостокские крейсера были перекрашены в «боевой» серо-оливковый цвет. 18 января 1904 г. эскадра, наконец, начала кампанию, на кораблях готовились к бою. 21-22 января все броненосцы, кроме «Севастополя», крейсера, минные транспорты и четырнадцать миноносцев под флагом О. В. Старка совершили поход к берегам Шантунга и вернулись на внешний рейд Порт-Артура. В походе броненосцы впервые маневрировали по двухфлажному Своду морских эволюции, дальность радиотелеграфной связи достигла 90-100 миль. Старк остался недоволен маневрами броненосцев и плохой подготовкой миноносцев 2-го отряда.

Известие о походе русской эскадры Тихого океана 22 января достигло Токио и послужило готовым к войне японцам предлогом для разрыва дипломатических отношений, за которым через сутки последовал секретный императорский указ о начале военных действий. Из Санкт-Петербурга, где, естественно, не могли знать об этом указе, сообщили Е.И. Алексееву об отзыве посланников, умолчав, что Япония в официальном представлении оставляла за собой свободу дальнейших действий. Наместник, сознававший военную угрозу и ранее думавший о нанесении японскому флоту упреждающего удара - «второго Синопа» - всё же надеялся, что противник не решится первым развязать войну. Этим объяснялись полумеры, принятые им и О.В. Старком для отражения возможного нападения.

Расположение эскадры на внешнем рейде, принятое из опасения закупорки её во внутренних бассейнах, не гарантировало безопасности от ночных минных атак. Интересно, что за сутки до нападения японцев об этом предупреждал вице-адмирал С.О. Макаров в письме Ф.К. Авелану, но его мнение не успели, да и не собирались сообщить в Порт-Артур. Для охраны эскадры Е.И. Алексеев и О.В. Старк установили ночное дежурство эскадренных миноносцев (два корабля на удаление до 20 миль от рейда), парное дежурство готовых к выходу крейсеров (частично под парами) и по освещению рейда прожекторами. Орудия на ночь заряжались боевыми снарядами, комендоры спали на боевых постах, весь личный состав ночевал на кораблях. Такую готовность следует признать высокой, но только для мирного времени. Стационарный противоминный бон установить не успели, противоминные сети опущены не были, а обычные охранные цепи катеров и шлюпок не расставлены. Дальнюю разведку крейсерами предполагалось организовать только с 28 января. Позднее О.В. Старк заявил: «...мы были в полной готовности встретить врага, но не верили в возможность нападения до объявления войны». ¹²⁰ Недооценкой противника и неопределённостью политического положения объясняется также опоздание Е.И. Алексеева и О. В. Старка с отозванием в Порт-Артур наших стационером - крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» из корейского порта Чемульпо и канонерской лодки «Манджур» из Шанхая. Эти корабли были блокированы в результате внезапного нападения японского флота.

Несмотря на присутствие в Порт-Артуре самого наместника, взаимодействие армии и флота оставляло желать много лучшего: гарнизон крепости не был информирован о планах эскадры и не приведён в повышенную боевую готовность. Пароходы российских торговых кампаний совершали обычные рейсы, часть из них в конце января 1904 г. оказалась в японских портах или на переходе у берегов Японии.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Военные флоты, 1897.-СПб, 1897, с. 714.

² F.T. Jane. The Imperial Japanese Navy. - London, 1904. p. 99.

³ Морской атлас, Т. III, Ч. I. Описания к картам. - М.: ГШ ВМФ, 1959. с. 649-652.

⁴ Русско-японская война 1904-1905 гг. Введение. Ч. I. с. 34.

⁵ Brassey's Naval Annual, 1898. p. 51.

⁶ Военные флоты, 1897.-СПб, 1897. с. 703-704.

⁷ Подсчитано по: O.Giichi. War And Armament Expeditures of Japan. - New-York, 1922. p. 302.

⁸ А.И.Сорокин. Оборона Порт-Артура. - М.: Воениздат, 1952. с. 16.

⁹ Сборник военно-морских сведений об иностранных государствах. Т. IV, Япония. - СПб, 1898-1899. с. 131.

¹⁰ F.T. Jane. The Imperial Japanese Navy. - London, 1904. p.73.

¹¹ Сборник военно-морских сведений об иностранных государствах. Т. IV, Япония. - СПб, 1898-1899. с. 128-129.

¹² РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2673, л. 46-об.

¹³ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2673, л. 71.

¹⁴ F.T. Jane. The Imperial Japanese Navy. - London, 1904. p. 172.

¹⁵ Engineering. Vol. 78, 1904. p. 224-229.

¹⁶ Броненосцы типов «Сикисима» и «Микаса» имели также кормовую 102мм боевую рубку.

¹⁷ J. Leather. World Warships in Review 1860-1906. - London, 1976. p. 192.

¹⁸ Официальная японская классификация.

¹⁹ H.И. Дмитриев, В.В. Колпычёв. Судостроительные заводы и судостроение в России и за границей. - СПб, 1909. с. 289-291.

²⁰ В.Е. Егорьев. Операции Владивостокского отряда крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 годов.-М.-Л.: Воен-мориздат, 1939. с. 45. По данным ежегодника Brassey's за 1905 г. общий тоннаж японского торгового флота достигал 979,4 тыс. брт., российского - 679 тыс. брт.

²¹ Brassey's Naval Annual, 1904. p. 191.

²² Примерная аналогия с чинами в Российском флоте, в целом же японские чины, почти точно следовали английским, но имели свои национальные названия, например «тайса» -кэптен (англ.) - капитан 1 -го ранга (рус.).

²³ В главных чертах, именно германская система с её разделением административных и оперативных функций, имела преобладающее значение. Организация японского морского ведомства описана по: А.Г. Витте. Очерк устройства управления флотом в России и иностранных государствах. - СПб, 1907; Erin. The Japanese Navy в: Brassey's Naval Annual, 1904.

²⁴ Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. I. - СПб, 1912. с. 21-24.

²⁵ РГАВМФ, ф. 417, oп. 1, д.2319, л.46-46 (об.),

²⁶ Jane's, Op. cit, p.77.

²⁷ РГАВМФ, ф. 417, oп. 1, д. 2324, л. 49.

²⁸ РГАВМФ, ф. 417, oп. 1, д. 2321, л. 7.

²⁹ N. Ogasawara. Life of Admiral Togo.-Tokyo, 1934. p. XXVIII-XXXVIII.

³⁰ Admiral Togo. The Hero of the World. A Memoir. -Tokyo, 1934. p. 20.

³¹ N. Ogasawara. Op. cit, p.166-167.

³² РГАВМФ, ф. 417, on. 1, д. 2324, л. 68-83 (об.)

³³ М. Черкасский. Военные идеи личного состава русского и японского флотов в 1903-1905 годах. //Морской сборник, №7, 1914 Неоф. отдел, с. 65-83.

³⁴ Brassey's Naval Annual, 1898. p. 51.

³⁵ РГАВМФ, ф. 433, on. 1,д. 92, лл. 1-47.

³⁶ Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний. т.Г- Париж, 1933,с. 176-177.

³⁷ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1,д. 1728, л. 3 (об), 65-72.

³⁸ Русско-японская война 1904-1905 гг. Введение. Ч. I. Работа исторической комиссии по описанию боевых действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном щтабе.-Пг., 1918. с. 263-267.

³⁹ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2655, л. 36, д. 2660, л. 61 (об.); Военные флоты, 1904 г. - СПб, 1904. с. 8,233, 784; O.Giichi. War and Armament Expeditures of Japan. -New-York, 1922. p. 302.

⁴⁰ РГАВМФ, ф. 417, on. 1, д. 2121, лл. 69-83.

⁴¹ РГАВМФ, ф. 417, on. 1,д. 1728,лл.3(об.).

⁴² Отчёт по Морскому ведомству за 1897-1900 гг. с. 238,239,294.

⁴³ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д.2072, лл. 19-22(об.).

⁴⁴ Л.Г. Бескровный. Армия и флот России в начале XX века. - М.: Наука, 1968. с. 10.

⁴⁵ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2072, лл. 351-357.

⁴⁶ А.Г. Витте. Очерк устройства управления флотом в России и иностранных государствах. - СПб, 1907.с. 188-192.

⁴⁷ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2655, лл. 6-132 (об.); М.А. Петров. Подготовка России к мировой войне на море. - М., 1926. с. 51-52.

⁴⁸ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1,д. 2660.

⁴⁹ Отчёт Балтийского судостроительного и механического завода за 1904 г.-СПб., 1905, с. 155-157.

⁵⁰ Р.М. Мельников. Броненосец «Потёмкин».-Л.: Судостроение, 1980. с. 44-139.

⁵¹ РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д. 373, лл. 2-3 (об.).

⁵² РГАВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1334, лл. 43-43 (об.).

⁵³ РГАВМФ, ф. 421, оп. 1, д. 1334, лл. 54-66.

⁵⁴ РГАВМФ, ф. 421, оп. 1,д. 1354, лл. 98-112.

⁵⁵ P.M. Мельников. «Рюрик» был первым. - Л.: Судостроение, 1989. с. 81.

⁵⁶ РГАВМФ, ф. 421, оп. 2, д. 1007, лл. 165-174.

⁵⁷ РГАВМФ, ф. 421, оп. 3, д. 453, лл. 37.

⁵⁸ Отчёт по Морскому ведомству за 1897-1900 гг. - СПб., 1902. с. 385.

⁵⁹ РГАВМФ, ф. 427, оп. 1, д.273, лл. 1-12 (об.).

⁶⁰ Летопись русско-японской войны, 1905. № 59, с. 1173-1174.

⁶¹ РГАВМФ, ф. 921, оп. 6, д. 10, лл. 1.

⁶² Н.Н. Афонин. «Дельфин» - первая русская боевая подводная лодка //Судостроение, №1,1990.

⁶³ А.А. Аллилуев. Подводные лодки в Порт-Артуре // Судостроение, №3,1990, с. 69-72.

⁶⁴ Г.М. Трусов. Подводные лодки в русском и советском флоте.-Л.: Судпромгиз, 1963. с. 131.

⁶⁵ РГАВМФ, ф. 421, оп. 2, д. 1373, лл. 36-38 (об.).

⁶⁶ Handbook on Ammunition, 1901.-London, 1901. pp. 3-50.

⁶⁷ РГАВМФ, ф. 417, on. 1, д. 2660, лл. 96-96 (об.).

⁶⁸ РГАВМФ, ф. 650, оп. 1, д. 711, лл. 46-53.

⁶⁹ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2158, лл. 321-322.

⁷⁰ Цитируется по: А.К. Буль, Д.Л. Трибельский. Радио на флоте // Судостроение, № 1, 1982, с. 60-64.

⁷¹ А. Григорьев. Возникновение и развитие корабельной авиации //Морской сборник, №2, 1977. с. 85-91.

⁷² РГАВМФ, ф. 421, оп. 2, д. 1354, л. 235; д. 1355, лл. 5-23.

⁷³ РГАВМФ, ф. 763, оп. 1, д. 203, лл. 5 (об.), 8 (об.); Н.М. Португалов. После Цусимы // Сборник статей. - Воронеж, 19**. стр. 372.

⁷⁴ Л.Г. Бескровный. Армия и флот России в начале XX века. - М.: Наука, 1986. с. 209.

⁷⁵ А.Г. Нидермиллер. От Севастополя до Цусимы. Воспоминания. Русский флот. 1866-1906.-Рига, 1930. с. 77-78.

⁷⁶ Продолжение свода морских постановлений. Книга II. - Спб., 1904. с. 28-29.

⁷⁷ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1,д. 2081, лл. 5-12.

⁷⁸ Колыбель флота. - Париж: Издательство Всезарубежного объединения морских организаций, 195 I.e. 186.

⁷⁹ Продолжение свода морских постановлений. Книга VIII. - Спб.,1904. с. 46.

⁸⁰ Русско-японская война 1904-1905 гг. Книга I. - Спб., 1912. с. 153.

⁸¹ Л.Г. Бескровный. Армия и флот России в начале XX века. - М.: Наука, 1973. с. 562.

⁸² Морской Устав 1899 г.-СПб., 1899. с. 28-56.

⁸³ Сборник приказов и инструкций адмиралов. Сост. С.А. Скрягин. - СПб., 1898. с. 253-257, 309-321.

⁸⁴ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1,д.2566,лл. 106.

⁸⁵ Н.Л. Кладо. Записки по морской тактике. Курс Морского кадетского корпуса. Элементарная морская тактика. Лит. изд. -СПб., 1898. с. 2-3.

⁸⁶ Н.Л. Кладо. Современная морская артиллерия. - СПб., 1903. с. 20-21.

⁸⁷ С.О. Макаров. Документы. Т. П. - М.: Воениздат, 1960. с. 607.

⁸⁸ Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. Отд. III. Кн. I. Вып. 2.-СПб., 1911. с. 214-216.

⁸⁹ Н.Л. Кладо (Прибой). После ухода Второй эскадры Тихого океана.-СПб., 1905. с. 33.

⁹⁰ А.Н. Крылов. Мои воспоминания. -Л.: Судостроение, 1984. с. 122-130, 468.

⁹¹ Brassey's Naval Annual, 1898. - London, 1898. p. 77-101.

⁹² А.Г. Витте. Очерк устройства Управления флотом в России и иностранных государствах.-СПб., 1907.

⁹³ РГАВМФ,ф.421,оп.2,д. 1380, лл. 1-3.

⁹⁴ Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. I.-СПб., 1912. с. 26-53.

⁹⁵ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2497, лл. 1 -37.

⁹⁶ РГАВМФ, ф.417, оп. 1, д. 1725, лл. 67-81, 547.

⁹⁷ РГАВМФ, ф. 417, оп.1, д. 3174, лл. 42-46.

⁹⁸ В.И. Семёнов. Флот и Морское ведомство до Цусимы и после.-СПб., 1911. с. 26.

⁹⁹ Отчёт по Морскому ведомству за 1897-1900 гг.-СПб., 1902. с. 22-23.

¹⁰⁰ С.О. Макаров. Документы. Т. П. - М.: Воениздат, 1960. с. 291-295.

¹⁰¹ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1,д. 1972, лл. 135.

¹⁰² РГАВМФ, ф. 480, оп. 1,д. 1401, лл. 17-22.

¹⁰³ Brassey's Naval Annual, 1900. - London, 1900. p. 63-65.

¹⁰⁴ Краткое описание десантного маневра под Ялтой в 1904 году.-Севастополь, 1905, с. 12.

¹⁰⁵ РГАВМФ, ф. 421, оп. 2, д. 1380, лл. 55-56.

¹⁰⁶ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2242, лл. 440-463.

¹⁰⁷ Русско-японская война 1904-1905 гг. Введение. Ч. I. -Пг., 1918. с. 254.

¹⁰⁸ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2011, лл. 526-561.

¹⁰⁹ Русско-японская война. 1904-1905 гг. Введение. Ч. I. - Пг., 1918. с. 421-428.

¹¹⁰ РГАВМФ, ф. 417, оп. 1, д. 2072, л. 328.

¹¹¹ РГАВМФ, ф. 417, оп.1, д. 2011, л. 813-об.

¹¹² Admiral Togo. The Него of the World, p. 96.

¹¹³ РГАВМФ, ф. 417, oп. 1,д. 2242, лл. 1-360.

¹¹⁴ Порт-Артур. Воспоминания участников. -Нью-Йорк, 1955. с. 34.

¹¹⁵ РГАВМФ,ф.650,оп. 1, д. 524, лл. 1-331; д.525, лл. 1-435.

¹¹⁶ РГАВМФ, ф. 650, оп. 1, д. 527, л. 2. Броненосцы «Победа» и «Ретвизан», завершившие переход с Балтики, наплавали по 11 тысяч миль.

¹¹⁷ Морской сборник, № 10, 1913. Неофициальный отдел, с. 74-76.

¹¹⁸ Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. I. -СПб, 1912. с. 68-69.

¹¹⁹ План Алексеева-Витгефта после войны резко критиковали за разделение эскадры и базирование главных сил в Порт-Артуре, но он был не лишён оснований. Вряд ли целесообразнее было сосредоточение во Владивостоке, предложенное в 1901 г. Н.И. Скрыдловым или в Мозампо (южная оконечность Корейского полуострова), как предлагали В.Ф. Дубасов и флаг-капитан эскадры (1903) капитан 1-го ранга А.А. Эбергард.

¹²⁰ Летопись русско-японской войны, 1904. № 13. с. 232.