(Флотомастер #4-2004)
ВЫДЕРЖКИ ИЗ РАПОРТА КЭПТЕНА ПЭКЕНХЕМА (W.C. PAKENHAM)
Сто лет назад - 1 августа (14-го по новому стилю) 1904 г. - Владивостокский отряд крейсеров адмирала Иессена, вышедший навстречу прорывавшейся из Порт-Артура эскадре, принял неравный бой с японской эскадрой адмирала Камимуры. Бой для русских кораблей закончился трагически: «Россия» и «Громобой» сильно пострадали от вражеского огня, но смогли оторваться от противника и уйти во Владивосток, а броненосный крейсер «Рюрик», получив тяжелейшие повреждения и понеся большие потери в людях, был затоплен командой. Подвиг его моряков хоть и не воспевался в песнях, но тем не менее очень высоко оценивался современниками. Недаром в честь погибшего крейсера вскоре назвали новый могучий корабль.
Предлагаемая вниманию читателей публикация представляет собой очерк известного морского историка, офицера-эмигранта А.П. ЛУКИНА «Неравный бой», вошедший в изданный в 1930 г. в Риге сборник «Флаг адмирала». Авторский текст печатается без изменений, лишь приведен к современной орфографии.
Все иллюстрации для рубрики «Памятные даты» предоставлены А.С. Александровым, А.Е. Волковым, С.Ю. Гордеевым и Е.А. Грановским.
30 июля 1904 года в 5 часов утра Владивостокский крейсерский отряд в составе крейсеров «Россия» (флаг адмирала Иессена), «Громобой» и «Рюрик» вышел в море...
Цель похода держалась в тайне. О ней знал один адмирал. Но с выходом в океан секрет обнаружился. На «России» взвился сигнал: «Артурская эскадра идет во Владивосток, сражаясь с неприятелем». Курс лежал на чистый зюйд, к Корейскому проливу. Ход 10 узлов (экономический). Для лучшего наблюдения за горизонтом отряд развернулся в строй фронта с 5-мильным расстоянием между кораблями. К заходу солнца вновь сомкнулся в кильватерный строй.
Первые сутки прошли спокойно. Но в ночь на 1 августа с левой стороны колонны, приблизительно на траверзе концевого - «Рюрика», вдруг блеснул огонек. Он был на очень большом расстоянии и, продержавшись около часа, скрылся за горизонт...
- Вероятно парусник, а быть может, и пароход. Надо почаще посматривать туда,-обратился к сигнальщикам вахтенный начальник, лейтенант барон Штакельберг.
В полночь на вахту вступил лейтенант Иванов 13-й. Стояла темная, тихая, звездная ночь...
Получив при смене вахты сведения о замеченном огоньке, лейтенант приказал сигнальщикам чаще поглядывать в ту сторону, и сам, время от времени, наводил туда свой бинокль. Но огонек не показывался. Полная тишина непроглядной ночи окружала отряд. По-прежнему таинственно блистали звезды, да раз, другой, пересекая черный небосклон, молниеносно сверкал огненный хвост падающей кометы...
- Ваше Высокоблагородие, огонек! Все бинокли устремились в указанное направление... Но никакого огонька не было видно. Быть может, то была восходящая звезда, а может, и просто галлюцинация утомленного зрения...
В 4 часа утра на вахту вступил лейтенант Постельников... Стало светать, когда, вдруг, на норд-весте, позади траверза, обозначились силуэты 4-х больших кораблей, шедших в строю кильватера курсом также на зюйд. Расстояние до них было приблизительно кабельтов 80. Место отряда было в 40 милях к северу от острова Цусима.
Думали, что показавшиеся суда были отрядом Артурской эскадры. Однако, на всякий случай, разбудили команду...
На мостике «Рюрика» находился командир, капитан 1 ранга Трусов, старший офицер капитан 2 ранга Холодовский. штурман капитан Салов, вахтенный начальник лейтенант Постельников и лейтенант Иванов 13-й.
Адмирал Иессен на палубе броненосного крейсера «Россия»
После душной ночи пробуждался ясный, безоблачный день. Спокойное море. В утренних сумерках все ясней и ясней вырисовывались тонкие силуэты наших красавцев-крейсеров...
Таинственная колонна, видимо, старалась нагнать наш отряд и все более склонялась к нему...
Это была эскадра адмирала Камимуры из больших первоклассных бронированных крейсеров: «Идзума», «Адзума», «Ивате» и «Токива».
На «России», а вслед за ней и по всей колонне, затрубили боевые рожки...
«Россия» повернула внутрь. Колонна покатилась за ней. Тот же маневр проделали и вражеские крейсера...
Так как наш отряд, сохраняя уголь, шел экономическим ходом, стали немедленно поднимать полные пары. Кочегары и сами механики «зашуровали» во всю.
Черными каскадами посыпался в топки уголь, и вскоре все 8 двойных цилиндрических котлов «Рюрика» были введены в действие. Эскадренный ход стал 17 с пол. узлов.
Неприятель тоже поддал пару. Изо всех его труб повалил густой черный дым...
Некоторое время враги безмолвно лежали на параллельных курсах, словно оценивая друг друга, когда на адмиральском корабле «Идзума» сверкнул огонь. У-у-у... загудел по морской глади первый выпущенный снаряд. Мгновенно, как по сигналу, обе эскадры опоясались огнем. Бум... бум... бум... бегло заговорили пушки..
Завязался жаркий бой... Расстояние между врагами было 66-70 кабельтов. Среди гула канонады, высоких всплесков воды и разрывов снарядов, в огненном полукольце, шли сражающиеся колонны, не спуская друг друга с прицела. «Рюрик» дрожал от рвавших его снарядов, но и сам разил врага. На мостике и в разных частях корабля уже лежали первые трупы убитых...
Шел восьмой час утра.
Снарядом, разорвавшимся у самого мостика, смело за борт всю прислугу правого 8-дюймового орудия. Убило лейтенанта барона Штакельберга. Одновременно в батарейной палубе вспыхнул пожар. Старший офицер бросился было вниз тушить его, но вдруг исчез в огне и дыму взорвавшегося вблизи него огромного снаряда... Смертельно раненный, с перебитыми ногами и с вывалившимися из зияющего бока внутренностями, остался лежать в луже крови...
Наш отряд прибавил ход. Бой не ослабевал...
Вдруг прокатилось громкое ура... Охваченный дымом и огнем повалился на бок крейсер «Ивате»*. [* Впоследствии он выправился и не потонул.- Прим. А. Лукина.] Адмирал сделал поворот и перевел бой на левый, более уцелевший борт. Враг сделал тот же маневр...
С прежним остервенением бой завязался на левом галсе. Он был роковым для командира «Рюрика». Вражеский снаряд угодил под крышу боевой рубки и, разорвавшись внутри, убил двух матросов, тяжело ранил командира и легко штурмана. Но несмотря на большую потерю крови, командир не выпускал из рук командования кораблем и продолжал управлять им, сидя на подложенной под него подушке...
Правее нашего курса показались 2 дымка... Увы! То была подмога японцам - крейсера отряда адмирала Уриу «Такачихо» и «Нанива».
Адмирал Иессен снова изменил курс... Уже 2,5 часа продолжался бой, но ни та, ни другая сторона не обнаруживала стремления прекратить сражение.
На этом повороте над «Рюриком» разразилась ужасная катастрофа. Он получил пробоину в румпельном отделении и у него заклинило руль. В тот же момент попавший на мостик снаряд начисто снес штурвал. Корабль лишился управления.
Не было никакой возможности заделать пробоину и подвести пластырь, так как обносные подкильные концы оказались перебиты в бою.
Броненосный крейсер «Рюрик» - герой сражения 14 августа
Крейсер бросило в сторону неприятеля и вывело из строя кильватерной колонны.
Сменивший истекавшего кровью, но продолжавшего оставаться на мостике командира, лейтенант Зенилов бросился к ручкам машинного телеграфа, чтобы управлять машинами, но корабль, как раненый зверь, только кружился на месте, продвигаясь вперед черепашьим шагом.
Подняли сигнал: «Руль не действует». С «России» последовал ответ: «Управляться машинами. Идти прежним курсом».
«Рюрик» отстал, но продолжал огонь из уцелевших орудий по наседавшим на него крейсерам адмирала Уриу... Комендоры работали, как львы, не обращая внимания на окружающий ужас разрушения и на смертельно опасное положение своего корабля. Красавец собой артиллерийский унтер-офицер Шарков, имевший за стрельбу императорский приз, продолжал огонь, не смущаясь тем, что ему наполовину оторвало руку и она болталась, как плеть. Когда же он почувствовал, что она мешает ему, то, схватив нож, а болтавшуюся руку в зубы, одним ударом отрезал ее. Отказавшись идти на перевязочный пункт и самолично перевязав обрубок, продолжал огонь пока не лег костьми от разорвавшегося снаряда...
Увлеченные боем с Камимурой, «Россия» и «Громобой», наконец, увидели бедственное положение «Рюрика» и повернули на помощь ему. Повернули и японцы...
Было около 9 часов утра.
Пройдя близко вдоль правого борта «Рюрика», адмирал с мостика «России» крикнул в мегафон:-«Рюрик»! Скорей давайте ход. Уходите во Владивосток», и, продолжая бой, склонился на норд.
Видя беспомощное положение «Рюрика», крейсера «Такачихо», «Нанива» и «Цусима» подскочили к нему и, заняв выгодное для себя положение с кормы, открыли по нему убийственный продольный огонь, причиняя искалеченному врагу огромные разрушения.
Осколком разорвавшегося на мостике снаряда тяжело ранило в голову командующего крейсером лейтенанта Зенилова. Испытывая нечеловеческую боль, он схватился за голову, упал и голосом, полным отчаяния и мужества, закричал: - «Пропал я, пропал! Не сдавайтесь, братцы! Постоим за Россию!». Его подняли на руки и понесли на перевязочный пункт, в кают-компанию...
В командование крейсером вступил следующий по старшинству лейтенант Иванов 13-й.
«Рюрик» представлял собой ужасающую картину разрушения. Исковерканы трубы, сбиты мачты, сметены все 120-мм орудия; все надстройки разбиты, коечные сетки в огне; всюду зияют дымящиеся пробоины. Действует одно 6-дюймовое орудие...
Тогда Иванов 13-й решился на последнее - сблизиться с врагом и пустить мину.
Инженер-механик Маркович был вызван к кормовому минному аппарату. Ему было приказано выждать удобный момент и пустить мину.
«Рюрик» покатился в сторону врага...
Вероятно, отгадав замысел, японские крейсера открыли бешеный огонь из всех калибров.
Расстояние сократилось до 16 кабельтов.
Маркович прицелился... Но в этот самый момент стряслось ужасное несчастье. Снаряд «Такачихо» попал в самый совок минного аппарата. Сверкнул взрыв... Люди, самый аппарат, добрая часть борта - взлетели на воздух. Образовалась страшная пробоина. Такая, что тройка свободно могла въехать в нее... Убило и контузило всех находившихся поблизости людей. Самого же Марковича контузило и выбросило из помещения.
Он скоро очнулся и побежал в кочегарку, так как перебило все водопроводные трубы. Обернув руки и лицо мешками, чтобы не обварило паром, разъединил котлы. Все четыре машины остановились. Наконец, удалось исправить одну группу котлов. Машины заработали на средний ход.
Между тем губительный огонь крейсеров Уриу, при очень небольшом расстоянии, сметал все на верхней палубе, разил в закрытых помещениях и в батареях, калеча здоровых, роясь в трупах и разбрасывая бесформенные клочья человеческого мяса... Вскоре ранило в голову и третьего командующего крейсером лейтенанта Иванова. Но после перевязки он тотчас же вернулся на мостик.
Умирающий старший офицер кап. 2 ранга Холодовский, оставленный по собственному желанию лежать на верхней палубе, в минуты, когда сознание возвращалось к нему, во весь голос пел гимн и кричал окружающим: «Продолжать бой до последнего... Не сдавать «Рюрика»!..
Это тот самый Николай Николаевич Холодовский, который в свое время за революционную деятельность был разжалован в матросы, служил боцманом в Каспийском море и затем был амнистирован. Между прочим, он первым окончил Михайловскую артиллерийскую академию.
Несчастный лейтенант Зенилов, после оказанной ему помощи в лазарете, лишился рассудка. Он бегал по кают-компании, прыгая с дивана на диван, и, стискивая руками раненную голову, безумно кричал, призывая священника: «Батюшка!., батюшка!..»
Ужасное зрелище являла собой боевая рубка... Новым разорвавшимся в ней снарядом был убит медленно угасавший в страшных мучениях командир, капитан 1 ранга Трусов. Рубка вся была покрыта пеленой перьев и пуха от матраса и подушки, на которых лежал командир. Из-под этой пелены выступала его застывшая голова.
Открытые глаза хмуро смотрели вперед, а зубы по-прежнему стискивали черный янтарь мундштука с папироской, угасшей, как и его жизнь. Нижняя часть туловища была оторвана. Не было ни ног, ни части живота. Вместо них - какая-то бесформенная масса кровяной гущи, вперемежку с пухом и перьями.
Лазарет, вторая палуба и кают-компания, где находились перевязочные пункты, была забиты телами раненых и трупами усопших. Среди них, во второй палубе, лежал и смертельно раненный младший врач д-р Брауншвейг-герой, всюду поспевавший, всех перевязывавший... В этот хаос искалеченных и мертвых тел, стонов, мольбы и бреда, пронизывавших дымную темноту, мрачно освещенную огарками и масляными фонарями, где орудовал другой герой - доктор Салуха (еврей, с 2-мя Георгиями) и где помогали ему батюшка иеромонах Алексий, шкипер Анасимов и комиссар Крузман, ворвался снаряд... Месиво тел, крови, дыма и огня...
Инженер-механик Маркович с трюмно-пожарным дивизионом бросился тушить вспыхнувший пожар и бегающие, ползающие и бьющиеся в конвульсиях живые факелы, объятых пламенем взрыва, людей. Пожар удалось потушить.
Несчастный, тяжело раненный мичман Ширяев ползал по палубе, умоляя «пить». Маркович подал ему кружку воды. Он приник к ней, когда осколок снаряда ударил в кружку. Медное колечко с номерком кружки вонзилось ему в череп, кружкой же вышибло все зубы...
Фотографы не обходили «Рюрик» своим вниманием. За что мы им благодарны...
Крики-«пожар в батарейной па-лубе!»-заставили Марковича с его дивизионом броситься туда. По коридорам, заваленным стонущими людьми и разлагающимися трупами убитых, от чего стоял тошнотворный дух парного мяса и крови, Маркович выскочил в батарейную палубу... Насквозь пробитая снарядами, залитая кровавой жидкостью с разбросанными кусками истерзанных тел, эта часть корабля представляла собой особо зловещую картину разрушения.
- Ваше Высокоблагородие! Вы ранены. У вас вся голова в крови.
Оказывается сверху, в пробоину палубы, стекала кровь. Не разобравшись в темноте и желая освежиться, Маркович подставил голову, полагая, что это вода, которой нарочно, по щиколотку, были залиты все палубы.
Но обманываться было некогда -нужно было тушить пожар...
Целый час длилась агония корабля... Целый час крейсера Уриу безнаказанно обстреливали его.. На «Рюрике» действовала только одна, чудом уцелевшая до сих пор 6-дм пушка. Но вот, разбитая, смолкла и она... Управлявший ею офицер мичман Платонов выхватил револьвер и тут же застрелился.
Видя, что все средства сопротивления истощены и что на горизонте показались новые японские корабли, а вместе с тем и грозная опасность захвата «Рюрика», Иванов 13-й решил взорваться. Приказал мичману барону Шиллингу взорвать носовой минный погреб. Но мичман вскоре вернулся и доложил, что взрыва устроить нельзя, так как часть бикфордова шнура была уничтожена в боевой рубке, а другая залита водой. Осталось последнее - открыть кингстоны.
Получив распоряжение топить крейсер, инженер-механик Маркович приказал всей машинной и кочегарной команде выбежать наверх, и сам, со старшими унтер-офицерами, бросился разъединять трубы от кингстонов... Вода хлынула в трюм... Машины оставили работать на малый ход, чтобы избежать взрыва котлов.
Открыв кингстоны, Маркович побежал в коридоры гребных валов, чтобы удостовериться, что все люди вышли наверх, когда, вдруг, застал там восемь старых машинистов.
- Ваше Высокоблагородие! Мы шесть лет плавали на «Рюрике» и желаем погибнуть с ним.
Потрясенный этим твердым заявлением своих стариков-машинистов, Маркович на мгновение остолбенел... Но затем с великим трудом, силой, заставил их выйти наверх...
Пробегая мимо своей каюты, заглянул и в нее. На его койке лежал тяжело раненный, с вырванной спиной, мичман Ханыков. Он стонал и просил о спасении... Маркович, вместе с вестовым, вынес его на ют и положил рядом с умирающим старшим офицером. В другой каюте застал старшего баталера титулярного советника Крузмана. Старик сидел за своим столом...
- Я стар и не могу плавать. Лучше погибну в своей каюте...
Вывел старика наверх.
Между тем японцы, видя неминуемую гибель доблестного корабля, уже опускающегося в пучину, прекратили огонь, но не приближались для спасения людей. И только много позже, когда «Рюрик» утонул, решились подойти и спустить шлюпки. Это промедление в оказании помощи и внезапно открытую по тонущим людям стрельбу адмирал Уриу впоследствии объяснил тем, что с его крейсеров видели, как двое матросов плыли к нам, держа перед собой мину.
Наверху мичман барон Шиллинг организовывал спасение тяжелораненых, в том числе старшего офицера и младшего доктора. Это была трудная задача, так как все шлюпки частью сгорели, частью были разбиты в щепы. Приходилось наспех сооружать плоты из коек и ростр.
Крейсер быстро садился кормой, валясь на левый бок. Люди, как горох, сыпались в воду. Многих засасывало под киль. Многих убили обломки, с чрезвычайной силой выбрасывавшиеся на поверхность воды. Так, вероятно, погиб и старший инженер-механик Иванов, который был цел и невредим до самого конца боя и затем, плавая в воде, вдруг, исчез среди обломков.
Иванов 13-й и Маркович последними бросились с корабля. Командующий крейсером, прыгая с барбета правого 120-мм орудия, вдруг почувствовал, что какая то сильная рука схватила его. Оглянувшись, с ужасом увидел, что повис спиной на отодравшемся куске железа. Не было сил оторваться от него. А крейсер уже несся на дно, увлекая и его в мрачную могилу... Сделав последнее усилие для отчаянного прыжка, сорвался и бухнулся в воду...
Когда вынырнул, над самой головой мелькнул огромный таран... «Рюрик» встал на «попа» и исчез в пучине...
По окружающим волнам прокатилось единодушное ура...
Японцы с удивительной ловкостью и быстротой вытаскивали людей из воды и наполняли ими свои шлюпки, но с одним тяжелоранненым, харкавшим кровью матросом, никак справиться не могли. Только станут его подымать, он начинал так ужасно стонать, что его сейчас же опускали в воду. Видя это, Маркович подплыл к нему и приподнял своей спиной. Только тогда удалось поднять несчастного.
Катер направился к «Такачихо»...
Когда спасенные поднялись на крейсер, там был уже старший врач Салуха. Вместе с японским врачом сейчас же стал хлопотать около раненых... Всех офицеров собрали в каюту, всячески выказывая им уважение, почет и внимание. Японские офицеры принесли свои одежды, белье. Приготовили ванны. Европейский обед...
В каюту вошел адмирал Уриу... Поздоровавшись со всеми за руку, сказал по-французски:
- Я горд, что имел честь сражаться с таким врагом, как «Рюрик» - поклонился и вышел.
Через несколько минут прислал вина и манильских сигар, оправдав тем самым секретную сводку нашего штаба с характеристикой командного состава японского флота: «контр-адмирал Уриу - храбрый, европейски образованный, любит вино и сигары».
Другая часть спасенных офицеров и матросов была доставлена на крейсер «Нанива», в числе их и командующий лейтенант Иванов 13-й.
Для офицеров на шканцах были поставлены стулья, «фитиль» и папиросы. Матросам сам командир роздал по коробке папирос.
В кают-компании был сервирован стол. Офицеры в высшей степени любезно встречали своих неожиданных гостей, многословно извиняясь, что завтрак приготовлен не из свежих продуктов, а из консервов.
Около 11 часов вечера отряд адмирала Уриу подошел к острову Цусима. Здесь «Рюриковские» герои были перевезены на эскадру адмирала Камимуры - на крейсер «Идзума». Ночью крейсер снялся с якоря и пошел в Сасебо.
Броненосный крейсер «Рюрик» (II) на Балтике
После длительного боя с «Россией» и «Громобоем» этот крейсер имел значительные разрушения. Адмиральское же помещение и многие каюты были совершенно разбиты. Вследствие этого для русских офицеров был отведен барбет 6-дюймового орудия.
По пути умер один из наших матросов. Его со всеми почестями похоронили в море.
На утро прибыли в Сасебо... Контр-адмирал Самагата (начальник штаба вице-адмирала Самеджимы) учинил допрос с целью выяснить имена спасшихся и убитых для сообщения их французскому морскому министерству. На 4-й день допрашивали батюшку. После опроса он получал разрешение вернуться в Россию. С ним лейтенант Иванов 13-й отправил государю секретное донесение о бое, написанное тайком на клочке бумаги.
Донесение дошло до государя...
В ознаменование геройской гибели крейсера «Рюрик» и на воздаяние доблести его последнего командира, лейтенанта Иванова 13-го, государь император наградил его орденом св. Георгия 4-й степени и высочайше повелел впредь с нисходящим потомством именоваться Ивановым-Тринадцатым.
Уважаемые читатели! Вашему вниманию предлагается глава VII третьего тома «ДЕЙСТВИЯ ПРОТИВ РУССКОЙ ВЛАДИВОСТОКСКОЙ ЭСКАДРЫ» японского официоза «ОПИСАНИЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ НА МОРЕ В 37-38 ГГ. МЕЙДЗИ (1904-1905 ГГ.)», изданного в Санкт-Петербурге под редакцией Морского Генерального Штаба в 1910 г. Перевод с японского выполнил ст. лейтенант А. Воскресенский. Все особенности текста оставлены без изменений, лишь орфография приведена в соответствие с современными нормами.
Обратите внимание на название главы. Дело в том, что в японском языке отсутствует буква «л», и Урусан - это ничто иное, как корейский Ульсан.
Узнав, что 28 июля/10 августа после полудня 8 неприятельских миноносцев и 1 военное судно появились у «Sonjin» в Северной Корее, вице-адмирал Камимура, находившийся со 2-й эскадрой в Корейском проливе, приказал всем судам быть готовыми к походу по первому требованию. Однако в 5 часов дня от адмирала Ито было получено известие, что утром в тот же день вся Порт-Артурская эскадра вышла из гавани, тогда адмирал Камимура приказал всем судам принимать полные запасы угля и, приготовившись к походу, ожидать приказаний, а суда, бывшие в охране, предупредил, чтобы они наблюдали с особой бдительностью. Из последовательно поступавших затем известий он узнал, что 1-я и 3-я эскадры вступили в бой с неприятелем у мыса Шантунг, а на другой день в 8 часов 45 минут утра получил известие от адмирала Того о ходе боя и приказание немедленно со 2-й эскадрой идти к островам «Ross». Оставив вице-адмирала Уриу с 4-м боевым отрядом и миноносцами на охране пролива, адмирал Камимура с 2-м боевым отрядом в 10 часов 40 минут утра вышел из Озаки-ван и спешно направился по назначению. В пути были получены телеграммы, что во время боя крейсера «Аскольд» и «Новик» пошли на юг. В 7 часов вечера адмирал разделил отряд на 2 части: «Ивате» и «Токива» приказал идти к югу от острова Кельпарт, отыскивая неприятеля и затем встретиться с ним у западной оконечности острова Ross, a с «Идзумо», «Адзума» и «Чихая» пошел с севера от Кельпарта и подошел к острову Ross 30 июля/12 августа в 6 часов утра. Здесь он встретился с вышедшим на юг в погоню за «Аскольдом» 6-м боевым отрядом и, получив дальнейшие сведения о ходе боя, решил вернуться в Корейский пролив; об этом он вскоре получил также приказание от адмирала Того и кроме того, уведомление, что «Аскольд», «Новик» и «Паллада» (ошибочно названа в телеграмме вместо «Цесаревича») и несколько миноносцев, по-видимому, ушли на юг Адмирал Камимура, опасаясь, что эти суда могут пройти ночью Цусимский пролив, решил спешно идти обратно, чтобы поджидать их к северу или к северо-востоку от острова Цусима. Присоединив «Ивате» и «Токива» и расставшись с 6-м боевым отрядом, он спешно пошел на Ost и 31/13 числа на рассвете подошел к восточной стороне острова Цусима. Здесь было снова получено приказание адмирала Того, не пропускать через пролив «Аскольд», «Новик» и прочие суда и готовиться к встрече Владивостокского отряда, а затем уведомление, что «Новик» зашел в Киао-чао, но 30 июля/12 августа на рассвете вышел неизвестно куда. Адмирал Камимура, сопоставляя эти сведения, решил, что должно быть «Новик», пройдя Цусимским проливом, пойдет во Владивосток, а оттуда ему на помощь выйдет эскадра, и потому распорядился следующим образом: сам со 2-м боевым отрядом крейсировал по линии N-S для встречи неприятеля, 4-му боевому отряду приказал нести сторожевую службу, крейсеру «Нийтака» приказал находиться у южной оконечности Цусима, а миноносцам 1 класса приказал с рассветом присоединиться ко 2-му боевому отряду к северу от Цусимы.
Броненосный крейсер «Идзумо» вскоре после вступления в строй
2-й боевой отряд в 1 час 30 минут ночи, дойдя до пункта в широте 35° 40' N и долготе 130° 10' Ost, изменил курс на SWtS и, спускаясь на юг, наконец открыл отряд Владивостокских крейсеров.
А. Ход боя 2-го боевого отряда
Бывший под непосредственным командованием адмирала Камимура 2-й боевой отряд в 1 час 30 минут ночи, 1/14 августа, повернув на SWtS в широте 35° 40' N и долготе 130° 10' Ost, шел к югу в строе кильватера в следующем порядке: «Идзумо» (флаг адмирала Камимура), «Адзума», «Токива» и «Ивате» (флаг контр-адмирала Мису), когда в 4 часа 25 минут утра по носу с левого борта вдалеке был замечен огонь, но так как еще не рассвело, не могли различить что это такое. Наконец, через 20 минут с лишним хода сквозь утреннюю мглу различили неясные очертания 3 судов Владивостокской эскадры. В этот день небо было ясно и дул легкий южный ветерок. Мы взяли курс на SW 3/4 румба к W, а неприятель в строе кильватера, имея «Россию» головным, а за ним «Громобой» и «Рюрик», шел приблизительно на SSW и около 5 часов утра находился от нас в расстоянии около 6 миль. Адмирал Камимура немедленно приказал телеграфировать «вижу неприятеля», сделать сигнал «приготовиться к бою» и прибавить ход. И вот 4 судна 2-го боевого отряда, подняв большие стеньговые флаги, стали быстро продвигаться вперед, разрезая волны, прямо на неприятеля. Уже не раз неприятельская эскадра то и дело появлялась в наших водах и делала там, что хотела, а наш 2-й боевой отряд каждый раз из-за погоды и т.п. выпускал ее; все со стиснутыми зубами ожидали момента встречи и вот теперь, когда, наконец, увидели неприятеля, дух каждого, начиная от адмирала до матроса, воспрянул, и все горели желанием одним ударом разбить его в пух и прах. Приближавшийся было неприятель вдруг уклонился влево, намереваясь уйти на Ost, но адмирал Камимура, видя это, решил не допустить его пройти на север. В 5 часов 10 минут 2-й боевой отряд изменил курс на OSO; неприятель был по правому борту и расстояние уменьшалось. В 5 часов 23 минуты, когда расстояние до концевого корабля «Рюрика» было около 8400 метров, мы первыми открыли огонь, на что неприятель немедленно отвечал, и, так как дистанция уменьшалась, артиллерийский бой мало-помалу разгорался. Головной крейсер «Идзумо» сначала открыл огонь по «Рюрику» из 8" орудий, а затем из 6". Обе стороны некоторое время сближались и так как в 5 часов 33 минуты почти оказались рядом, идя параллельными курсами, то с 5 часов 37 минут «Идзумо» стрелял по всем 3 судам, а в 5 часов 52 минуты, так как все еще сближались, открыл огонь и из 12-фунтовых орудий. 2-й крейсер, «Адзума», в 5 часов 26 минут сначала сражался 8" орудиями с «Россией» и через 10 минут пустил в дело и 6" орудия; с тех пор - смотря по обстоятельствам, стреляя то по одному, то по другому из 3 неприятельских судов. 3-й крейсер, «Токива», с 5 часов 25 минут стрелял из орудий правого борта по «Громобою», а с 5 часов 45 минут открыл огонь также и из 12-фунтовых. 4-й крейсер, «Ивате», с 5 часов 21 минуты также обстреливал «Рюрика». Подвергшийся, таким образом, нашему жестокому огню, неприятель уже носил на себе следы разгрома; в особенности «Рюрик», отстав от своих передних мателотов, подвергся сосредоточению нашего огня и положение его было трудное. На всех трех судах возникли пожары и теперь было видно, что им никак не удается прорваться у нас под носом на север. В 5 часов 52 минуты «Россия» и «Громобой», наконец, уклонились вправо и только «Рюрик», отстав далеко позади своих товарищей, не мог следовать за ними. Мы продолжали держать тот же курс и, имея солнце за спиной, стреляли по неприятелю в продолжение нескольких минут анфиладным огнем. Около 6 часов «Россия» и «Громобой», описав циркуляцию вправо на 16 румбов, подошли к «Рюрику», как бы желая уйти на NW, почему мы решили, пройдя впереди курса неприятеля, помешать его намерению и в 6 часов 8 минут, изменив курс на NWtW, имея неприятеля с левого борта на параллельном курсе, продолжали бой. В это время неприятель, соединившись с «Рюриком», снова сражался, поддерживая строй, но вскоре затем «Рюрик» не только снова начал отставать, но, по-видимому, получив повреждение в руле, не мог следовать за своими и только описывал круги в правую сторону, почему 2-й боевой отряд, стреляя по нему жестоким огнем, гнался за «Россией» и «Громобоем». В 6 часов 43 минуты оба эти крейсера начали склоняться влево, по-видимому, для того, чтобы защитить оставшийся одиноким и в опасности «Рюрик». Мы некоторое время держали прежний курс и пользовались выгодой сосредоточения анфиладного огня по неприятелю на расстоянии 6000 метров, но в 6 часов 47 минуть дистанция стала свыше 7000 метров и курс неприятеля как будто бы определился, почему адмирал Камимура увидел, что настал момент для перемены курса и преследования неприятеля, повернул вправо на 16 румбов и дал курс на SO.
Из кораблей эскадры Камимуры «Токива» понес наименьшие потери в людях
Неприятельские суда в 6 часов 55 минут подошли к «Рюрику» и, поворачивая вправо, заслонили собой один другого, почему наши 4 корабля, пользуясь этим преимуществом, продолжали жестокий огонь и, по-видимому, нанесли особенно тяжелые повреждения «Рюрику», бывшему на расстоянии ближе 5000 метров. В 6 часов 58 минут «Россия» и «Громобой» отошли от «Рюрика» и, взяв курс на NW, по-видимому, намеревались идти с нами противным курсом, почему наша эскадра в 7 часов 4 минуты повернула влево на 16 румбов и, став снова на параллельный курс с неприятелем, все усиливала огонь. 2 неприятельских крейсера, снова намереваясь защитить «Рюрика», вторично повернули, направляясь к нему, но в 7 часов 13 минут - 7 часов 18 минут, подвергшись жестокому обстрелу на близкой дистанции с наших судов, оставили свое намерение и стали уходить на NW Однако русские крейсера, пытаясь спасти «Рюрика», в 7 часов 27 минут в третий раз повернули к нему на помощь, и, идя сначала на S, затем повернули и приблизились к нему, но к тому времени на нем повреждения были значительны, и то и дело возникали пожары, так что почти не было надежды на его спасение; кроме того, и на «России» возник большой пожар, и одно время крейсер был весь окутан дымом. В конце концов, не будучи в состоянии оказать помощь, «Россия» и «Громобой» в 7 часов 54 минуты начали склоняться влево и уходить на N. До того, в 7 часов 18 минут, наша эскадра также повернула вправо на 16 румбов и, подойдя к «Рюрику», с расстояния в 5300 или 5700 -5800 метров, открыла по нему жестокий огонь с правого борта. Он сильно сел кормой и немного накренился на левый борт и едва лишь отвечал из двух-трех бортовых орудий. Отошедшие было на север 2 других неприятельских крейсера, по-видимому, решились на последнюю попытку защитить товарища и в 8 часов 8 минут снова изменили курс и пошли на нас; мы повернули на N и, видя неприятеля с левого борта, открыли по нему огонь. Опять начался жестокий бой. «Идзумо» стрелял главным образом по «России», «Адзума» по «России» и по «Громобою», «Токива» смотря по обстоятельствам по всем 3 судам, «Ивате» же стрелял специально по «Рюрику», который на это ответил выстрелом, миной, но не попал; положение его было безнадежное. Неприятельский адмирал уже, по-видимому, отказался от мысли его выручать и в 8 часов 22 минуты быстро изменил курс на N. Еще до этого флагманское судно 4-го боевого отряда «Нанива» подошел к месту боя, а затем и «Такачихо» и, так как оба они в 7 часов 50 минут пошли к «Рюрику», то адмирал Камимура пустился в погоню за другими крейсерами. В 9 часов 30 минут на «Адзума» случилось повреждение в машине и он вышел из строя, а Идзумо» остался один под сосредоточением огня неприятеля, но вскоре на место «Адзума» подошел «Токива», а «Адзума», исправив повреждение, стал 8 кораблем, «Ивате» шел за ним следом. К 9 часов 50 минут огонь неприятеля значительно ослабел, стреляли всего лишь из нескольких пушек и на нем то и дело возникали пожары. Таким образом, к 10 часам утра наши суда преследовали неприятеля и вели бой уже в продолжении нескольких часов, почему особенно прислуга у орудий была утомлена, скорость стрельбы уменьшилась, старались лишь попадать наверняка. В это время адмирал Камимура, получив донесение, что на «Идзумо» не хватает снарядов и сверх того видя, что хотя огонь неприятеля ослабел, но скорость хода нисколько не уменьшилась, решил, что лучше оставшимися снарядами потопить «Рюрик»; в 10 часов 4 минуты, наконец, прекратил преследование и, повернув вправо, пошел к «Рюрику». В 11 часов 5 минут с «Чихая» (он с 7 часов 10 минут утра держался с эскадрой вне неприятельского огня) было получено донесение с крейсера «Нийтака», что в 10 часов 42 минуты «Рюрик» перевернулся и затонул (на «Идзумо» телеграф был перебит и потому непосредственно это донесение принять не могли). Видя, что суда 4-го боевого отряда подбирают плавающую русскую команду, адмирал Камимура приказал и судам 2-го боевого отряда приступить к спасению людей.
«Иватэ» перед войной. В бою 14 августа на нем держал флаг контр-адмирал Мису
В этом жестоком бою флагманский крейсер «Идзумо» более других подвергался огню неприятеля - на нем осталось 20 с лишним следов от снарядов и было убито 2, а ранено 17 нижних чинов. В «Адзума» попало свыше 10 снарядов и было ранено 7 нижних чинов и 1 вольнонаемный.
В «Токива» попало несколько снарядов и было ранено: 1 нижний чин и 2 вольнонаемных. В концевой корабль «Ивате» было несколько попаданий; в 7 часов утра выпущенный с «Рюрика» 8" снаряд проник в батарею 6" орудий и взорвался вместе с нашими снарядами, вследствие чего были выведены из строя 3 - 6" и 1 - 12-фунтовое орудия, а также нанесены большие повреждения вблизи. Были убиты старший лейтенант Харагучи, мичман Нота и 38 нижних чинов и ранены старший артиллерийский офицер капитан-лейтенант Номура, старший минный офицер капитан-лейтенант Канно, старший лейтенант Канезака, мичманский кандидат Мацумура, старший писарь Иоситоми и 32 нижних чина.
Б. Бой крейсеров «Нанива» и «Такачихо»
Флагманское судно 4-го боевого отряда «Нанива» с вечера 31 июля/13 августа находилось на разведке в широте 35° N и долготе 130° 10' Ost; на рассвете 1/14 числа, около 5 часов утра, была получена радиотелеграмма, что виден неприятель. Адмирал Уриу, полагая, что эта телеграмма идет с «Идзумо», приказал передать ее прочим судам, а «Нанива» велел спешно идти к месту пребывания «Идзумо». В 5 часов 20 минут справа и слева по носу было замечено несколько дымов и видно было, что они стреляют друг в друга, а в 5 часов 30 минут различили, что слева находится Владивостокская эскадра, а справа наша «Нанива», идя на соединение с нашей эскадрой, в 5 часов 40 минут, в расстоянии около 10.000 метров увидел «Россию», «Громобой» и «Рюрика», идущими в строе кильватера на Ost. Так как в 5 часов 40 минут расстояние до них уменьшилось до 7000 метров, то «Нанива» открыл сначала огонь по концевому кораблю «Рюрику», который немедленно отвечал; однако спустя немного расстояние увеличилось, огонь прекратили и опят пошли для сближения с 2-м боевым отрядом. Около 6 часов 35 минуть снова открыли огонь на расстоянии около 7000 метров, но безрезультатно. В это время «Рюрик» отстал от своих и на нем возник пожар. В 7 часов 15 минут был замечен также пожар и на «России». Затем «Нанива» старался держаться так, чтобы не мешать, движению 2-го боевого отряда и, когда сближался с неприятелем на 7000 метров, открывал огонь, отвлекая неприятеля, когда же расстояние увеличивалось, прекращал бесполезную стрельбу, снова ожидая удобного случая. В 7 часов 50 минут подошел «Такачихо» и вступил в строй.
«Такачихо» с вечера 31 июля/13 августа был на сторожевой службе и в4 часа утра 1/14 числа, идя восточным проливом, получил телеграмму о тоги, что виден неприятель, и немедленно пошел на соединение с «Нанива», для чего с 5 часов 15 минут взял курс на WSW, а с 5 часов 45 минут лег на N, понемногу прибавляя ход. В 6 часов 45 минут, увидя бой, изменил курс на NNW. В 8 часов 30 минут по присоединении «Такачихо», видя, что «Рюрик» далеко отстал от своих и, по-видимому, не может идти, контр-адмирал Уриу понял, что настал момент действовать и вместо 2-го боевого отряда направился с «Нанива» и «Такачихо» к «Рюрику». В 8 часов 42 минуты «Нанива» первым открыл огонь с расстояния в 6800 метров правым бортом, а в 9 часов 10 минут повернул вправо и, подойдя на расстояние до 6000 метров, начал стрелять из орудий левого борта; затем, следуя движениям неприятеля, последовательно поворачивал влево, описывал большие круги, имея неприятеля в центре и все время стреляя. Наконец, приблизясь до расстояния в 3000 - 4000 метров, видя, что снаряды то и дело попадают в цель и что неприятель, наконец, замолчал, в 10 часов 5 минут прекратил огонь. В этом бою в «Нанива» попал 1 снаряд, которым было убито 2 и ранено 4 нижних чина.
«Такачихо» открыл огонь в 8 часов 46 минут с расстояния в 8600 метров и постепенно подошел до 6300 метров. Затем, вслед за «Нанива» повернул вправо и в 9 часов 15 минут снова начал стрелять с левого борта. На расстоянии в 5, 200 метров были замечены многочисленные попадания и крейсер все еще продолжал стрелять частым огнем до 10 часов 6 минут. Во время боя 6" снаряд неприятеля пробил левый борт и разорвался в кормовом отделении нижней палубы, причем были ранены: старший минный офицер старший лейтенант Асакава, старший судовой врач Иссен и 11 нижних чинов. Еще до этого момента боя, «Рюрик», будучи атакован нашим 2-м боевым отрядом, одно время почти остановился, и огонь с него значительно ослаб, но как только 2-й боевой отряд ушел и к нему подошли «Нанива» и «Такачихо», силы его как будто бы вернулись и он пошел было на север скоростью от 8-12 узлов. Встретив преследование 2 наших судов, он описывал круги, пытаясь от них удалиться, и оказывал самое доблестное сопротивление, но, не имея уже большей части боевой силы и будучи расстреливаем 2 судами с близкого расстояния, он потерял скорость хода, и сила огня его значительно ослабела, а в 10 часов 5 минут он окончательно замолк. Корма крейсера понемногу погружалась в воду; в 10 часов 20 минут крен усилился и крейсер опрокинулся на левый борт, на мгновение обнажился таран и в 10 часов 42 минуты крейсер совершенно затонул. Адмирал Уриу приказал «Нанива» и «Такачихо» спасать неприятельскую команду.
В. Действия «Чихая», «Цусима», «Нийтака» и 9-го и 19-го отрядов миноносцев
Посыльное судно «Чихая» с вечера 31 июля/13 августа было на сторожевом посту и, услышав в 5 часов 45 минут утра на NW выстрелы, тотчас же направилось туда. В 5 часов 55 минут, получив радиотелеграмму с «Нанива», что в широте 35° 20' N и долготе 130° Ost видна Владивостокская эскадра, прибавил ходу и в 6 часов 33 минуты увидел по носу с обеих сторон дымы. Полагая, что дымы справа должны принадлежат неприятелю, пошел к ним, но это оказалась наша эскадра, а неприятель был слева. С 6 часов 40 минут «Чихая» следовал движениям 2-го боевого отряда и в 7 часов 10 минут стал за его нестреляющим бортом. «Нанива» и «Такачихо» пошли к одинокому «Рюрику», а 2-й боевой отряд погнался за уходящими на N «Россией» и «Громобоем». «Чихая» также пошел за ними. В 9 часов 45 минут из телеграммы с «Ниитака» с пункта в широте 35° 0' N и долготе 129° 50' Ost узнал, что этот крейсер с миноносцами «Камоме» и «Хато» идет к ним, но в пылу боя не мог передать адмиралу. Затем в 10 часов 4 минуты 2-й боевой отряд прекратил бой и направился к «Рюрику». Еще до того «Чихая», заметив, что «Рюрик» находится в полутонущем состоянии, хотел дать знать об этом адмиралу и сигналит на «Идзумо», но не получил ответа, почему, опасаясь пропустить момент, снова донес на «Ивате» адмиралу Мису, что «Нанива» и «Такачихо» наблюдают за «Рюриком» и «Ниитака» и 2 миноносца идут к эскадре. Только в 10 часов 45 минут об этом передали на «Идзумо». Получив в 10 часов 50 минут радиотелеграмму с «Ниитака», что в 10 часов 42 минуты «Рюрик» затонул, немедленно донес о том адмиралу Камимура, а затем принялся спасать русскую команду.
В бою с «Рюриком» приинял самое активное участие однотипный с «Нанивой» крейсер «Такачихо»
Крейсер «Цусима» с ночи 31 июля/13 августа был также на охране и узнал о появлении неприятеля по радиотелеграмме около 5 часов утра. Затем получил телеграмму с «Нанива» и «Такачихо», что неприятель виден в широте 35° 20' N и долготе 130° Ost, но, думая, не пошел ли неприятель нарочно в западный пролив для отвлечения туда нашей эскадры для того, чтобы «Аскольд» и «Новик» и прочие суда могли бы легче пройти восточным проливом, решил не торопиться идти на встречу к «Нанива» и остаться на своем посту.
В 7 часов 20 минут встретил идущие от острова Цуносима 11-и и 14-й отряды миноносцев, подлежащие порту Куре, которые держали сигнал: «Утром близ этого острова слышали несколько выстрелов подряд. Нет ли перемен»; на что ответил сообщением о появлении Владивостокской эскадры и о положении дел у Порт-Артура и высказал предположение, что теперь не только идет дело на севере, но надо также наблюдать и за тем, что происходит на юго-западе. Однако в 7 часов 35 минут, получив приказание адмирала Уриу идти в широту 35° N и долготу 130° Ost, спешно направился туда и в 9 часов 30 минут, встретив миноносцы 9-го отряда «Аотака», «Кари» и «Цубаме», пошел вместе с ними. Затем подошел к месту боя и узнал о потоплении «Рюрика» в 10 часов 42 минуты. В 11 часов 30 минут соединился с «Нанива» и проч. и приступил к спасению неприятельской команды.
Крейсер «Ниитака», по приказанию адмирала Уриу, также еще с полудня 31 июля/13 августа находился на сторожевом посту и 1/14 августа в 6 часов 15 минут утра, получив известие с «Нанива», что виден неприятель, пошел, прибавив скорость. В 7 часов 55 минут увидал миноносцы «Камоме» и «Хато»; догнав их около 8 часов 40 минут, передал им о положении боя, В 9 часов 45 минут встретил «Чихая» и телеграфировал о том, что идет к эскадре с «Камоме» и «Хато». В 10 часов 20 минут увидел, что «Нанива» и «Такачихо» сражаются с «Рюриком», пошел туда, но вскоре «Рюрик» начал тонуть кормой и, наконец, совершенно погрузился в воду. Сообщил об этом на «Чихая» и в то же время на N увидел 2-й боевой отряд и пошел к нему на соединение. В 10 часов 50 минут 2-й боевой отряд повернул на S, «Ниитака» последовал за ним и, подойдя к месту гибели «Рюрика» в 11 часов 30 минут, приступил к спасению его команды.
Миноносцы 9-го отряда «Аотака», «Кари» и «Цубаме» (с «Хато» случилось повреждение в машине, и потому он не подошел к ним), 1/14 августа утром находились на сторожевых постах у острова Окиносима, но, получив известие, что: «в 6 часов утра на NW были слышны выстрелы и теперь еще они едва слышны на N», изменили курс и пошли на N. В 9 часов 20 минут вдали с правого борта увидели военное судно, идущее на N. Направились к нему, оно оказалось крейсером «Цусима». В 10 часов 50 минут с него был сигнал «идет жестокий бой. Рюрик разбит и тонет», миноносцы прибавили ход и пошли к месту боя и в 11 часов 20 минут подошли к «Нанива» и «Такачихо». Миноносец «Хато» уже прибыл ранее и присоединился к 2-му боевому отряду. Однако бой был уже кончен, и миноносцы занимались подбиранием людей. «Хато» до этого находился в Такесики и вышел после своего отряда из-за поправок в котлах. С 2 часов ночи 1/14 августа вступил за миноносцем 19-го отряда «Камоме». В 8 часов 40 минут их нагнал «Ниитака» и сообщил сигналом о бое, миноносцы дали полный ход и пошли к месту боя. Проходя мимо тонувшего «Рюрика», встретили возвращающийся 2-й боевой отряд; повернули вслед за ним и приступили к спасению неприятельской команды.
Миноносец 19-го отряда «Камоме» 31 июля/13 августа вернулся за углем в Такесики и сверх того приступил к небольшому ремонту по котлам. Миноносец «Одори» находился у остр. Вакамия-дзима. «Камоме», окончив дела, в 12 часов 30 минут ночи вышел в море. Проходя мимо мыса Коо-заки, в 2 часа 20 минут, встретил миноносец «Хато». Имея приказание нести сторожевую службу у острова Sentinel (Одорисима), и желая передать это миноносцу «Одори», пошел к острову Вакмиия, а за ним следовал «Хато», но «Одори» не нашли. Затем, узнав от «Нийтака» о положении боя, пошли туда, увеличивая ход. Пройдя мимо тонувшего «Рюрика», присоединились к 2-му боевому отряду, а затем спасали команду с «Рюрика».
Миноносец «Одори» в 5 часов 25 минут утра 1/14 августа пошел от острова Вакамия к мысу Коо-заки. В 8 часов получил то же приказание, что и миноносец «Хато». Затем встретил 15-й отряд миноносцев, спросил о местопребывании «Камоме» и узнал, что тот вышел из Таке-сики ночью около 12 часов. В 11 часов 10 минут, подойдя к мысу Инозаки, впервые услышал о сражении с неприятелем и местонахождении «Камоме». Пошел сначала к мысу Коо-заки, а затем у Окочи снова услышал о поражении неприятеля и, намереваясь его преследовать, взял на N, но на пути встретил эскадру и присоединился к ней.
Находившиеся ночью на назначенных сторожевых постах 11-й, 15-й, 17-й и 18-й отряды миноносцев, узнавая о происходящем сражении, пошли было к месту боя, но, пропустив совершенно момент, вернулись обратно.
Г. Ход боя Владивостокской эскадры
Когда 28 июля/10 августа 37 г. Мейдзи (1904) находившаяся в Порт-Артуре русская эскадра вышла из гавани с целью прорваться во Владивосток, с нею вместе вышел миноносец «Решительный», который, воспользовавшись удобным моментом, прорвался в Чифу и, прибыв туда ночью того же дня, телеграфировал о выходе эскадры во Владивосток. Эта телеграмма по-видимому была получена во Владивостоке вечером 29 июля/11 августа. Находившийся там Командующий флотом вице-адмирал Скрыдлов немедленно приказал выйти в поход навстречу Артурской эскадре младшему флагману контр-адмиралу Иессену. 30 июля/12 августа около 6 часов утра Владивостокская эскадра в составе «Россия» (флаг), «Громобой» и «Рюрик» («Богатырь» находился в ремонте после аварии, полученной 3/16 мая) направилась к Корейскому проливу. Контр-адмирал Иессен, не зная еще о поражении Порт-Артурской эскадры и возвращении большей ее части обратно, предполагал встретиться с нею вблизи Корейского пролива. 1/14 августа на рассвете, подойдя к Урусану (бухта Память Дыдымова) и меняя курс на W, вдруг милях в 8 на N в тылу у себя обнаружил нашу 2-ю эскадру. Дав полный ход и повернув влево, крейсера пошли на Ost по-видимому с намерением воспользоваться случаем прорваться на NO. Наша эскадра также изменила курс и пошла в том же направлении. Говорят, что бой начался, когда расстояние определилось в 12.000 метров. Теснимый с севера адмирал Иессен увидел, что ему не удастся прорваться на NO и, повернув вправо, решил идти на NW, чтобы потом, вдоль Корейского берега подняться на N. Идя 17-узловым ходом, это ему удалось бы вполне исполнить, но не прошло и 5 минут, как концевой корабль «Рюрик» отстал и поднял сигнал, что имеет повреждение в руле. Адмирал Иессен на это приказал управляться машинами и продолжать идти прежним курсом, но «Рюрик» не мог исполнить приказания, а кроме того, наша 2-я эскадра сосредоточила на нем свой огонь. Адмирал пошел к нему на выручку, стараясь отвлекать на себя огонь неприятеля и дать возможность «Рюрику» починить руль. Затем с «Рюрика» получился ответный сигнал: не могу управляться машинами. Тогда адмирал Иессен с «Россией» и «Громобоем» пошел таким образом, чтобы заслонить «Рюрик» и около 8 часов приказал ему идти во Владивосток. «Россия» и «Громобой» продолжали вести бой с нашей эскадрой. В 8 часов 30 минуть адмирал, видя, что «Рюрик» значительно отстал и, кроме того, ведет бой с нашими крейсерами «Нанива» и «Такачихо», хотел было идти к нему на помощь, но, находясь в жаркой схватке с нашим 2-м боевым отрядом, не мог этого сделать и потому решил лучше отвлечь 2-й боевой отряд на север, оставив «Рюрик» сражаться с двумя сравнительно слабыми судами, чтобы за это время он мог исправить повреждение руля и затем вернуться во Владивосток. Поэтому он покинул «Рюрик» и, перестреливаясь с нашей эскадрой, пошел на север. Около 10 часов наш 2-й боевой отряд прекратил преследование и, таким образом, окончился 5-часовой бой. В результате его на «России» был убит старший офицер капитан 2 ранга Владимир Иванович Берлинский и ранены 6 офицеров. На «Громобое» были убиты: вахтенный начальник лейтенант Николай Николаевич Браше и еще 3 офицера и ранены командир, флигель-адъютант капитан 1 ранга Николай Дмитриевич Дабич и 6 офицеров. Нижних чинов на обоих судах вместе было убито 135 человек и ранено 307. Повреждения, нанесенные судам, были также значительны. На «России» в главные части попало 26 снарядов; были разбиты 3 дымовых трубы и потому не могли держать полного давления пара; 3 котла были совершенно выведены из строя и, кроме того, из крупных орудий остались годными только три. Говорят, что во время боя 8" снаряд произвел пожар близ порохового погреба и вo время вызванного этим смятения другой 8" снаряд попал в бомбовый погреб и вызвал взрыв снарядов, команда, пренебрегая опасностью, с трудом погасила пожар. На «Громобое» в корпус попало 26 снарядов; в нижней палубе был вызван пожар; разрушения внутри судна также были значительны. Кругом были разбросаны куски мяса и костей. Палуба покрылась свежей кровью и стала коричневого цвета. В средине боя появилась подводная пробоина; опасаясь уменьшения скорости хода, командир судна приказал разнести подрывные патроны на случай, если придется взорвать судно. Адмирал Иессен видел полную невозможность в таком виде идти снова в бой, чтобы вернуться к оставленному «Рюрику». Когда суда вышли из опасности, то, к счастью, тихая погода позволила остановиться и заняться спешным ремонтом в наиболее важных местах. 3/16 августа суда вернулись во Владивосток.
Флагманский корабль адмирала Иессена броненосный крейсер «Россия» (до боя)
«Россия» с переставленным по опыту войны носовым 6" орудием
В разгаре боя на «Рюрике» был сначала ранен старший офицер, лейтенант Николай Николаевич Хлодовский. Затем, взорвавшимся близ мостика снарядом были сметены с мостика почти все бывшие на нем, начиная с командира судна, капитана 1 ранга Евгения Александровича Трусова. Тогда в командование судном вступил старший минный офицер лейтенант Николай Исакович Зенилов, но и он был ранен; его заменил старший штурман лейтенант Константин Петрович Иванов, который и продолжал управлять боем. Несмотря на то, что руль был уж поврежден и перебиты рулевые приводы, так что судно потеряло способность управляться, крейсер все еще продолжал доблестное сопротивление. С наших судов сыпался град снарядов; оба мостика были сбиты, мачты повалены; не было ни одного живого места, куда ни попали бы наши снаряды; большая часть бывшей на верхней палубе команды была или убита или ранена; орудия одно за другим были подбиты и могли действовать едва лишь несколько штук. 4 котла было разбито и из них валил пар. В рулевое отделение проникла вода и крейсер понемногу садился кормой. Сознавая невозможность спасти судно, находясь непрерывно под нашим огнем, лейтенант Иванов решил поскорее как-нибудь покончить это тягостное положение и сначала приказал взорвать судно, но провода были все уничтожены; тогда он приказал открыть в 4 местах кингстоны и в то же время распоряжался спусканием за борт раненых, а прочей команде приказал бросаться в море. Таким образом, «Рюрик», погружаясь кормой, в 10 часов 30 минут перевернулся на левый борт и затонул приблизительно в широте 35° 18' N и долготе 130° 12' Ost. Команда его почти вся была подобрана нашей эскадрой.
«Громобой» - новейший из крейсеров отряда Иессена
Во всеподданнейшем донесении Наместника Дальнего Востока Адмирала Алексеева по поводу боя 1/14 августа у Урусана говорится:
4-го августа.
Всеподданнейшая телеграмма Наместника.
Всеподданнейше представляю Вашему Императорскому Величеству краткое донесение начальника крейсерского отряда, возвратившегося 3-го сего августа во Владивосток с крейсерами «Россия» и «Громобой».
«1-го августа, с рассветом, в четыре с половиной часа утра, имея пары во всех котлах, подошел с крейсерами «Россия», «Громобой» и «Рюрик» к параллели Фузана, а расстоянии от последнего 42 миль и от северного маяка острова Цусима 36 миль, где, повернув к западу, в скором времени увидели впереди правого траверза, приблизительно в 8-ми милях к северу, японскую эскадру броненосных крейсеров, шедшую параллельным с нами курсом и состоявшую из 4-х судов типа «Ивате». Повернув влево и дав полный ход, взял курс в норд-остовую четверть, чтобы по возможности выйти в открытое море. Неприятель, имевший первоначально преимущество в ходе, тотчас же повернул, лег параллельным курсом и заставил меня принять бой, начавшийся в 5 часов утра, с расстояния свыше 60-ти кабельтовых. Вскоре из пролива с юга показался идущий на соединение с неприятелем крейсер 2-го класса типа «Нанива». Неприятель, заметив мое намерение выбраться на норд-ост в открытое море, стал склонять курс в нашу сторону и тем помешал исполнению нашего маневра, почему, выбрав удобный момент, быстро повернул вправо и лег в норд-вестовую четверть, с расчетом, до подхода к Корейскому берегу, отойти на север. Этот маневр не был замечен своевременно и при увеличившемся до 17-ти узлов ходе появилась полная вероятность удачи, но не прошло и пяти минут, как крейсер «Рюрик» вышел из строя и поднял сигнал «руль не действует», почему я поднял ему сигнал «управляться машинами» и продолжал идти прежним курсом. Не получив на этот сигнал ответа и видя, что все японские крейсера сосредоточили свой огонь на «Рюрике», все последующее мое маневрирование имело исключительною целью дать ему возможность исправить повреждение руля, отвлекая на себя весь огонь неприятеля для прикрытия «Рюрика». В это время были замечены еще два крейсера 2-го и 3-го класса, шедшие на соединение с неприятелем. На «Рюрике» был поднят сигнал «не могу управляться». Маневрируя впереди его, я дал ему возможность отойти по направлению к Корейскому берегу мили на две, и так как на поднятый ему около 8-ми часов сигнал «идти во Владивосток» он отрепетовал его и привел на надлежащий курс, имея при этом большой ход, что видно было по буруну впереди его носа, я с крейсерами «Россия» и «Громобой» окончательно лег на норд-вест, все время сражаясь с неприятелем, взявшим параллельный курс и державшимся от нас на расстоянии от 82 до 42 кабельтов. В это время «Рюрик» находился от нас приблизительно на зюйд-вест в расстоянии 3-4 миль. На этом галсе бой продолжался полных два часа и нам нанесены значительные повреждения: на крейсере «Россия» были пробиты 3 дымовых трубы, что препятствовало хорошо держать пар, и выведены из строя 3 котла. Около половины девятого часа «Рюрик» стал сильно отставать и снова повернул носом от берега. Видно было, что присоединившиеся два крейсера 2-го класса завязали с ним бой, после чего он вскоре стал скрываться из виду. Но так как адмирал Камимура с 4-мя броненосными крейсерами неотступно держался наравне с нами и, таким образом, удалялся от «Рюрика», то я продолжал бой на этом галсе, отвлекая неприятеля далее на север, в надежде, что «Рюрик» справится с двумя, сравнительно слабыми, противниками и, исправив повреждения руля, будет в состоянии самостоятельно достигнуть Владивостока. Незадолго до 10-ти часов, противник, отойдя на расстояние 42 кабельтов, открыл самый убийственный огонь за все время боя, что произвело впечатление, будто после этого он пойдет на нас в атаку, но, к общему удивлению, в 10 часов, стреляя залпами, весь отряд пошел от нас, повернув последовательно вправо, и прекратил огонь после 5-ти часового жестокого боя. Я сейчас же начал приводить в известность потери и повреждения. На «России» в подводной части и у ватерлинии было 11 пробоин, а на «Громобое» - 6. Убыль флотских офицеров на обоих крейсерах превышала половину всего состава, нижних же чинов-доходила до 25%. В виду перечисленных обстоятельств, не представлялось решительно никакой возможности возобновить бой, вернувшись к месту разлучения с «Рюриком», находившимся по меньшей мере в 30-ти милях к югу. Необходимо было, пользуясь тихой погодой, остановить машины, наскоро исправить главные пробоины и идти во Владивосток. На крейсере «Россия» убит капитан 2-го ранга Берлинский, ранены: лейтенант Иванов 11-й и Петров 10-й, мичманы-Домбровский, барон Аминов, Колоколов и Леман; на «Громобое» - убиты: лейтенанты Браше и Болотников, мичманы Гусевич и Татаринов; ранены капитан 1 -го ранга Дабич - тяжело: Владиславлев, Дьячков и мичман Руденский-легко; контужены: лейтенант Молас и мичман Орлов: нижних чинов на обоих крейсерах убито 135, ранено - 307. Убитые, кроме капитана 2-го ранга Берлинского, похоронены в море. В заключение считаю долгом засвидетельствовать о доблестной службе и преданности долгу офицеров и нижних чинов отряда. Это были железные существа, не знавшие ни страха, ни усталости. Вступив в бой прямо от сна без всякой перед тем пищи, они в конце 5-ти часового боя дрались с тою же энергией и стойкостью, как в самом начале его».
Повреждения крейсера «Громобой». На верхнем снимке - вид рубки после боя
К сему рапорту начальника отряда считаю долгом донести Вашему Императорскому Величеству, что по личном осмотре крейсеров, всех повреждений от действия неприятельских снарядов и по понесенным потерям в личном составе, я мог убедиться, в какой высокой степени в этом неравном бое с превосходными силами противника, личный состав своею стойкостью, мужеством и самоотвержением исполнил свой долг.
2. Во всеподданнейшем донесении Наместника Дальнего Востока Адмирала Алексеева о последних минутах «Рюрика» говорится следующее:
Всеподданнейшая телеграмма Наместника.
Всеподданнейше представляю Вашему Императорскому Величеству донесение лейтенанта Константина Иванова 13.
Находясь в составе отряда крейсеров под флагом контр-адмирала Иессена, 1 августа, в четыре с половиной часа утра встретили неприятельскую эскадру в числе 4-х броненосных крейсеров, с которыми и вступили в бой. При повороте колонн неприятель преимущественно сосредоточивал огонь на нас. Приблизительно в восьмом часу утра неприятельским снарядом был поврежден руль, который остался положенным лево на борт. Так как подводной пробоиной затопило рум-пельное и рулевое отделение и одновременно с этим была перебита вся рулевая проводка, то управление машинами, вследствие положения руля было крайне затруднительно и крейсер не мог следовать сигналу адмирала идти полным ходом за уходящими крейсерами «Россией» и «Громобоем», ведущими бой с 4-мя броненосными крейсерами, отстал и принял бой с подошедшими вновь 2-мя крейсерами «Такачихо» и «Нанива», которые пользуясь затруднительным положением управления нашим крейсером, держали его под продольным огнем справа, чем наносили нам большой вред своими выстрелами из орудий крупного калибра. Попытка таранить их была замечена неприятелем и он без труда сохранил свое наивыгоднейшее положение. Наш огонь постепенно ослабевал вследствие большого числа подбитых орудий и в начале 12-го часа дня наш огонь прекратился совершенно, так как все орудия были подбиты и была большая убыль в офицерах и нижних чинах. В это время была выпущена одна мина из нашего аппарата, но не достигла цели; остальные аппараты были разбиты. Командир - капитан 1 -го ранга Трусов и старший офицер капитан 2-го ранга Хлодовский были смертельно ранены в самом начале боя. Командир был убит в боевой рубке, а старший офицер умер от ран: сломаны обе ноги и рана в боку. Из 22-х офицеров убиты и умерли от ран: лейтенант - Зенилов, временно командовавший крейсером, которого заменил я, барон Штакельберг, мичманы - Ханыков, Плазовский, Платонов, доктор Брауншвейг. Утонул после потопления крейсера старший механик Иванов 6-й. Ранены: лейтенанты: Иванов 13-й, Берг, Постельников, мичманы - Терентьев, Ширяев, капитан Сапов, механик Тонн, доктор Солу-ха, прапорщик запаса Ярмештедт. Остались невредимыми: мичман барон Шиллинг, прапорщик запаса Арошидзе, механики Гейно и Маркович, шхипер Анисимов, комисар Краузман и иеромонах Алексей. Из 800 человек команды, по имеющимся у меня сведениям, приблизительно убитых 200, раненых тяжело и легко 278 человек. Не имея возможности управляться судном из-за порчи руля и перебитых некоторых главных паровых труб, уйти от неприятеля не мог. Вследствие уничтожения средств защиты, в виду приближения 4-х броненосных крейсеров, возвратившихся из погони за нашими, и вновь появившихся 3-х крейсеров 2-го класса с 5-ю миноносцами, решил взорвать крейсер, что мною было приказано исполнить мичману барону Шиллингу, но эта попытка не удалась, так как часть бикфордовых шнуров была уничтожена в боевой рубке от взрыва снаряда, а другая находилась в затопленном рулевом отделении; поэтому приказал затопить крейсер, открыв кингстоны, что было исполнено механиками. Оставшееся время до погружения крейсера было употреблено на спасение раненых и команды с помощью матрасов, поясов, обломков дерева, так как все шлюпки были разбиты. Вскоре по прекращении нашего огня неприятель также перестал расстреливать нас. В конце 12-го часа дня крейсер пошел ко дну, а всплывшая команда была подобрана неприятельскими судами, с полною заботливостью доставившими нас в Сасебо. Прием и уход за ранеными был весьма внимателен, а отношение к остальным чинам весьма хорошее. Офицеры и команда во время боя вели себя с полным хладнокровием и исполнили свой долг до конца. Настоящее донесение доставил иеромонах о. Алексей, отпущенный японцами как не военнопленный через Нагасаки - Шанхай.
Повреждения крейсера «Россия». В правом углу - 8-дюймовый каземат, поврежденный в бою
3. В записках одного офицера с крейсера «Россия" говорится следующее:
"...30 июля утром очень рано снялись се бочек и вышли в море. Всех очень интересует, куда мы посланы. Около 10 часов, выйдя из Амурского залива и отправив обратно сопровождавшие нас миноносцы, адмирал поднял сигнал: «Наша эскадра вышла из Артура, теперь сражается». Тут только догадались мы о цели исхода: значит идем в Корейский пролив на соединение с нашей эскадрой. Днем шли строем фронта в расстоянии около 3 миль друг от друга, чтобы случайно не разминуться с нашими артурцами. Однако странно, что их до сих пор нет. По нашим расчетам, они, выйдя из Артура 28-го, должны быть недалеко уже от Владивостока. Посмотрим, может быть завтра встретим их. Идем ходом 14-15 узлов. К ночи, чтобы не разрозниться, перестроились в кильватерную колонну. На ночь 31 Июля должны были не раздеваться: ночью войдем в Корейский пролив и до завтрашнего вечера будем крейсировать в ожидании наших на параллели Фузана. К вечеру находились уже в виду берегов.
1 Августа. Памятный день для нашего отряда. Произошел следующий казус: только я, сменившись с вахты, лег немного поспать и начал дремать, вдруг услышал, как барабанщики и горнисты мерно выколачивают боевую тревогу. Очень не хотелось вставать и я продолжал нежиться в койке, как слышу в кают-компании пронзительный звонок и кто-то из офицеров вбегает в кают-компанию со словами: «Господа вставайте - неприятельская эскадра». Я немедленно вышел наверх.
Так выглядела «Россия» после боя
Только что рассвело; весь горизонт во мгле и сквозь редкий туман с правой стороны вдали вырисовываются контуры четырех знакомых нам броненосных крейсеров Камимуры. Мы поворачиваем последовательно назад параллельным с ними курсом.
За ночь оказывается мы разошлись с японцами, и они оказались севернее нас, т. е. отрезали нас от Владивостока. Когда мы их открыли, они шли также, как и мы, по параллели, как я говорил, несколько севернее. «Сколько расстояния», спрашиваю у дальномерщика - «60 кабельтовых».
«Стеньговые флаги поднять» - командуют с мостика, и вот медленно поползли Андреевские флаги по мачтам. Через мгновение и у неприятеля подымаются громадных размеров восходящие солнца.
«Стреляют» крикнул кто-то на баке. Действительно, на головном неприятельском крейсере показалось белое облачко и вскоре донесся тяжелый раскатистый звук выстрела. Посмотрел на часы - было 5 часов 10 минут. Между тем наши большие орудия открыли огонь по неприятелю, а японские снаряды со свистом и треском, падали вокруг крейсера и подымали целые фонтаны воды. Перешел на левую сторону. Неприятель недалеко; передают: 50-46-42 и т.д. кабельтовых; идет параллельным курсом и стреляет, не переставая. Один за другим снаряды начинают попадать в корпус крейсера и наша «Россия» каждый раз при этом сильно вздрагивает. Мимо меня в носилках проносят офицера -кто? В виске громадная рана, один глаз как то вылез, другой полузакрыт и смотрит полустеклянным взором. Но кто, сразу определить не мог. Потом уже узнал, что это был убитый одним из первых снарядов наш уважаемый и любимый старший офицер. Затем стреляем левым бортом. Слышно: десятая пушка выведена, двенадцатая, восьмая... Ворочали еще несколько раз.
Повреждения крейсера «Россия» в бою 14 августа. Схема выполнена британским атташе
Повреждения крейсера «Громобой» в бою 14 августа. Схема выполнена британским атташе
Уже около 6 часов 30 минут - 7 часов утра... Опять стреляют справа по левой стороне, за прикрытиями сидят только человек 15 из всей прислуги (положим человек 10 отправил в 6-дюймовую батарею на пополнение). Трубы, особенно третья, в клочьях. Пробуем заделать -невозможно. Грохот наших выстрелов смешивается с разрывами неприятельских снарядов, на палубе лежат раненые и убитые, так как носилок и людей мало. Держаться, по-видимому, наш крейсер больше не может, а у нас несчастие: кроме того, что не смогли до сих пор прорваться на север, уже около 6 часов утра «Рюрик» потерял способность управляться, стоял и вертелся на одном месте: у него руль заклинило на борту; мы же с «Громобоем» ходили перед ним и прикрывали от 4-х крейсеров.
«На неприятельском корабле большой пожар. Ура!» крикнул с полубака Р., занявший место убитого старшего офицера. Команда подхватила это ура, которое разнеслось по всему крейсеру. Но причину ликованья знали очень немногие: только те, которые стояли близко к полубаку и слышали старшего офицера; вся же остальная команда и офицеры приняли этот радостный крик за привет нашей артурской эскадре, которая, мы ждали, придет и выручит нас: тем более, что на горизонте показался дым. Все бросились к бортам, вылезли даже из машин и с нетерпением стали ждать помощи. Но вот дымок на горизонте приближается, показываются корпуса кораблей, и всех охватывает полнейшее разочарование: подкрепление пришло, но не к нам, а к неприятелю, в виде сначала одного, а потом еще двух крейсеров 2-го класса. Между тем вдруг раздался сильный треск и грохот от разрыва сразу двух 8" снарядов под полубаком и оттуда повалил густой, сначала желтый, потом белый дым. Пожар под полубаком. Минут через двадцать пожар был потушен. Стены полубака были так накалены, что нельзя было к ним прикоснуться; вода почти горячая, стояла по колено; везде лежали обгорелые и изуродованные трупы. Между тем, вследствие пожара мы были вынуждены отойти от неприятеля. Попадания стали уменьшаться и вскоре совсем прекратились. Бедный «Рюрик» не был в состоянии двигаться, остался сзади и по нему сосредоточился весь огонь неприятеля, к которому в виде подкреплений подошли три крейсера. Оправившись минут 10, мы снова повернули и пошли опять отстаивать "Рюрика». И опять у нас начался ад. Неприятель открыл по нам учащенный огонь: мы сознаем, что последний раз выручаем «Рюрика», что больше держаться не в состоянии. Оставшиеся орудия выводятся одно за другим, голосовая передача, горнисты и барабанщики выведены, проводники порваны; приходится управляться самостоятельно батарейным командирам. Кожухи и трубы расстреляны, имеем пробоины по ватерлинии, и крен; все пять минных аппаратов выведены, в одном из них взорвалась мина. Две мачты в пробоинах еле-еле держатся*. [* В подлиннике - держатся на честном слове - у японцев переведено - держатся крепко. - А. В.] Больше двух часов как «Рюрик» получил повреждения: может быть, исправился. Спрашиваем сигналом, исправлено ли повреждение. Ответа нет. Делаем ему сигнал: «Идти во Владивосток». Он отвечает «Ясно вижу» и начинает двигаться по направлению к Корейскому берегу, а мы с «Громобоем», отвлекая 4 броненосных крейсера в противоположную сторону, удаляемся от своего товарища «Рюрика». Бог даст отобьется от малых крейсеров и как-нибудь выбросится на Корейский берег. Начинаем сами пробиваться во Владивосток. Нам препятствуют, снаряды летят без передышки, мелкие пожары уже не тушим. Верхняя палуба в дырах. Повреждены 2 котла. Еще до этого времени было выведено из строя много офицеров. Я также ранен. Был уже 10-й час, а бой продолжался еще минут 45 или час. Наконец, гром начал стихать, еще один залп по нашему корпусу и неприятель повернул. Как только они повернули мы застопорили машины и стали делать исправления, необходимые для возвращения, подводили пластыри и т.п. и 14-узловым ходом помчались обратно. Не веселое было возвращение двух израненных крейсеров во Владивосток.
Оказывается, часа через полтора после нашего ухода из Владивостока там была получена телеграмма о неудаче прорыва из Артура и возвращении эскадры обратно. За нами вслед был послан миноносец, чтобы вернуть нас, но не мог догнать, так как мы пошли большим ходом.
Когда 1/14 августа в 10 часов 42 минуты потонул русский крейсер «Рюрик», адмирал Уриу, руководивший в бою с ним крейсерами «Нанива» и «Такачихо», в 10 часов 45 минут приказал обоим крейсерам спустить все шлюпки и идти спасать плавающих неприятельских матросов. Один за другим подошли 2-й боевой отряд, «Чихая», «Нийтака», «Цусима», 9-й и 19-й отряды миноносцев и адмирал Камимура приказал всем судам держаться близ этого места, употребить все усилия для спасения людей и обращаться с ними вполне радушно. Суда спустили шлюпки и фунэ и, помогая друг другу, начали подбирать плавающих, так что в конце концов удалось спасти 16 офицеров, 1 священника, 4 кондукторов, 68 унтер-офицеров и 537 матросов (из них 2 умерли), а всего 626 человек.
В 1 час 4 минуты пополудни адмирал Камимура со всеми судами направился в Такесики и телеграфировал в общих чертах о бое в Главную Квартиру и Командующему флотом. В 8 часов, вернувшись в Озаки, приказал миноносцам принять уголь и идти на сторожевые районы, 2-му боевому отряду (за исключением «Чихая») приказал идти в Сасебо, а 4-му боевому отряду и «Чихая» оставаться для наблюдения за проливом. В это время пришло приказание от Командующего флотом отправить 4-й боевой отряд, «Токива» и один отряд миноносцев к Шанхаю против укрывшихся там после боя 28 июля/10 августа русских судов. Адмирал Камимура, тотчас же отменив данное ранее приказание 4-му боевому отряду, приказал «Нанива» и «Такачихо» идти для пополнения запасов снарядов вместе со 2-м боевым отрядом в Сасебо, а остальным судам 4-го отряда и 15-му отряду миноносцев велел прийти к Шанхаю 3/16 августа. 2-й боевой отряд 2/15 числа вышел из Озаки в 3 часа ночи, а «Нанива» и «Такачихо» в 4 часа 30 минут утра и вошли в Сасебо в тот же день около полдня.
Когда известие о победе в морском сражении у Урусана дошло до сведения Его Величества, то 2/15 августа на имя Начальника 2-i эскадры вице-адмирала Камимура Хиконоджо был пожалован нижеследующий Императорский рескрипт:
«2-я эскадра, преодолевая всевозможные трудности, находилась на страже Корейского пролива и, наконец, нанесла большое поражение неприятельской Владивостокской эскадре, потопила одно из его судов и совершила большой подвиг.
Мы искренно хвалим труды и доблесть наших офицеров и команд. Постарайтесь же впредь с всевозрастающим усердием завершить начатое дело».
Адмирал Камимура на этот рескрипт 2/15 августа принес следующий ответный адрес:
«Одержанная нашей эскадрой победа над Владивостокским неприятелем далась лишь единственно в виду высоких добродетелей нашего Верховного Вождя Императора. Тем не менее Ваше Величество соизволили даровать нам всемилостивейший рескрипт, почему, не будучи в состоянии сдержать душевного трепета, мы с еще большим усердием будем стремиться к исполнению Высочайшей воли. Подданный Хиконоджо с искренним трепетом почтительно представляет».
3/16 августа через гофмаршала Двора Императрицы виконта Кагава Кейзо был пожалован всемилостивейший рескрипт от Наследника Престола, на что адмирал Камимура 3/16 же числа ответил в подобающих выражениях*. [* Эти рескрипты не переведены полностью, так как являются почти повторением первого и лишены всякого интереса. - А.В.]
Рапорт коммандера Т. Джексона (Т. Jackson), датируемый 28 сентября 1904 г. (из книги «RUSSO-JAPANESE WAR. REPORTS FROM NAVAL ATTACHES», издание 2003 г.).
Перевод выполнен Александром АЛЕКСАНДРОВЫМ.
С рассветом 14 августа адмирал Камимура, который держал курс на юг с «Адзумой», «Токивой», «Иватэ» и «Идзумо», увидел отряд Владивостокских крейсеров по своему левому борту, по носу, также следовавший на юг. Он [адмирал] изменил курс на восток с целью занять позицию между русскими и солнцем. Русские через некоторое время подвернули на юго-восток. Огонь по ним был открыт с дистанции от 5000 до 6000 ярдов. Через несколько минут после начала боя на «Рюрике» и «России» или «Громобое» в кормовой части возникли пожары. Русские тогда сделали поворот через правый он был вынужден покинуть линию. В конце концов японские броненосные крейсера прекратили бой и вернулись к «Рюрику».
После боя японцы заявляли, что «Иватэ» не будет вводиться в док, но через несколько дней японский офицер сообщил мне, что крейсер в течение четырех дней находился в доке, после чего снова присоединился к эскадре адмирала Камимуры.
Как говорят, корабль был поражен одним снарядом в кормовую часть, который разрушил офицерскую каюту и уничтожил хронометр в офицерской кают-компании, но борт, и пошли на север-северо-запад. Адмирал Камимура поле прохождения кормы русской линии сохранял дистанцию около 5000 ярдов до нее. После поворота русских он так-же повернул на 16 румбов, но информировавший меня не знал, какой поворот был совершен, - налево или направо, последовательно или все вдруг.
Начало боя в Корейском проливе (14 августа). Фотография из старого японского альбома
Вскоре концевой «Рюрик» покинул линию и начал описывать циркуляцию. «Нанива» и «Такатихо» сейчас же подошли с юга, и он был оставлен им. Японские броненосные крейсера, преследуя русских, постепенно сблизились с «Россией» и «Громобоем», сократив дистанцию до 3500 ярдов. «Иватэ» был поврежден, и говорили, что не нанес серьезных повреждений. В корме других повреждений получено не было.
Когда казематы правого были выведены из действия, на верхней палубе взорвался снаряд. Причина этого не известна. Снаряды снабжены взрывателями ljuin.
Офицер, который командовал «Рюриком», проинформировал военно-морские власти в Сасебо, что когда он убедился, что рулевой привод не мог быть исправлен, и крейсер не сможет уйти от противника, он приказал открыть кингстоны. Это подтвердили и другие пленные. Японцы же полагают, что корабль был так сильно поврежден ниже ватерлинии, что открытие кингстонов только ускорило его гибель, которая была уже обеспечена артиллерийским огнем.
Донесение от 28 сентября 1904 г. (из книги «RUSSO-JAPANESE WAR. REPORTS FROM NAVAL ATTACHES», издание 2003 г. Переводчик - А. АЛЕКСАНДРОВ)
«Токива» и «Иватэ» теперь присоединились к эскадре адмирала Камимуры, который покидают «Идзумо» и «Адзума»; но по получению сведений 25 сентября, согласно которым Владивостокские броненосные крейсера вышли в море с двумя миноносцами, «Якумо» был послан к Цусиме в качестве подкрепления. О нем и об «Адзуме» японские командиры отзываются очень плохо, особенно о последнем; его энергетическая установка представляется наименее надежной, и его выходы всегда сопровождались многочисленными поломками машин. «Якумо» корабль немецкой постройки, однако другой изготовлен во Франции. Никто не может сказать, почему «Адзума», имея не самое большое количество брони, при нормальных условиях паропроизводительности котлов уменьшает среднюю скорость эскадры до 16 узлов. «Якумо», как считают, уверенно держит 17, а «Идзумо» от 17,5 до 18 узлов, но даже ход последнего нельзя считать чрезмерным для корабля, показавшего на приемо-сдаточных испытаниях 22,4 узла...
«Иватэ» был поражен в передний верхний каземат 6" орудий. Внутренний щит, изготовленный из тонкого металлического листа, был уничтожен. Никакого точного отчета о случившимся не было получено, хотя сообщалось, что русский снаряд проник в каземат, ударил в один из снарядов в кранцах и взорвал его. От этого взрыва сдетонировали все снаряды, снаряженные шимозой, которые находились в кранцах. Нет никакой информации о том, что случилось с орудием, но крыша, основание и стены каземата были разрушены, и, вероятно, расчеты верхнего и нижнего казематов погибли. Чтобы предотвратить повторение подобных катастроф, рекомендовалось, чтобы подобные снаряды в будущем хранились в любом другом месте, только не в кранцах, но никаких изменений на корабле пока еще сделано не было.
Японский броненосный крейсер «Иватэ» в бою 14 августа получил самые тяжелые повреждения
От редакции.
Конечно, относиться к рапортам британских офицеров можно по-разному. Но следует помнить, что они писали донесения не на потребу «читающей публике», а для британских военных специалистов. Любопытным представляется упоминание о способностях японских броненосных крейсеров развивать «большой ход», на что так любят ссылаться отечественные историки. Также интересно объяснение причины больших потерь и повреждений на «Иватэ», упоминаемых во всех описаниях боя. Некоторые наши специалисты на полном серьезе утверждали, что главная причина тяжелых повреждений японского корабля крылась не во внутреннем взрыве, а в старых «тяжелых» снарядах, которыми стреляли 8-дюймовые орудия «Рюрика».
