(Флотомастер №2-1997)
Название «Новик» в российском флоте было прославлено в годы русско-японской и Первой мировой войн крейсером и эсминцем, не раз отличавшимся в боях. Их предшественник, паровой корвет «Новик», не участвовал в сражениях. Он известен своими дальними плаваниями: в его честь названы — бухта в Заливе Петра Великого и банка в Заливе Чихачева. С походом, окончившимся гибелью корвета в районе Сан-Франциско, знакомит читателей эта статья.
Историческая справка
Корвет «Новик» вместе с однотипными кораблями «Воевода» и «Боярин» построен на Охтинской верфи по подряду с Кудрявцевым из дуба, с частью сосны и лиственницы. Строитель — поручик Иващенко. Закладка корабля состоялась 9 октября 1855 г., спуск на воду — 10 июня 1856 г. Водоизмещение — 903 (по другим данным — 885) т. Длина между перпендикулярами — 163 ф. 4 д., ширина (с обшивкой) — 31 ф. 11 д., осадка ахтерштевня 14 ф., форштевня — 12 ф. 4,5 д. Вооружение состояло из 1 36-фунтового орудия № 1 и 10 36-фунтовых орудий № 3. Стоимость корпуса — 123949руб. 19,5 коп. В 1861 г. для «Новика» в Англии на заводе Гомфрейса изготовлена новая паровая машина мощностью 160 нарицательных сил, обошедшаяся казне в 71910 руб. 99 коп.
Летом 1860 г. в Царстве Польском, входившем в состав Российской империи, произошли волнения. К началу 1863 г. ситуация там чрезвычайно обострилась, и в январе вспыхнуло восстание, ранней весной охватившее всю страну. Против повстанцев были брошены войска, что вызвало негативную реакцию в ряде стран Западной Европы. Россия попала в тяжелое положение — Британская империя была к ней традиционно враждебна, содействия Австрии также не было. Империя Габсбургов уже продемонстрировала Петербургу свое недружественное отношение в период Крымской войны. Правда, русская дипломатия могла рассчитывать на поддержку Пруссии, но надеяться на ее военную помощь в случае серьезного конфликта не приходилось. Но что особенно неприятно, польское восстание привело к ухудшению отношений между Россией и Францией, значительно улучшившихся, к большому неудовольствию англичан, после окончания Крымской войны и вступления на престол Александра II. Ведь в 1857 году Наполеон III предупреждал его: «Что касается до отношения России и Франции, то я вижу только один вопрос, который может стать щекотливым. Это вопрос польский, если он должен подняться снова и занять собой европейскую дипломатию». И уточнил: «Я имею обязательства, от которых не могу отречься, и должен щадить общественное мнение, которое во Франции очень благоприятно Польше».
Правда, ни одна из великих держав на самом деле не собиралась действенно помогать полякам, а тем более ввязываться в большую войну с Россией. Но своими дипломатическими выступлениями они оказывали восставшим моральную поддержку и создавали напряженную обстановку для царского правительства. Так что, когда 5/17 апреля 1863 г.[1]. Британия, Франция и Австрия представили России ноту протеста против репрессий в Польше, в империи, еще не до конца оправившейся после поражения в Крымской войне, начали всерьез готовиться к новым крупномасштабным сражениям на суше и на море.
В это время в Тихом океане кроме небольших сил Сибирской флотилии находилась Тихоокеанская эскадра под командованием контрадмирала А.А. Попова. В состав эскадры входили корветы «Богатырь», «Новик», «Рында», «Калевала», «Посадник» и клипера «Абрек», «Гайдамак», «Наездник» и «Разбойник». Боевые возможности эскадры были значительно меньшими, чем у находившихся в Китае, Ост-Индии, Австралии и Тихом океане британских сил, а в случае присоединения к ним французских эскадр, дислоцированных в Кохинхине и Китае, положение российских кораблей становилось просто безнадежным. Усугублялась ситуация тем, что надежная связь Дальнего Востока со столицей отсутствовала — телеграфная линия доходила только до Омска. Так что депеша, отправленная управляющим Морским министерством Н.К. Краббе Попову в апреле, была получена адресатом лишь в июле. В то же время телеграфная линия из Европы доходила до Калькутты, откуда депеши доставлялись в китайские порты пакетботами. Поэтому британские власти могли узнать о начале войны намного раньше русских и имели прекрасную возможность напасть на корабли эскадры Попова в китайских и японских портах.
В своем всеподданнейшем отчете за 1863 год Краббе отмечал [2]: «Между тем политические обстоятельства, усложняясь все более, заставили подумать о действиях эскадры Тихого океана на случай разрыва с морскими державами. Посвящая постоянно флагмана эскадры в положение политических дел настолько своевременно, насколько позволяло то огромное расстояние, отделяющее его от столицы ... дабы известие об объявлении войны достигло до контр-адмирала Попова ранее, нежели до начальников стоящих с ним рядом английской и французской эскадр, я, по повелению Вашего Величества, снабдил его инструкцией, коей ему предписывалось в случае открытия военных действий, распределить суда вверенной ему эскадры на морских путях океана для нанесения всевозможного вреда обширной морской торговле неприязненных нам держав и, в случае возможности, делать нападения на слабые места неприятельских колоний».
Управляющий Морским министерством адмирал Н.К. Краббе.
Контр-адмирал Попов, в свою очередь, сообщал Краббе: «Если я буду иметь три — четыре недели времени, то с Божьей помощью надеюсь, в случае нужды, мы будем в состоянии сделать много вреда неприятелю прежде нежели понадобится нас исключить из списков флота».
Командующий Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал А.А. Попов.
В начале июля 1863 г. корвет «Новик» находился в Шанхае, где готовился встать на ремонт. С него снимали грузы — вооружение, якорные цепи, запасной такелаж. На рассвете 7/19 июля лоцман Смит ввел корабль в док. Работы на нем закончились через двенадцать дней и 19/31 июля в 11 часов вечера начали впускать в док воду. Вскоре после полуночи все тот же лоцман вывел корабль из дока. До конца месяца он находился в Шанхае. Все резко изменилось после прибытия туда адмирала Попова. После полудня 1/13 августа командующий эскадрой посетил «Новик», и почти сразу после этого корвет вышел в море, взяв курс на Нагасаки.
На переходе «Новик» оказал помощь американскому судну. В вахтенном (шханечном) журнале появилась запись: «5/17 августа до полудня. В 3/4 11 часа[3] на правом траверзе увидели судно, подававшее сигнал пушечным выстрелом: терплю бедствие, почему немедленно, по приказанию Капитана поворотили к нему...
В 1/2 12 часа подошли к бедствующему судну имеющему Американский флаг, взяли его на буксир и пошли в г. Нагасаки, взяли курс NO».
Во втором часу дня «Новик» с «американцем» на буксире вошел в Нагасакскую бухту. К сожалению, в вахтенном журнале не указаны название и тип спасенного судна, а также причины, вынудившие его экипаж просить помощь. Но происшедшее очень символично — в конце похода уже американские моряки помогут команде российского корабля.
Во время стоянки в Нагасаки моряки с «Новика» участвовали в работах по замене котлов на пароходе «Америка». 9/21 августа в бухту вошел корвет «Богатырь» под флагом Попова. На следующий день адмирал посетил «Новик» и отдал последние распоряжения его командиру капитан-лейтенанту Константину Григорьевичу Скрыплеву Через полчаса «Новик» снялся с якоря и пошел в японский порт Хакодате, куда прибыл 15/27 августа. Там корабль пополнил запасы и погрузил уголь — всего было принято 48 тонн. Закончив работы, командир уволил половину команды на берег — гулять перед дальним походом.
Утром 18/30 августа «Новик» отправился в свой последний поход. В соответствие с приказом адмирала корвет первым направился в Сан-Франциско, избранный Поповым в качестве места базирования для своей эскадры. К сожалению, плавание началось с печального события. Вот что записано в вахтенном журнале:
«18/30 августа: ветер самый тихий. Ясно, сияние солнца. В 3/4 6 часа снялись с якоря и пошли в море.
В 8 часу умер матрос Капитон Горбунов, апоплексический удар».
На следующее утро, по прочтении молитвы и под залп прощального салюта из 5 ружей, похоронили покойника.
К счастью, погода на этом этапе благоприятствовала плаванию: Тихий океан оправдывал свое название. Командир и офицеры смогли должным образом подготовиться к походу — питание на корабле было хорошим, больных почти не было (ни в один из дней за время перехода в Сан-Франциско их число не превышало шести). Но на борту корвета вряд ли царило веселье — русские моряки шли к берегам Америки не с визитом вежливости — они шли на войну, практически ежедневно проводились проверки и учения. В вахтенном журнале корабля зафиксировано:
«20 августа/1 сентября... в 1/27 часа пробили тревогу с двумя дробями.
21 августа/2 сентября ..В 1/27 часа по спуске флага, была пробита тревога с двумя дробями: по проверке людей и по осмотре орудий пробили отбой.
22 августа/3 сентября... В 9 ч. производилось учение комендорам и прислуге первого орудия в подвижной щит.
В 1/2 11 часа кончили ученье стрельбы в подвижную мишень» В тот же день снова играли тревогу, вызывали людей по орудиям, проверяли абордажную и стрелковую партии. На следующий день обучали прислугу 2-го орудия и 2-ю абордажную партию. В 4 часа дня вновь пробили тревогу — проводились артиллерийские и абордажные учения. Батарея была изготовлена к бою за 7 минут. В походное положение орудия после отбоя тревоги закрепили за 6 минут Впрочем, на «Новике» не забывали и об образовании матросов. Например. 25 августа/6 сентября в вахтенном журнале появляется запись: «В 10 ч. была молитва, по окончании которой читали свод уголовных постановлений»
Чем ближе была Америка, тем интенсивней становилась боевая подготовка. Ведь на корвете не знали о положении дел в мире, поэтому командир «Новика» и офицеры могли предполагать, что война между Россией (возможно, в союзе с Соединенными Штатами) и европейскими державами уже началась. Кроме того, им было известно о напряженных отношениях Британии и Франции с Соединенными Штатами и о возможности конфликта между ними. В этом случае реальной становилась вероятность морской блокады Сан-Франциско, так что надо было проявлять осторожность и избегать возможной встречи с вероятным противником Эти обстоятельства вынуждали Скрыплева попытаться войти в залив Сан-Франциско, по возможности, никем не замеченным, лучше всего ночью.
13/25 сентября на «Новике» провели последние артиллерийские учения. На этот раз батарею изготовили к бою за 6 минут. А во время стрелковых учений израсходовали 40 патронов и 50 пистонов. В 22:30 на корвете стали разводить пары, в 23:45 спустили винт. С полуночи дали ход машинам. С этого момента скорость корабля — от 8 до 9.25 узлов.
Вечером 14/26 сентября (ближе к полуночи) «Новик», идя под парами со скоростью 8.5 узлов, вошел в полосу тумана. Хотя по расчетам до берега оставалось еще около 30 миль, к 4 часам утра на мостик поднялся командир корабля, через полчаса вызвали «лотовых на лот». (При расследовании Скрыплеву был задан вопрос, почему этого не сделали раньше. Он ответил, что считал корвет еще далеко от берега, в районе с большими глубинами, не позволявшими действовать ручными лотами). К 5 часам туман сгустился настолько, что в нескольких шагах трудно было различать предметы, поэтому ход уменьшили до 1,5 узлов. О дальнейших событиях сухо и ясно рассказывает шканечный журнал корвета:
«В 10 минут 6 часа увидели с бака и мостика белую полосу воды перед носом, почему немедленно дали полный задний ход, но корвет не успев взять еще заднего хода, волной буруна был выброшен на мель левым бортом к берегу. По обмере оказалось, что у форштевня 9 фут. а за кормою 12 ф., грунт песок. Тотчас же приступили к спуску гребных судов и сквозь немного прочистившийся туман увидели в 1 кабельтове берег и горы. В 1/2 6 часа остановили машину, которая все время действовала на задний ход и прекратили пары В 3/4 6 часа отправили на катере Мичмана Гертнера на берег, для того чтобы испросить помощи для нас у нашего Вице Консула в С.Франциско: отваливший катер перевернуло буруном, но ни один человек не утонул Отдали якорь Плехт. В 1/4 7 часа спустили на воду барказ и вельбот, поставили у левого борта и начали грузить в барказ провизию.
В 1/2 7 часа срубили фок мачту, которая упала за левый борт, не причинив никому несчастья. В 3/4 7 часа отправили на берег I офицера, 1 гардемарина и 15 человек команды для принятия вещей бросаемых с корвета Затем начали спускать на концах казенные деньги, провизию и паруса.
В 1 28 часа вельбот стоявший у борта разбило о корвет в дребезги и из 4 гребцов бывших на нем, один матрос Щетнев утонул, не смотря на немедленную помощь поданную с корвета. В 8 часов воды в корвете 40 дюймов
(Подпись) Мичман Тимирев
Штиль, ясно, по горизонту туман.
В 10 часов начали выгружать багаж.
В 1/2 12 часа прекратили выгрузку багажа и дали команде обедать. В 12 часов снова начали выгружать вещи из корвета.
С полдня:
Штиль, ясно, по горизонту туман.
В продолжении вахты выгружали вещи из корвета
Штиль, ясно. В 1/2 5 часа палубы и баргоут корвета разнились, почему оставаться вовсе команде на корвете было опасно, почему и свезли ее на берег и поместили в сделанных из парусов палатках. При корвете остался 1 унтер-офицер и 10 человек рядовых на часах. В 7 часов сняли оставшихся часовых.
(Подпись) Корпуса Штурманов Прапорщик Скребцов».
Координаты места крушения: широта — 38 N. долгота — 123 W.
Мичман Павел Фердинандович Гертнер, знавший английский, пешком добрался до местечка Сан-Квентин, где лодочник Карл Дрисколь согласился перевезти его через бурный залив Сан-Франциско. Извещенный об аварии российского корабля консул Клинковстрем[4] немедленно обратился к местным властям с просьбой о помощи. Американцы оперативно отправили к месту аварии таможенный корабль «Шубрик», имевший сильную паровую машину. Командовал им лейтенант Карл Скаммон. взявший на борт консула и мичмана Гертнера
В своем отчете Клинковстрем писал: «Около полуночи мы подошли на возможно близкое расстояние к корвету, совершенно уже разбитому бурунами и волнением, так что виднелось одно его днище. Ночь была довольно светлая. По огням на берегу мы узнали, что люди с корвета должны быть спасены.
Несмотря на то, что на «Shubrick'e» находилась спасительная лодка с людьми, привыкшими переезжать через буруны, никто из них не решился бороться с опасностью: да это было и бесполезно, потому что корвет лежал совершенно разбитый. Будучи не в состоянии подать какую либо помощь с моря и посоветовавшись с капитаном Скаммоном, мы пошли с пароходом в ближайшую бухту Драк, откуда берегом достигли места крушения и нашли там команду и офицеров укрывавшихся от суровости погоды в палатках из спасенных парусов. Осмотрев состояние разбитого корвета, капитан-лейтенант Скрыплев, капитан Скаммон, я и гг. офицеры корвета решили: так как судовые деньги и платье команды с необоснованными усилиями, опасностями и трудами спасены и так как было весьма сомнительно, что можно спасти еще какие-либо предметы из судового имущества, которых, впрочем, и перевозка до С. -Франциска обошлась бы слишком дорого, то приступили, не медля к переправе команды в С.-Франциско на пароходе «Shubrick», что и было совершено благополучно в два рейса...».
На берегу русскими был разбит лагерь, поставлены палатки из парусов, на кострах готовился ужин, часовые охраняли расположение и стояли у спасенного имущества, накрытого парусиной. Американцы были весьма удивлены чистотой лагеря, царившими в нем порядком и дисциплиной. Впрочем, без эксцессов все же не обошлось. Комиссия, разбиравшая дело о гибели корвета, отметила, что во время аварии матрос Федор Иванов и мастеровой 4-го рабочего экипажа напились пьяными, а барабанщик Якуб Кейзбех нагрубил старшему офицеру лейтенанту Тыртову и не выполнил его приказ, хотя вина барабанщика смягчалась тем, что перед этим лейтенант сам оскорбил матроса.
16/28 сентября «Шубрик» вернулся в Сан-Франциско, доставив в город 160 русских моряков. Через два дня «таможенник» снова отправился к месту крушения и принял на борт возглавляемую офицером остальную часть команды, охранявшую разбитый корвет и спасенное имущество, пока российский консул в Сан-Франциско не продал остов корабля на слом с аукциона фирме «Чарльз Хейр» за 1700 долларов. Не подлежали продаже орудия, ручное оружие и личные вещи команды. 12 больных и пострадавших при аварии матросов отправили на лечение в Морской госпиталь, остальную команду разместили в гостинице для моряков в «Доме трезвости Хилмана». В честь команды «Шубрика» русские устроили банкет, а 3 октября в одной из местных газет опубликовали письмо, в котором выразили благодарность всем американцам, оказавшим им помощь и содействие. Письмо подписали капитан-лейтенант Скрыплев, все офицеры «Новика» и консул Клинковстрем.
После прихода в Сан-Франциско контр-адмирала Попова, приказом № 48 от 30 сентября (старого стиля) 1863 г. была создана комиссия:
«Для расследования причин гибели корвета Новик назначается под председательством г. Капитана 2-го ранга Чебышева комиссия из г.г. Лейтенанта Нахимова, Мичмана Муханова, Старшего на эскадре штурмана г. Подпоручика Пашинникова и Инженер Механика Прапорщика Барона Геймбрука. Свиты Его Величества Контр-Адмирал Попов».
Особо хотелось бы остановиться на личности председателя комиссии. Петр Афанасьевич Чебышев был опытнейшим моряком и настоящим героем. Еще в 1839 г. он отличился на фрегате «Тенедос» у берегов Абхазии. С ноября 1854 по сентябрь 1855 г. состоял в гарнизоне Севастополя на 4-м бастионе и на приморской батарее №10. Несколько раз ранен, обожжен и контужен. За участие в боях награжден орденами Святой Анны 3 степени с мечами, Святого Станислава 2 степени с мечами и золотой саблей «За храбрость». К осени 1863 г. Чебышев был командиром флагманского корвета «Богатырь», флаг-офицером и доверенным лицом Попова. Именно его адмирал несколько позже отправил в Петербург для объяснения своих действий высшему начальству. Одним из лучших инженеров-механиков на эскадре являлся другой член комиссии — барон Владимир Геймбрук, особо отличившийся при замене котлов на пароходе «Америка».
Офицеров и команду «Новика» распределили по кораблям эскадры, а капитан-лейтенант Скрыплев после отбытия Чебышева был назначен командиром корвета «Богатырь». Контр-адмирал Попов посетил с визитом «Шубрик» и выразил свою признательность его командиру.
Расследование пришло к заключению, что «Новик» погиб вследствие очень густого тумана и, следовательно ничьей вины усмотрено не было, хотя лейтенантам Тыртову и Новосильскому, не проявившим по мнению Попова должного отношения к возложенным на них обязанностям, приказом по эскадре №58 в октябре 1863 г. был объявлен строгий выговор.
При рассмотрении дела в России было признано, что капитан-лейтенант Скрыплев допустил неосторожность, повлекшую за собой гибель вверенного ему корабля, а также недостаточно внимательно отнесся к обеспечению штурманской службы картами, вследствие чего подлежал к увольнению со службы. Но исходя из прежних его заслуг, высокого мнения о нем командующего эскадрой, а также учитывая проявленную при крушении корвета «... похвальную распорядительность», морской генерал-аудиториат (согласно с мнением Главного командира Кронштадтского порта) ходатайствовал перед императором о замене исключения со службы отрешением от должности командира. В октябре 1864 г. на докладе морского генерал-аудиториата о причинах крушения корвета императором Александром II собственноручно наложена резолюция:
«Капитан-лейтенанта Скрыплева никакому взысканию не подвергать». Уже в январе 1866 г. его произвели в капитаны 2 ранга, в дальнейшем ордена и чины не обходили Скрыплева, в отставку он вышел в 1882 г. в чине контр-адмирала, его имя носит остров в проливе Босфор-Восточный. Продолжали успешно служить и многие другие офицеры «Новика». К примеру, произведенный в январе 1863 г. в лейтенанты Федор Карлович Авелан, отстоявший последнюю перед аварией вахту, сделал блестящую карьеру, стал адмиралом, был награжден множеством русских и иностранных орденов и в конце службы был управляющим Морским министерством.
Основная вина была возложена на старшего штурманского офицера корвета прапорщика Скребцова, обвиненного в отсутствии должной внимательности при пересмотре имевшихся на корвете карт, в результате чего при подходе к берегам Америки пользовались картой малого масштаба, 63 мили в дюйме, на которой, к тому же, не были обозначены глубины, в то время, как имевшаяся карта вдвое большего масштаба осталась невостребованной. Было признано, что Скребцова следует отдать под суд, но и он отделался лишь взысканием в административном порядке. Сыграло свою роль и заявление русского вице-консула в Сан-Франциско об изменении направления течений у берегов Калифорнии, что привело к ряду аварий на американском флоте.
Впрочем, о причинах аварии и штурмане Скребцове существовало «особое мнение». Негласно его обвиняли в низкой компетентности, выразившейся в том, что корвет оказался не только на 30 миль впереди по счислению по долготе, но еще и на 10 миль севернее по широте. Якобы после своза штурманского имущества на берег Скребцов для сокрытия своих ошибок сознательно вывел из строя хронометры, набив в открытые хронометрические ящики мокрый песок. Однако проверить это утверждение не представляется возможным, не упоминались подобные факты и в ходе расследований ни в Сан-Франциско, ни в России.
Разбитый волнами остов «Новика».
Официально из состава Российского Императорского флота «Новик» был исключен 28 декабря 1863 г. (9 января 1864 г. по новому стилю):
ПРИКАЗ
УПРАВЛЯЮЩЕГО МОРСКИМ МИНИСТЕРСТВОМ В С.Петербурге, Декабря 28-го дня 1863 года № 202
Потерпевший крушение у берегов Америки корвет Новик, с ВЫСОЧАЙШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ, исключается из списков судов Флота.
Генерал-Адъютант Н. Краббе
В заключение можно привести цитату из «Отчета по Морскому ведомству за 1863 год», где дается оценка плаваний русских эскадр в Америку: «В то же время Контр-Адмирал Попов, собрав свою эскадру, быстро перебросил ее через Тихий океан и, в ожидании скорого открытия военных действий сосредоточил свои силы в С.Франциско.
Это внезапное появление русских эскадр в портах Американского союза, лежащих в двух океанах, разделяющих оба великие материки земного шара, произвело впечатление тем более сильное, что оно было совершенно неожиданно».
Примечания:
1. Даты приводятся по старому/новому стилю. В отдельных случаях приводится только одна дата согласно принятому в Российской империи календарю.
2. В работе над статьей использованы материалы Российского государственного архива ВМФ, сотрудникам которого автор хочет высказать огромную благодарность, а также дореволюционная литература. Автор стремился сохранить все особенности стилистики и орфографии документов того времени, хотя они приведены в соответствие с нормами современного алфавита.
3. То есть в 10 часов 45 минут.
4. В материалах встречаются три варианта написания фамилии русского консула: Клинковстрем, Клинкомстрем и Клинкефстром.
