Уроки боя в Японском море
А.Ю.ЕМЕЛИН

(Гангут №17)

Отдавая должное отечественным военно-морским историкам, довольно подробно описавшим действия Отдельного отряда крейсеров 1-й эскадры Тихого океана («владивостокского отряда») в годы русско-японской войны, нельзя не признать, что вопрос о мерах, принимавшихся командованием и личным составом кораблей для повышения их боеспособности не получил еще достаточно полного освещения в литературе. Между тем исключительно интересно проследить, как моряки использовали кровью добытый опыт войны на море, готовясь к новым боям с японским флотом.

Отряд (его наименование неоднократно менялось) существовал с июня 1903 года по март 1906 года. В его состав входили крейсеры I ранга «Рюрик», «Россия», «Громобой», «Богатырь» и транспорт «Лена».

Под усилением боеспособности кораблей следует понимать комплекс мер по совершенствованию вооружения, повышению непотопляемости, обеспечению защиты от воздействия оружия противника различных частей и механизмов судов, личного состава, а также внедрение новшеств, помогавших в борьбе с противником.

Крейсер I ранга «Громобой»

К 1904 году в русском флоте имелся определенный опыт спешной организации защиты отдельных частей судов от осколков вражеских снарядов. Достаточно вспомнить, что в преддверии возможной войны с Японией в 1895 году на кораблях Тихоокеанской эскадры (в первую очередь на крейсере «Адмирал Нахимов») с помощью якорных цепей, стальных тросов и сетей были прикрыты паропроводы, динамо-машины, элеваторы подачи и другие легко повреждаемые системы, механизмы и устройства. Аналогичные работы проводились также па канонерских лодках накануне штурма фортов Дагу (Таку) в ночь на 4 июня 1900 года в ходе подавления восстания ихэтуаней (боксеров) в Китае.

Знакомство с документами первых месяцев русско-японской войны позволяет сделать вывод, что па крейсерах владивостокского отряда такие меры почти не применялись. Исключение составляло осуществлявшееся во время боевых выходов обтягивание стальными сетями шлюпок и катеров для предотвращения разлета осколков их корпусов при попадании снарядов. Несколько позже были изготовлены надульные парусиновые колпаки, предохранявшие стволы орудий от попадания забортной воды (по опыту первого похода 27 января — 1 февраля 1904 года), да сданы в порт после гибели близ Порт-Артура эскадренного броненосца «Петропавловск» имевшиеся на судах мины заграждения.

Летом 1904 года наиболее дальновидные офицеры, анализируя опыт военных действий артурской эскадры, а также принимая во внимание поступавшие сведения о высокой чувствительности трубок (взрывателей) японских снарядов и большом количестве образующихся при разрыве осколков, начали предлагать первые меры по улучшению защиты кораблей. Так, по инициативе старшего артиллерийского офицера флагманского крейсера «Россия» лейтенанта барона В.Е.Гревеница вокруг одного из 152-мм орудий в батарейной палубе устроили щитовые занавески из стальных сетей и матросских коек. За бортом корабля рядом с этой пушкой прикрепили железную коробку, которая должна была вызывать взрывы неприятельских снарядов до попадания в борт.

Крейсер I ранга «Россия» после боя 1 августа 1904 года

Ситуация решительным образом изменилась после боя 1 августа, когда «Россия», «Громобой» и «Рюрик» были перехвачены четырьмя броненосными крейсерами контр-адмирала Х.Камимуры. На заключительном этапе сражения, после выхода из строя тяжело поврежденного «Рюрика», два русских крейсера противостояли значительно более сильному противнику и получили серьезные повреждения. Впечатление от эффективности японского огня и особенно от массы осколков, поражавших не защищенный броней личный состав, в первую очередь прислугу орудий, оказалось чрезвычайно сильным. Бой с полной ясностью высветил целый спектр проблем: крайнюю неразвитость противоосколочной защиты, недостаточность подкрепления палубы под 152-мм пушками (возникавшая из-за этого при стрельбе на большие дистанции вибрация была признана основной причиной многочисленных поломок подъемных дуг орудийных станков), отсутствие оптических прицелов и дальномеров. Из четырех крейсеров отряда в строю остались лишь два, так как «Рюрик» был затоплен экипажем, а «Богатырь» находился в длительном ремонте после посадки на камни у мыса Брюса 2 мая 1904 года. Порт-артурская эскадра таяла на глазах, а до прихода подкреплений с Балтики было еще далеко.

Сходная рубка адмиральского салона крейсера «Громобой» после боя 1 августа (вверху) и по окончании ремонтных работ

28 августа командующий флотом в Тихом океане вице-адмирал Н.И.Скрыдлов провел совещание флагманов и командиров, на котором обсуждался ряд вопросов повышения живучести крейсеров. Решено было снять часть шлюпбалок, так как они содействовали «увеличению разрывов неприятельских снарядов, которые ... пролетели бы мимо, не причиняя вреда кораблю», демонтировать за ненадобностью громоздкие и тяжелые фор-марсы, подкрепить палубу под 152-мм орудиями, принять меры для защиты от осколков смотровых щелей боевых рубок. Собравшиеся также выслушали сообщение

В.Е.Гревеница о предложенном им способе защиты артиллерии; хотя по этому вопросу никакого официального решения принято не было, на «России» и «Громобое» дополнительная защита из стальных сетей и матросских коек у орудий в батарейных палубах была устроена уже осенью 1904 года.

Начальника отряда крейсеров контр-адмирала К.П.Иессена, признававшего необходимость вышеуказанных мер, более всего беспокоило усиление вооружения оставшихся в строю двух кораблей. В поданном им 7 сентября командующему 1 эскадрой флота в Тихом океане вице-адмиралу В.А.Безобразову рапорте отмечалось, что на этих крейсерах установленные в диаметральной плоскости судна погонные и ретирадные 152-мм орудия не могут вести огонь по траверзу, а потому в бою 1 августа практически не участвовали. Далее было высказано предложение о переносе погонных пушек с батарейной палубы на полубак и о смещении ютовых к носовой части крейсеров, что позволило бы значительно увеличить углы обстрела, повысив число орудий данного калибра в бортовом залпе с семи до девяти. На следующий день В.А.Безобразов рассмотрел рапорт и представил его командующему флотом, добавив, что перестановку пушек на полубак находит неудобной «по случаю совершенно открытого положения прислуги»*. [*РГАВМФ. Ф.650. Оп.1. Д.713. Л.31.] Возражения адмирала заставили командующего флотом создать специальную комиссию из артиллерийских офицеров под председательством командира «Богатыря» капитана 1 ранга А.Ф.Стеммана. На заседании 15 сентября все ее члены единодушно высказались за изменение расположения орудий, после чего Н.И.Скрыдлов также одобрил проект. Интересно, что во время всех этих обсуждений работы на флагманском крейсере уже шли полным ходом.

Поврежденный неприятельским снарядом кормовой флаг крейсера «Громобой»

После перемещения ютовых орудий «России» и «Громобоя» в нос на 1,9 м и 2,75 м соответственно, а также удаления части фальшборта, их углы обстрела составили 290° и 270° (первоначально — 120° и 130°). Для достижения столь замечательных результатов пришлось переставить часть малокалиберной артиллерии. Так на первом из крейсеров 47-мм орудия № 27 и 28 перенесли на места десантных пушек Барановского, лишившихся отныне судовых установок. На втором корабле 75-мм орудия № 23 и 24 подняли на крылья заднего мостика взамен пулеметов № 3 и 4, а 47-мм пушки № 21 и 22 — на места снятых с вооружения 37-мм орудий № 43 и 44.

У размещенных на полубаке погонных пушек углы обстрела составили соответственно 300° и 286° (прежде — 40° и 43°). Их прежнее место заняли 75-мм орудия на вертлюжных установках. На «России» новое расположение 152-мм орудия привело к снятию 47-мм пушек № 29 и 30 и перемещению 75-мм № 31 и 32. На «Громобое» 75-мм орудия № 25 и 26 пришлось переставить на места 47-мм № 29 и 30, подняв последние на нижний передний мостик; на верхнем мостике разместили 47-мм пушки № 27 и 28, сняв пулеметы. Показательно, что конструкция корабля не позволяла вынуть станок погонного орудия из-под полубака, для чего пришлось вырубать палубу.

В феврале—марте 1905 года стены и крыши щитов баковых и ютовых орудий обоих крейсеров удлинили на 1,5 м. Для защиты артиллерийских расчетов от осколков снарядов, разрывающихся на полубаке, при подготовке кораблей к бою между фиш-балками натягивались тросы, к которым подвешивались мешки, туго набитые старой резиной и материей.

Крейсер I ранга «Громобой». Повреждения кормовой части

В конце октября 1904 года по приказанию К.П.Иессена на флагманском корабле наметили места для возможной установки четырех дополнительных 152-мм орудий на батарейной палубе. По мнению артиллерийского офицера «России», одну пару таких пушек можно было побортно установить в кондукторском отделении перед носовой броневой переборкой (на 31—32 шпангоутах), вторую — позади кормовой броневой переборки в помещении беспроволочного телеграфа, а также в штабной и судовой канцеляриях (на 90—91 шп.)*. [*РГАВМФ. Ф.555. Оп.1. Д.44. Л.445.] Ожидалось, что углы обстрела при этом составят не менее 90°. От реализации этого проекта в итоге отказались в связи с разработкой следующего, более легко исполнимого.

Верхняя палуба крейсера «Россия» после установки казематов 152-мм орудий

Для рассмотрения предложений по усилению вооружения крейсеров по приказу вице-адмирала В. А.Безобразова была создана комиссия под председательством К.П.Иессена: В ее состав вошли капитаны 2 ранга А.П.Угрюмов и М.Ф. фон Шульц, лейтенанты барон В.Е.Гревениц, барон И.А.Черкасов, Н.Н.Гобято, а также ряд корабельных инженеров с совещательным голосом. На заседании 19 ноября собравшиеся признали необходимым заменить на верхних палубах крейсеров «Россия» и «Громобой» по шесть 75-мм орудий на такое же число 152-мм, увеличив их число в бортовом залпе каждого корабля до 12 (в бою 1 августа у каждого из этих крейсеров могли действовать по траверзу лишь по семь 152-мм орудий). Конструкция корпусов позволяла осуществить усиление вооружения с минимальными переделками, в частности, незначительное подкрепление палубы требовалось лишь на «России» (на втором корабле дополнительную нагрузку воспринимали броневые казематы расположенных в батарейной палубе 152-мм орудий № 5—10). Для увеличения углов возвышения было рекомендовано ставить станки на 127-мм деревянные подушки.

Крейсер I ранга «Громобой». Дополнительный каземат 152-мм орудия на верхней палубе (вверху) и каземат, прикрытый противоосколочной защитой

Слабыми местами проекта офицеры-артиллеристы признали неудобство подачи боезапаса (она осуществлялась лишь вручную из батарейной палубы сквозь специально прорезанные горловины диаметром 0.5 м) и открытое размещение орудий па верхней палубе. Последнее обстоятельство не могло не пробудить в членах комиссии воспоминаний об огромном количестве осколков, разлетавшихся при разрывах снарядов в дымовых трубах во время боя 1 августа. В итоговом акте рекомендовалось принять меры для зашиты орудийных расчетов.

Командующий флотом вице-адмирал Н.И.Скрыдлов, выразив сомнение в достаточной прочности палуб, приказал для начала установить лишь по два орудия. В течение месяца на «России» смонтировали ближайшую к корме пару новых пушек и 18 декабря в проливе Босфор Восточный с успехом пропели пробную стрельбу. Углы обстрела составили около 115°.

Крейсер «Громобой» после ремонта с усилением вооружения

Одновременно решался вопрос о защите дополнительных орудий. 11 декабря комиссия под председательством командира флагманского крейсера капитана 1 ранга В.А.Лилье пришла к выводу, что прикрытия должны состоять из стальных крыш и боковых траверзов толщиной 12—18 мм. Со стороны диаметральной плоскости корабля предлагалось использовать опускаемые на время боя занавеси из стального троса; от осколков же снарядов, рвущихся о воду при недолетах, должны были защищать лишь орудийные щиты. На «России» сочли возможным крыши над четырьмя шкафутными орудиями продолжить к середине крейсера — до кожухов дымовых труб — и установить по их краям опускаемые во время боя плетеные занавеси из стального троса, прикрыв тем самым подачу боезапаса (несколько позднее аналогичную защиту устроили и на втором крейсере). В итоге каждая пушка окружалась импровизированным казематом, не способным, естественно, противостоять прямому попаданию, но достаточным для защиты прислуги от осколков.

Зимой 1904—1905 годов, когда работы по сооружению прикрытий уже велись, офицеры «Громобоя» доработали проект, заменив обычные орудийные щиты 30-мм башенноподобными, по форме аналогичными уже имеющимся на артустановках этого крейсера. Одновременно приняли решение обшить 18-мм стальными листами сторону батареи, обращенную к середине корабля, а также промежутки между щитами и боковыми траверзами со стороны борта, доведя

таким образом идею полностью закрытого каземата до логического завершения.

Стремление снизить перегрузку привело к уменьшению высоты укрытия с 2,15 м до 2 м. В связи с этим крыши щитов и казематов оказались на одной высоте, и в крышах последних пришлось сделать полукруглые вырезы. На практике обслуживание орудий в невысоких помещениях оказалось настолько неудобным, что позже, стараясь выиграть хоть несколько сантиметров, в них пришлось вырубить деревянную палубу и настелить линолеум*. [*РГАВМФ. Ф.555. Оп.1. Д.49. Л.16—18.]

Сооружение казематов затянулось до весны 1905 года. О том, как оно проходило, дает представление запись из исторического журнала крейсера «Россия» от 1 февраля: «Работы, производящиеся портом, идут очень вяло, отчасти благодаря малому количеству рабочих, отчасти благодаря беспробудному пьянству тех немногих, которые имеются, отчасти благодаря слабому оборудованию Владивостокского порта. Несмотря на то, что к постройке казематов приступили около месяца, до сих пор поставили только боковые стенки у левого каземата, и то не окончательно ...»**. [**Там же. Л. 10.]

По завершении всех указанных работ наименее защищенными остались кормовые 203-мм орудия. Известно, что в бою 1 августа одно из них на «Громобое» уже после седьмого выстрела было выведено из строя единственным удачно попавшим небольшим осколком фугасного снаряда, разорвавшегося в 5 метрах, в коечных сетках. Проблема защиты этих пушек обсуждалась 3—4 февраля 1905 года на заседании специально назначенной комиссии под председательством капитана 2 ранга А.П.Угрюмова. В итоговый акт попала следующая рекомендация: «Для защиты кормовых 8" (203-мм. — А.Е.) орудий на обоих крейсерах поставить поперечные траверзы: один по передней кромке кормового мостика на «Громобое» и по задней кромке кормового же мостика на «России» не менее 11—12 футов (3,35—3,65м.—А.Е.) длиной, 3/4" (18 мм. —А.Е.) толщиной, причем, если найдутся материалы, толщину довести до 2" (50 мм. — А.Е.), на «Громобое» же толщина может быть сделана и больше; вторые траверзы поставить у передней кромки кормовых кнехтов длиною около 12 футов на «России» и 11 футов на «Громобое», высотой в 6 футов (1,83 м. — А.Е.) и той же толщины, что и первые»*. [*РГАВМФ. Ф.650. Оп.1. Д.713. Л.110.] К концу весны эти работы также были выполнены.

Еще до начала войны было хорошо известно, что японцы на средне- и крупнокалиберных орудиях используют оптические прицелы, существенно повышавшие меткость огня, особенно при стрельбе на больших дистанциях. В

1904 году командующий отрядом крейсеров неоднократно настаивал на необходимости установить такие прицелы на вверенных ему судах, однако просьбу его удовлетворили лишь в мае 1905 года. Однако в Главном управлении кораблестроения и снабжений не учли давно осуществленных изменений в артиллерийском вооружении крейсеров и... прислали прицелы только на штатное число орудий.

Другим важным техническим средством, обеспечивающим меткость огня на возросших дистанциях, являлись дальномеры. Места для их установки и способы защиты обсудила 29 ноября 1904 года комиссия под председательством капитана 1 ранга В.А.Лилье. Входившие в нее судовые артиллеристы пришли к выводу, что для получения хорошего обзора дальномерные посты (ДП) целесообразнее всего разместить на возвышенных площадках на полубаке и юте. Поскольку в этих местах личному составу практически не угрожали осколки, летящие сверху, решено было крыш над постами не устраивать.

Кормовой ДП на крейсере «Громобой» установили позади люка кают-компании. Он представлял собой стальную ферму высотой 1,8 м с находящейся на ней площадкой диаметром 2,1 м. Выше помещалось прикрытие из двух цилиндров: наружный имел высоту 1,35 м и толщину 6 мм, а второй, внутренний, диаметром 1,2 м — 0,6 м и 3 мм соответственно. В центре этого

сооружения находился штатив с дальномером Барра и Струда. Носовой ДП разместили впереди фок-мачты на крышке элеватора погреба № 3 и обмотали для защиты от осколков стальным тросом. Примерно так же выглядели посты на «России».

Одним из самых слабых мест отечественного флота в русско-японской войне оказались снаряды. Эта тема заслуживает отдельного серьезного разговора. В рамках данной статьи отметим лишь, что серьезные сомнения в качестве боезапаса у артиллеристов отряда появились только после Цусимского сражения. Опытная стрельба с крейсера «Россия» по старым судовым котлам, коечным сеткам и цистерне показала, что находившиеся на вооружении 152-мм фугасные снаряды с донными двухкапсюльными трубками Бринка и снаряженные 920 г влажного и 45 г сухого пироксилина пробивали легкие преграды насквозь и взрывались лишь при ударе о землю (в данном случае — метрах в 30 за целью, то есть на расстоянии, превышающем ширину корабля). Объяснялось это тем, что трубки Бринка проектировались для бронебойных снарядов, а потому давали слишком большую задержку разрыва. Глубина воронок в мягкой глинистой почве не превышала 40—50 см. Количество осколков было слишком мало, а сами они имели большие размеры.

Японские снаряды аналогичного калибра снабжались чувствительными трубками системы Иуджина и несли в 8,8 раза больше взрывчатого вещества*. [*РГАВМФ. Ф.470. Оп.1. Д. 14. Л. 14 об.] Комментарии, как говорится, излишни.

Одновременно испытывался боезапас, снаряженный бездымным порохом и трубками Барановского. Результат оказался совершенно иным — взрывы происходили в 0,5—1 м за первым препятствием, использовавшийся для опытов старый котел был исковеркан первым же попаданием.

Под давлением главнокомандующего сухопутными и морскими силами, действовавшими против Японии, генерала от инфантерии Н.П.Линевича председатель Морского технического комитета вице-адмирал Ф.В.Дубасов телеграммой от 9 июля 1905 года разрешил переснаряжение боезапаса крейсеров с пироксилина на бездымный порох и переход на трубки Барановского**. [**РГАВМФ. Ф.470. Оп.1. Д. 15. Л. 17 об.]

Следует отметить, что в 1906 году после возвращения «России» и «Громобоя» в Либаву и постановки их на капитальный ремонт боезапас передали для вооружения кораблей Отдельного отряда, назначенного для плавания с гардемаринами, — единственного боеспособного соединения крупных кораблей Балтийского флота. Вскоре переснаряженный боезапас прошел проверку в боевых условиях: 19 июня 1906 года крейсер «Богатырь» выпустил 130 таких снарядов по мятежной Свеаборгской крепости. Изымать их с кораблей начали только после поступления с заводов новых снарядов, снаряженных толом (приняты на вооружение в 1907 году).

Схема установки броневых казематов 152-мм орудий на верхней палубе крейсера «Россия». С чертежа 1906 года (РГАВМФ. Ф.876. Оп.43. Д. 104)

Любопытно отметить, что после того, как артиллерийские офицеры разочаровались в пироксилине, была предпринята попытка получить новое взрывчатое вещество — аммонал. Занялся этим лейтенант с крейсера «Россия» В.П.Пржиленцкий. Мичман князь А.А.Щербатов в историческом журнале корабля отмечал, что «в течение почти месяца в его каюте происходила фабрикация аммоналия, сопровождавшаяся разнообразными химическими процессами и иногда заполнявшая все кормовое отделение весьма неприятными запахами»*. [*РГАВМФ. Ф.870. Оп.1. Д.63281. Л.22 об.]

31 июля 1905 года прошли испытания, не давшие результатов, позволявших сделать ясные выводы о достоинствах и недостатках новой взрывчатки. Сведений о продолжении работ пока обнаружить не удалось. Очевидно, это объясняется тем, что даже в случае успеха рассчитывать на производство во Владивостоке до конца войны достаточного количества аммонала не представлялось возможным.

Другое нестандартное предложение высказал старший артиллерийский офицер «Громобоя» лейтенант барон И.А.Черкасов. Обоснованно считая, что по расположению орудий его корабль недалеко ушел от броненосных фрегатов 70-х годов минувшего века, таких как «Минин» и «Генерал-Адмирал», он не мог смириться с тем, что из четырех 203-мм орудий на один борт могут действовать лишь два, а прямо по корме — вообще ни одного (этому мешали вельботы и их шлюпбалки, а также вероятность оглушения прислуги других пушек). Выход, по мнению И.А.Черкасова, состоял в срезании юта

до уровня батарейной палубы от ахтерштевня до 102-го шпангоута и помещении двух 203-мм орудий в башню, изготовленную по образцу спроектированных для эскадренных броненосцев типа «Андрей Первозванный», но с уменьшением толщины брони до 102 мм. По предварительным расчетам, угол обстрела должен был составить не менее 280°, а перегрузка ограничивалась пятьюдесятью тоннами*. [*РГАВМФ. Ф.815. Оп.1. Д.79. Л.36—39.] Сведений о рассмотрении проекта по окончании войны обнаружить не удалось.

Завершая разговор об артиллерии, нельзя не упомянуть об эволюции правил стрельбы. Известно, что уже в сражении в Желтом море 28 июля 1904 года часть японских броненосцев вела огонь из 152-мм орудий залпами. В Цусимском сражении этот способ получил еще большее распространение. Не могли не обратить на него внимания и русские артиллеристы.

Первым этот метод предложил за несколько лет до интересующего нас периода итальянец, капитан 2 ранга Ронка (Ronca). Разработанную им инструкцию перевели на русский язык, но до практической ее проверки в отечественном флоте дело не дошло. В 1903 году японский военно-морской агент (атташе) в России капитан-лейтенант Като привез один экземпляр перевода из Петербурга на родину. После проведенных в том же году опытных стрельб на эскадренном броненосце «Асахи» новый метод постепенно внедрили и на других кораблях японского флота**. [**О стрельбе и управлении огнем в японском флоте. СПб., 1906. С. 1.]

Весной 1905 года во владивостокском отряде крейсеров были приняты для руководства «Правила организации артиллерийской службы на судах 2-ой эскадры флота Тихого океана» с единственным изменением: пристрелку предлагалось вести не одиночными выстрелами, а залпами. Это диктовалось тем, что на возросших дистанциях морского боя падение группы снарядов наблюдалось значительно лучше. На «России» и «Громобое» пристрелка производилась из вновь установленных шкафутных орудий, а также ютовой или погонной пушки — в зависимости от положения противника*. [*РГАВМФ. Ф.555, Оп.1. Д.49. Л.45 об.] Впервые новый метод был опробован 11 августа 1905 года при практической стрельбе по острову Циволько и в сочетании с применением оптических прицелов и дальномеров дал прекрасные результаты**. [**РГАВМФ. Ф.523. Оп.1. Д.75. Л.37 об.]

Крейсер «Громобой». Проект установки кормовой 203-мм двухорудийной башни (РГАВМФ. Ф.815. Оп.1. Д.79. Л. 102. Публикуется впервые)

Известно, что на крейсерах отряда с начала войны весьма активно и удачно использовались радиостанции системы А.С.Попова***. [***См., например: ПарталаМ.А. Радиоэлектронная борьба на русском флоте в русско-японскую войну 1904—1905 гг. // Российский флот на Тихом океане: История и современность. Материалы Тихоокеанской конференции, посвященной 300-летию Российского флота. Вып. 2. Международные отношения на Дальнем Востоке. Флот в военных конфликтах и войнах. Владивосток, 1996. С.52—53.] Работали они достаточно надежно, но обеспечивали уверенную связь лишь на дальностях 15—17 миль. В феврале—марте 1905 года в дополнение к ним установили присланные из Европейской России радиостанции фирмы «Телефункен». Новинку опробовали во время похода к Цугарскому проливу 24—28 апреля. «Россия» и «Громобой» на значительной части пути соблюдали радиомолчание, периодически принимая условные сигналы с мошной береговой станции во Владивостоке. Наибольшая дальность приема для первого корабля составила 72, а для второго — 313 миль*. [*РГАВМФ. Ф.523. Оп. 1. Д.5. Л. 168 об.] При установке радиостанций большое внимание уделялось их взрывопожаробезопасности. Так, на «России» ее поместили в машинном каземате у кормового броневого траверза.

В упомянутом выше последнем во время войны дальнем походе крейсеров был впервые в русском флоте в боевой обстановке испытан привязной аэростат, поднимавшийся с флагманского корабля**. [**Подробнее см.: Дружинин Ю.О., Емелин А.Ю. Воздухоплавательный крейсер «Русь». М., 1997. С.56.] Летом того же года планировалось использовать воздушные шары для наблюдений при учебной высадке десанта и артиллерийских стрельбах, однако погодные условия и несовершенство средств связи не позволили добиться каких-либо результатов.

Личный состав Отдельного отряда крейсеров, стремясь повысить боеспособность кораблей, использовал не только свой боевой опыт, но и сведения о боях артурской эскадры. Так, например, анализируя повреждения эскадренного броненосца «Цесаревич», полученные в сражении 28 июля 1904 года, офицеры «России» пришли к выводу о необходимости устроить во внутренних помещениях крейсера импровизированный центральный пост. На жилой палубе, позади машинного каземата, установили штурвал, компас и переговорные трубы, связывавшие пост с верхней палубой и машинными отделениями.

Крейсер «Россия». Перекраска в белый цвет перед возвращением на Балтику

Боевые действия продемонстрировали высокую уязвимость прожекторов. В ходе артиллерийских боев практически все они выходили из строя, что затрудняло отражение минных атак неприятеля в ночь после сражения. В 1905 году на «России» было принято решение днем при угрозе встречи с противником спускать прожекторы в люк средней машины под защиту броневой палубы. Одновременно, на случай выхода прожекторов из строя, на крейсеры были приняты полученные от военного ведомства осветительные ракеты и станки для их пуска.

Важным средством защиты является правильная маскировочная окраска кораблей. К июлю 1905 года и в этой области удалось добиться хороших результатов. Нужный оттенок получали смешиванием светло-шаровой и зеленой красок*. [*РГАВМФ. Ф.870. Оп.1. Д.63281. Л.27.]

Перемены почти не коснулись третьего корабля отряда — крейсера «Богатырь». Отчасти это объясняется длительным и сложным его ремонтом после навигационной аварии, отчасти — конструктивными особенностями. Однако и на этом корабле провели некоторые работы, в частности, заменили более прочными дуги подъемных механизмов станков, над четырьмя открыто стоящими на верхней палубе 152-мм орудиями сделали стальные 10-мм крыши, заменили боезапас, сняли с вооружения по две 63,5-мм десантные пушки Барановского и 37-мм Гочкиса.

Нельзя не сказать несколько слов и о крейсере II ранга «Алмаз». Этот корабль оказался единственной крупной единицей эскадры вице-адмирала З.П. Рожественского, прорвавшейся во Владивосток. После исправления незначительных повреждений «Алмаз» был включен в состав Отряда судов охраны вод Уссурийского края. В связи с тем, что корабль строился в первую очередь в качестве яхты (или, скорее, комфортабельного штабного корабля для мирного времени), его боевая ценность оказалась незначительной.

К моменту заключения мирного договора артиллерия крейсера претерпела кардинальные изменения: из имевшихся на вооружении 12 орудий на своих местах остались только две 47-миллиметровки в кормовой части. Остальные пушки того же калибра заменили на 75-мм. Носовые 75-мм орудия немного переставили, кормовые поменяли на 120-мм. Дополнительное 120-мм орудие заняло место на полубаке. После выполнения всех необходимых работ в погребах боезапас составил 218 снарядов на одно 120-мм и 150 — на 75-мм орудие. Кроме того, к большому неудовольствию офицеров корабль временно переоборудовали в минный заградитель. В августе «Алмаз» перекрасили под цвет французских военных кораблей.

Подводя итог, отметим, что все перечисленные меры серьезно увеличили боеспособность крейсеров, базировавшихся на Владивосток. При этом опыт войны был учтен в максимально возможной степени, что выгоднейшим образом отличало Отдельный отряд от эскадры З.П.Рожественского. К моменту подписания мирного договора корабли имели хорошо подготовленный личный состав. Испытать нововведения в бою не представилось случая, но офицеры надеялись, что после возвращения на Балтику их отряд станет ядром возрождающегося после катастрофического поражения русского флота. Действительность оказалась прозаичнее: в связи с сильной изношенностью механизмов «Россия» и «Громобой» были поставлены на капитальный ремонт, их экипажи расформировали (другим мотивом такого решения, вероятно, стало стремление командования не допустить назревавший в командах мятеж). В ходе ремонта дополнительно установленные во Владивостоке орудия оставили на своих местах, однако на более высоком техническом уровне были выполнены устройства подачи снарядов и оборудованы казематы, что позволило расстаться с громоздкими плетеными занавесями и коечной «защитой». В таком обновленном виде крейсеры несли службу вплоть до частичного перевооружения в конце 1915 года.

Изменение состава вооружения кораблей владивостокского отряда крейсеров (1904—1905 годы)*