(Гангут #12-бис)
Продолжая знакомить читателей с драматическими обстоятельствами начала военных действий на Черном море в период Первой мировой войны, ряд материалов о которых был помещен в десятом выпуске сборника «Гангут», представляем статью русского эмигранта, военно-морского историка П.А.Варнека, опубликованную в Бюллетене Общества бывших русских офицеров в Америке в 1969 году (№ 3/120 от 25 декабря 1969 года).
Петр Варнек (1901—1980) — старший сын известного моряка и исследователя Северного Ледовитого океана Александра Ивановича Варнека. Службу свою в русском флоте он начал юношей в стенах Севастопольского морского корпуса в годы Гражданской войны. В конце октября 1920 года юнкер эвакуируется вместе с корпусом из Крыма на борту линкора «Генерал Алексеев» (бывший «Император Александр III») в Северную Африку, в Бизерту. Здесь он и выпускается в 1922 году в корабельные гардемарины.
После расформирования русской эскадры Варнек переезжает в Бельгию и поселяется в Брюсселе. Обеспечивая себя заработками в учреждениях и конторах различных компаний, он посвящает всю свою жизнь истории отечественного флота.
Первой большой работой вечного гардемарина стал труд «Русский Север в Первой мировой войне», опубликованный в 1948—1950 годах. Далее он участвовал в написании коллективного труда по истории Морского корпуса — «Колыбель флота» (1952 год), выпустил оригинальную работу «Военно-морские действия на Черном море во Вторую мировую войну» (1960—1962 годы).
Кроме того, Петр Александрович регулярно выступал на страницах эмигрантской периодической печати со статьями по истории отдельных эпизодов боевых действий на море главным образом периода Первой мировой и Гражданской войн в России.
В предлагаемой статье П.А.Варнек никаких ссылок на использованные им материалы не делал, отметив лишь в предисловии, что главным источником послужил записанный им рассказ командира заградителя «Прут» Г.А.Быкова, дополненный сведениями из немецких и русских архивов. Под последними подразумеваются, естественно, эмигрантские материалы, бережно собиравшиеся в Чехословакии, Франции и США.
Заградитель «Прут» — бывший пароход Добровольного флота «Москва»
...«Прут», бывший п[ароход] Добровольного флота «Москва», был построен в 1879 г. Водоизмещение его было 5459 тонн и максимальный ход 12 узлов. В 1909 г. он был приспособлен как минный заградитель и вооружен 8 — 47-мм орудиями, и в 1914 г. являлся единственным большим заградителем Черноморского флота; он брал на борт 750 мин новейших образцов, включая вахтенные, глубоководные и 75 двойных, что составляло 50% заградительных возможностей флота...
Экипаж «Прута» в отличие от только что оборудованных под заградители пароходов был в постановке мин хорошо натренирован и состоял из 9 офицеров, доктора, иеромонаха и 296 человек команды. Кроме того, на борту находилась минная школа и штаб начальника дивизиона заградителей контрадмирала Львова1. С февраля 1913 г. «Прутом» командовал коренной черноморец, капитан 2 ранга Г.А.Быков2...
15/28 октября 1914г., около 2 час[ов] дня, «Прут», вместе с флотом, вернулся после маневров в Севастополь. Общий сигнал о трехчасовой готовности был для него заменен сигналом «Приготовиться к походу», и командир его был вызван в штаб. Прибыв на «Георгий Победоносец»3, Быков был принят адмиралом Эбергардом, приказавшим ему следовать в Ялту, быть там на следующее утро и, погрузив на борт батальон пехоты, немедленно возвращаться назад.
Проходя через помещение штаба, Быков подошел к группе офицеров, оживленно разговаривающих у карты Черного моря, сказавших ему, что накануне было получено радио от п[арохода] «Королева Ольга», сообщавшего, что около 5.30 дня он встретил у Босфора германо-турецкий отряд, а сейчас п[ароход] «Великий князь Александр» подтвердил свое первое донесение, что в 10.20 утра, на высоте Амастры, т.е. [то есть] в 140 милях восточнее Босфора, он встретил «Гебена» в сопровождении двух миноносцев. (Война с Турцией еще не началась, но с целью наблюдения за турецким флотом были использованы снабженные радиотелеграфом пароходы РОПиТа [Русского общества пароходства и торговли], совершавшие рейсы в Константинополь и вдоль берегов Анатолии).
Зайдя затем к начальнику охраны рейдов капитану 1 ранга Бурхановскому4 для получения указаний для прохода минных заграждений, Быков высказал свое опасение, как бы «Прут», со своим батальоном, не напоролся на «Гебена».
Перед выходом в море к[онтр]-адм[ирал] Львов со своим штабом перешел на другой заградитель, а чины минной школы были отправлены в экипаж.
После 5 час[ов] дня «Прут» снялся с бочки. Командир приказал корабль затемнить и ходовых огней не зажигать; лично он всю ночь не сходил с мостика. Дувший днем ветер постепенно затих и горизонт очистился.
Около 9 час[ов] вечера было расшифровано общее радио флоту: «Положение весьма серьезное. "Гебена" видели около Амастры. С рассветом быть готовыми к съемке с якоря». После полуночи, когда уже открылись огни Ялты, «Прутом» была получена телеграмма: «Ночь держаться в море. После рассвета возвращайтесь в Севастополь, вскрыв, если появится неприятель, пакет 4-Ш» (пакет с распоряжениями на случай войны и планами заграждений). Немного спустя, поступило общее радио заградителям: «Завтра приготовиться ставить мины».
Опасаясь ночной встречи с нашим дозорным дивизионом миноносцев, крейсировавшим между Херсонесом и Лукуллом, Быков решил держаться мористее и, выйдя на траверз Севастополя, лишь после рассвета подойти к условной точке «А», обозначавшей проход через заграждения. Быков предполагал, что на рассвете в этом районе его прикроет флот или, во всяком случае, сильный отряд и обеспечит вход в Севастополь. Он думал, что в противном случае ему приказали бы зайти в Ялту или скрыться в Балаклаве, что с его опытом не представляло бы затруднений; если же «Пруту» было необходимо быть утром в Севастополе, то входить туда вдоль берега. Но, на самом деле, лишь находившийся в дозоре 4-й дивизион, в составе трех устаревших миноносцев типа «Ж»5 получил от комфлота радио: «В случае появления неприятеля поддержите "Прут"».
Не говоря о сильном нервном напряжении, ночь прошла спокойно, в 5.20 утра было получено общее радио флоту: «Война началась». Не имея никаких новых инструкций, «Прут», находясь на траверзе Севастополя, повернул на точку «А».
Германский линейный крейсер «Гебен» («Goeben»)
После побудки было приказано готовиться к постановке минного заграждения. Начался рассвет, но видимость в сторону Евпатории была плохая из-за полос тумана.
В 6.33 утра, со стороны берега, было замечено зарево, как от сильной канонады, продолжавшееся 18 минут. Из этого Быков заключил, что между ним и Севастополем находятся вражеские корабли и, чтобы избежать с ними встречи, увеличив ход до самого полного, повернул, примерно, на юго-восток, в направлении на Балаклаву.
В это время, в отдалении, левее «Прута», были замечены, шедшие параллельным ему курсом, три миноносца 4-го дивизиона, которым командовал кап[итан] 1 ранга кн[язь] Трубецкой6. Внезапно, увеличив свой ход, миноносцы повернули влево и через несколько минут около них стали подниматься фонтаны от падавших кругом снарядов. Это была бесстрашная атака маленьких миноносцев Трубецкого на «Гебен», во время которой флагманский миноносец получил тяжелые повреждения7. Стрелявшего по миноносцам противника не было видно, но командиру «Прута» стало ясно, что теперь неприятель находился недалеко.
Эскадренный миноносец «Лейтенант Пущин»
Все еще не получая никаких указаний, Быков решил напомнить о «Пруте» и в 7 часов по радио показал свое место: 44° 34' сев[ерной] широты и 33° 01' вост[очной] долготы (14 миль от Херсонеса). На это радио ответа он не получил; но спасти «Прут» возможности уже не было.
Вскоре слева был замечен силуэт большого корабля, почти сразу опознанного как «Гебен». С целью попробовать подойти к берегу руль был положен круто на борт, но «Гебен» шел большим ходом наперерез, и стало очевидным, что этот маневр неосуществим. Видя это, Быков принял решение затопить заградитель и пробил водяную тревогу. Фактически, согласно приказу ком-флота, на заградителях меры для этого были заранее подготовлены; на «Пруте», в дополнение к открытию кингстонов, иллюминаторов и портиков, под холодильником и в других местах трюма были заложены подрывные патроны, провода от которых были выведены в одно место на жилой палубе; по тревоге эти провода могли быть моментально присоединены к коммутатору (взрывателю).
Командир поставил машинный телеграф на «Стоп», но заднего хода не дал, чтобы заградитель, постепенно замедляя свою скорость, продолжал идти вперед; это было сделано, чтобы отходившие от заградителя шлюпки и бросавшиеся в воду люди быстро оказались за кормой, что позволило бы им избежать опасности от снарядов «Гебена» и возможного взрыва 710 мин, находившихся на борту.
Места в шлюпках всем не хватило и часть команды была принуждена прыгать в воду и держаться за брошенные за борт койки.
Застопорив машину, кап[итан] 2 ранга Быков лично передал приказание в машину открыть все кингстоны и травить пар из котлов. После водяной тревоги, кроме командира, должны были оставаться на борту старший офицер ст[арший] лейт[енант] Лонткевич, старший минный офицер лейт[енант] Рогузский8 и несколько специалистов из команды. Фактически, еще другие офицеры некоторое время оставались на борту; доктор Алешин был на перевязочном пункте, а престарелый иеромонах о[тец] Антоний, с крестом в руках, благословлял людей на палубе. Некоторые матросы замешкались, не решаясь прыгать в воду, а для снятия последней группы у борта была оставлена шестерка.
Пройдя по носу «Прута», «Гебен» поднял сигнал: «Предлагаю сдаться». В ответ командир приказал поднять стеньговые флаги, и сигнальный старшина на фок-мачте поднял большого размера парадный шелковый флаг. Командир приступил к уничтожению шифров и секретных документов.
Зайдя с правого борта, в 7.35, «Гебен», с расстояния около 25 кабельтов, открыл залповый огонь из 6" [точнее 150-мм] орудий. В это время «Прут» уже заметно осел кормой, а шлюпки, погрузив в полном порядке возможно большее число людей, уже отошли. Первый залп лег перелетом, но второй попал в полубак, вызвав пожар и убив боцмана.
Желая ускорить потопление заградителя, командир приказал лейтенанту Рогузскому взорвать подрывные патроны. Через люк, в жилую палубу, Рогузский крикнул: «Рви!» стоявшему у коммутатора минному кондуктору. На мостике взрыв был слышен слабо, но заградитель встряхнуло и он стал быстро оседать кормой. Считая, что теперь все сделано, командир приказал оставшимся на борту спасаться, сам же, по примеру Сакена и Миклухи-Маклая, решил корабль не покидать. В это время Рогузский, выйдя из радиорубки с последней полученной телеграммой в руке, побежал к мостику по спардеку, но рядом с ним разорвался снаряд, выбросивший его за борт. Перегнувшись через поручни, Быков увидел Рогузского в воде, без движения, кругом его вода была окрашена в красный цвет.
Снаряды продолжали рваться в разных частях корабля, вызывая новые пожары, но ни одна мина не детонировала. Один снаряд надломил фок-мачту и она наклонилась под углом, но большой Андреевский флаг продолжал на ней развеваться. Наконец, пожар охватил всю носовую часть корабля и языки пламени и дым высоко поднимались в небо.
Один из сопровождавших «Гебен» миноносцев, став по носу «Прута», начал бессмысленно стрелять из своего орудия, но снаряды ложились за кормой, где еще находились шлюпки и плавали люди. Одним из этих снарядов был убит бросившийся в воду мичман Смирнов9. Командир хотел отогнать миноносец выстрелами из 47-мм орудия, но в это время нос «Прута» настолько поднялся, что по близко стоящему миноносцу надо было стрелять, наклонив дуло орудия вниз, но станок орудия не позволил этого сделать.
Через 10—15 мин[ут] стрельбы «Гебен» дал ход и ушел в сторону Сарыча.
Осколком снаряда кап[итан] 2 ранга Быков был легко ранен в спину и контужен в голову, а разрывом одного из последних снарядов выброшен в воду. Вблизи оказалась переполненная шестерка, но командир, зацепившись руками за планширь, отказался занять в ней место и приказал спасать плавающих вблизи матросов. Вдруг, среди дыма, показался иеромонах Антоний, который спустился до нижней ступени трапа, но не решался броситься в воду, а шлюпка, облепленная со всех сторон людьми, приблизиться не могла.
В это время турецкий миноносец «Самсун» подошел к шестерке и взял всех людей к себе на борт, в том числе и командира. Миноносец «Ташос» взял из воды еще некоторое количество плавающих матросов, после чего оба они пошли догонять «Гебена».
Около 8.40 «Прут» встал вертикально и с развевающимся на сломанной мачте Андреевским флагом скрылся под воду... Место его гибели — примерно в 10 милях к западу от Фиолента. За это время переполненные до опасности затонуть барказ, катер и вельбот ушли под веслами по направлению к берегу и были встречены вышедшей из Балаклавы подв[одной] лодкой «Судак», которая их передала спешившему к месту гибели «Прута» госпитальному судну «Колхида».
Таким образом, в Севастополь вернулись три офицера и 199 человек команды. В турецкий плен попали: кап[итан] 2 ранга Быков, ст[арший] лейт[енант] Лонткевич10, мичман Архангельский11, доктор Алешин, два кондуктора и 69 человек команды. В лагере Кутахия, куда были доставлены пленные, желая облегчить жизнь кондукторов, Быков заявил туркам, что их чин офицерского ранга, и поэтому турки сообщили, что в плен было взяло 6 офицеров.
Судовой священник заградителя «Прут» иеромонах Антоний (Смирнов)
Из экипажа «Прута» погибли лейт[енант] Рогузский, мичман Смирнов, иеромонах Антоний, боцман Колюжный и 25 матросов.
1 Львов Николай Георгиевич (1869—1918) — контр-адмирал (1914). Окончил Морской корпус (1890); участник русско-японской войны и обороны Порт-Артура, награжден золотым оружием с надписью «За храбрость». В 1906—1911 годах служил на Балтике: командир учебного судна «Воин», окончил курс военно-морских наук в Николаевской академии (1908). В 1911 году переведен на Черное море: командир крейсера «Память Меркурия» (1911 — 1914). В феврале 1918 года расстрелян матросами в Севастополе,
2 Быков Георгий Александрович (1874—?) — капитан 1 ранга (1918?). Окончил Морской корпус (1893). С 1901 года — флаг-офицер командующего Практической эскадрой Черного моря, старший флаг-офицер штаба командующего Черноморским флотом; с 1907 года на строевых должностях —- старший офицер канонерской лодки «Кубанец» (1907—1908), командир эсминца «Звонкий» (1908—1911), яхты «Колхида» (1911—1912), эсминца «Живой» (1912—1913) и с 22 апреля 1913 года — заградителя «Прут». После окончания Первой мировой войны —- в эмиграции. С конца 20-х годов жил в Брюсселе (Бельгия); в 1928—1936 годах являлся председателем союза (объединения) офицеров Российского императорского флота в Бельгии. В 1932 году выступал в Брюсселе перед эмигрантами с докладом о гибели «Прута». Можно предположить, что именно материалы этого выступления и легли в основу статьи П.А.Варнека.
3 Устаревший линейный корабль «Георгий Победоносец» во время Первой мировой войны являлся штабным судном командующего флотом Черного моря и постоянно находился в Севастопольской бухте.
4 Бурхановский Виктор Захарович (1866—1939) —- капитан 1 ранга. Окончил Морской корпус (1887). Участник событий в Китае в 1900 году на кораблях Эскадры Тихого океана. С 1903 года служил на Черном море; старший офицер минного крейсера «Гридень», эскадренного броненосца «Князь Потемкин Таврический» (1903—1904), командир миноносца «Видный» (1905), учебного судна «Прут» (1907—1908). В 1908—1909 годах начальник оперативного отдела штаба Черноморского флота, затем командовал канонерской лодкой «Уралец» (1909—1911) и 1-м дивизионом миноносцев (1911—1913), в 1914 году— командир линкора «Георгий Победоносец» и начальник ОВР в Севастополе, впоследствии начальник штаба Севастопольского порта (1916). После Первой мировой войны — в эмиграции, умер в Италии.
5 1-й, впоследствии 4-й, дивизион Черноморской минной дивизии на октябрь 1914 года насчитывал в своем составе 9 эскадренных миноносцев. 15—16 октября в дозоре находилось 3 корабля этого дивизиона: «Лейтенант Пущин», «Жаркий» и «Живучий».
6 Князь Трубецкой Владимир Владимирович (1868—1931) — капитан 1 ранга (1913). Окончил Морской корпус (1891); участник русско-японской войны, командир подводной лодки «Сом» (1904—1906). Окончил курс военно-морских наук в Николаевской академии (1904) и курс подводного плавания (1907). В 1906—1912 годах служил на Балтике, командовал эсминцами «Сильный» (1907—1909) и «Донской казак» (1909—1912). С 1912 года командир дивизиона эсминцев на Черном море: 3-го (191 2—1913) и 1-го — с декабря 1913 года. После Первой мировой войны — эмигрант, жил и умер в Париже, где и похоронен как контрадмирал.
7 «Лейтенант Пущин» был накрыт четвертым залпом «Гебена»: на корабле вспыхнул пожар, вышла из строя прислуга носовой подачи, следующим залпом смело с мостика всех сигнальщиков, разбило штурманскую рубку и привод штурвала.
8 Рогузский (Рогусский) Александр Владиславович (1887—1914) — лейтенант (1913). Окончил Морской корпус (1909) и Минный офицерский класс (1913).
9 Смирнов Константин Сергеевич (1889—1914) окончил Морской корпус и произведен в мичманы в 1912 году.
10 Лонткевич Юрий Людвигович (1881—?) — старший лейтенант (1914). Окончил Морской корпус (1903). В 1903—1904 годах служил на кораблях Эскадры Тихого океана, участник обороны Порт-Артура. С 1906 года продолжил службу на кораблях Черноморского флота, окончил Артиллерийский класс (1909), с апреля 1914 года — старший офицер минного заградителя «Прут». В 1920 году числился на службе в белом Черноморском флоте, в составе Константинопольской военно-морской базы.
11 Архангельский Александр Владимирович (1894—1951) — лейтенант (1918?). Окончил Морской корпус (1-й выпуск. 1914) и направлен на Черное море. По окончании Первой мировой войны — в эмиграции. Жил и умер в Париже.
Заградитель Черноморского флота «Прут», который погиб, не спустив флаг
© Подготовка к публикации и комментарии В.Г.Андриенко, 1997
