А. Д.
Двадцать пять лет на исходе со времени тяжких испытаний, выпавших на долю России в связи с Японской войной. Вспоминая об этих событиях, нельзя не вспомнить и о людях, принявших в ни непосредственное участие. Целя плеяда крупных государственных, военных и морских деятелей так или иначе отмечена на страницах истории; но были, кроме того, лица, о которых пока ничего не сказано и которые свое знание, опыт и силы отдали русскому делу; и заслуга их перед родиной -- немалая.
Среди этих последних выделяется личность М. А. Гинсбурга, и достойна внимания биография этого незаурядного человека.
Часто приходилось читать биографические очерки о заморских миллионерах, поражающие совершенно сказочной обстановкой. Обычно, юношей, с грошами в кармане, такое лицо начинает свою самостоятельную жизнь и благодаря своему природному уму, выдающейся выдержке, энергии и умению пользоваться обстоятельствами, претерпев подчас самые невероятные случайности, постепенно создает себе независимое положение; в конце концов достигает богатства, известности и становится крупным деятелем в жизни своей страны. По большей части такие типы людей принадлежат американской нации; случается иногда слышать и о других странах; о русских же людях такой складки было слышно очень мало.
М. А. Гинсбург в этом отношении составляет редкое исключение. Помимо того, что самые условия его жизни с юных лет были совершенно исключительного характера, его деятельность впоследствии вышла за пределы его специальности и за целый ряд лет была тесно связана с важными событиями, происходившими в России. Среди данных о нем имеются, как видно будет дальше, факты, представляющие историческую ценность.
Моисей Акимович Гинсбург родился в 1851 году в местечке Радзивилове, Волынсокй губернии, в бедной еврейской семье.
Уже с 11-летнего возраста он зарабатывал в местной таможне писанием ярлыков по двадцать копеек в день, которые и передавал своей матери. Подрастая, он начал понимать, что эта помощь является далеко недостаточной и потому просил их отпустить его в Одессу, где он рассчитывал найти более прибыльное занятие.
Прибыв в 1866 году в Одессу, пятнадцатилетний, к тому времени, Гинсбург не нашел и там достаточного заработка и решил попытать счастья за океаном. Тайно добирается он в Германии до Гамбурга и ухитряется даже скопить к этому времени необходимое на переезд в Англию, где он постепенно «сколачивает» себе сумму в пять фунтов.
Работал Гинсбург во время плавания из Англии в Америку только за стол. Работа была несложная, но каторжная: на протяжении 46 суток, отделявших порт отправления (Ливерпуль) от порта прибытия (Нью-Йорк), надо было выкачивать ручной помпой воду из трюма деревянного парусника.
В Нью-Йорке сородичи Гинсбурга хотя и отнеслись к нему дружелюбно, но существенной помощи не оказали и потому он скоро понял, что Америка не явится ему, как он ожидал, обетованной землей и что ему придется искать подходящих его мечтам условий где-то еще дальше от родного места. Но где именно?
В то время в Америке носились слухи, что в Китае можно найти выгодное дело, и девятнадцатилетний Гинсбург, не колеблясь, зашагал по направлению к Сан-Франциско; зашагал потому, что на иной способ передвижения у него не было денег.
В Сан-Франциско один из его единоверцев дал ему в долг один доллар. Этот доллар послужил ему основным капиталом для начала торговли вразнос, которая дала ему возможность через несколько дней погасить свой долг, а через три года на скопленные 90 долларов купить себе билет 3 класса за 85 долларов на пароход, отбывавший к берегам Китая. По пути туда пароход зашел в Японию, в Иокогаму. Эта страна Гинсбургу понравилась, и он решил тут поселиться. От всех сбережений, сделанных им в Сан-Франциско, у него осталось только пять долларов; но при знании русского и немецкого языков, которыми он владел с детства, а также, английского, которому он научился за пятилетнее пребывание в Америке, ему нетрудно было наняться (в 1875 году) в иностранный магазин корабельных припасов в Иокогаме.
В этом магазине он прослужил полтора года, в продолжение которых скопил 250 иен; но что гораздо важнее, сумел приобрести доверие среди местного населения. С этими деньгами и заручившись у местных коммерсантов кредитом, М. А. Гинсбург решил завести свое дело.
Покинув работу в магазине, в 1877 году он уже выступил с предложением поставки снабжения на находившийся в то время в одном из японских портов русский клипер «Гайдамак».
Благодаря своим умеренным ценам он оставил конкурентов за флагом и в первую же поставку произвел настолько хорошо, что был рекомендован на другие суда отряда, и вскоре затем стал признанным поставщиком русского тихоокеанского флота.
За этот период М. А. Гинсбург основательно ознакомился со всеми потребностями кораблей и, благодаря постоянному общению с ними, сблизился с флотом, живя его интересами.
Запасы его росли и могли был удовлетворить потребности не только русского флота, но и других, нуждавшихся в них; но когда случалось, что какое-нибудь иностранное командование обращалось к нему с предложением об отпуске, Гинсбург не без гордости отвечал, что все его склады находятся в распоряжении адмирала, командующего Русской эскадрой, и что поэтому он сочтет себя вправе произвести такой отпуск только в том случае, если получит приказание своего адмирала. И такой ответ был не только красивым жестом. В Тихом океане составы и взаимоотношения военных флотов разных наций являлись показателем вожделенных взоров Европы и Америки на Дальний Восток, где потому всегда можно было ожидать столкновений между находящимися там их вооруженными силами. Моисей Акимович Гинсбург это понимал и поэтому отдавал все силы, служа только своему флоту. Такие некоммерческие действия М. А. были правильны и своевременны.
С 1880 года наступает ряд осложнений на Востоке. В этом году, вследствие натянутых отношений между Россией и Китаем, в водах Тихого океана сосредотачивается более сильная эскадра Адмирала Лисовского. М. А. Гинсбург снабжает и эту эскадру, заслуживая благодарность как адмирала, так и командиров судов. Потом он поставляет уголь и другие материалы на эскадру адмирала Кроуна, бывшую в Тихом океане в 1885 году, когда предполагался разрыв между Россией и Англией.
В 1894 году, для понуждения японцев покинуть Порт-Артур, взятый ими у китайцев, в Чифу в виде угрозы находилась эскадра из 18 вымпелов под флагом адмирала С. П. Тыртова.
М. А. Гинсбург, находясь там все время на пароходе Добровольного флота «Хабаровск», по распоряжению командующего эскадрой, снабжал ее углем и всеми необходимыми материалами, справляясь, к общему удовлетворению, с этой уже более сложной задачей.
Затем Моисей Акимович продолжал так же добросовестно служить флоту; но начиная с 1898 года, когда русская эскадра заняла Порт-Артур, его полезная деятельность становится более широкой. Адмирал Дубасов, командовавший в то время эскадрой в Тихом океане, поручает М. А. Гинсбургу устройство в Порт-Артуре для нужд эскадры материальных складов, послуживших впоследствии для образования экипажеских магазинов военного флота.
Вскоре начал прибывать гарнизон крепости, который также пользовался услугами складов Гинсбурга. До окончательной организации военного округа в Порт-Артуре Гинсбургу все еще приходилось отправлять снабжение эскадре по месте ее назначения. Так, во время так называемого боксерского восстания в Китае, в 1900 году, когда наша эскадра под, флагом адмирала Гильтебрандта стояла в составе союзного флота в Печилийском заливе на высоте китайских фортов, М. А. прибыл туда на своем пароходе с запасами. В ночь на 4 июня, накануне, произошел бой между канонерскими лодками, стоявшими в реке Пейхо и фортами Таку, запиравшими вход в нее.
На следующее утро, как только прилив позволил, адмирал Гильтебрандт послал офицера в реку Пейхо с приказанием привести оттуда возможно большее количество плавучих средств для высадки сухопутных сил. Вернувшись на эскадру, посланный доложил, что единственный бывший на плаву буксирный пароход им выведен через бар реки; для завладения же остальными плавучими средствами, необходимо некоторое число людей, которых канонерские лодки уделить из своих составов не могут вследствие большого числа убитых и раненых на них. Тогда адмирал предложил младшему флагману адмиралу Веселаго перенести свой флаг на отряд лодок, отдав вместе с тем приказ о пополнении на них убыли.
М. А. Гинсбург вызвался сопровождать адмирала Веселаго. В реке он своим знанием нравов и обычаев китайцев, с помощью данных в его распоряжение людей, быстро привел указанные плавучие средства в пригодное состояние и тем содействовал успеху военной операции своза сухопутных войск на берег с кораблей, стоявших в нескольких милях от него.
Вскоре после подавления боксерского восстания, по представлению Министерства Гинсбург был награжден званием Коммерции Советника.
Отношения нашего правительства на Дальнем Востоке с Японией за это время становились все более и более натянутыми, и начали носиться слухи о надвигающейся войне между Россией и Японией. Однако, одни попросту не верили в возможность столкновения этих двух стран, другие не придавали этим слухам особого значения, полагая, что все уладится; но М. А. Гинсбург, имея точные сведения из японских источников о настроении в Японии, был из числа немногих, определенно предвидевших скорое наступление военных действий.
Он доложил кому следует об имевшихся у него по этому поводу сведениях и узнав, что властьимущие не разделяют его опасений, начал на свой страх и риск заполнять свои магазины и склады запасами материалов, провизии, медикаментами и перевязочными средствами. Для успешности этой операции ему приходилось фрахтовать пароходы. На одном из этих пароходов, еще не разгруженном, М. А. Гинсбург 26 января отправил в Шанхай семьи служащих. И это было своевременно: через шесть часов японскими миноносцами была произведена атака на стоявшую на внешнем рейде нашу эскадру.
На следующий день М. А. содействовал отъезду из Порт-Артура многих семей, снабжая их за свой счет железнодорожными билетами и деньгами на дорогу до Европейской России. К началу войны в Порт-Артуре было достаточно запасов, по крайней мере, на первое время; не доставало только продовольственного скота, пригон которого был затруднен. Адмирал Алексеев поручил М. А. Гинсбургу заготовить для крепости живность, и надо отметить, что он даже не поднял вопроса о том, когда ему будет уплачено за эту поставку, а ведь он был купец и вел коммерческое дело!
В феврале прибыл в Порт-Артур Адмирал Макаров, и к М. А. Гинсбургу он отнесся с большим вниманием. Имея в виду намечавшееся отправление эскадры Адмирала Рожественского, С. О. Макаров предложил М. А. отправиться в Петербург, считая, что опыт М. А. может быть полезен в связи с отправлением эскадры.
27 марта, перед отъездом М. А. в Петербург, адм. Макаров, прощаясь, дал ему письмо к морскому министру адм. Авелану, в котором указывал цель поездки М. А. в столицу. Но нужды в этом письме не было. При одном из очередных докладов о состоянии работ по снаряжению в плавание эскадры Рожественского, морской министр адм. Авелан доложил Государю, что Морское Министерство встречает затруднения в организации снабжения эскадры во время предстоящего ей долгого перехода из Балтийского моря в Тихий океан, на что Государь заметил: «У вас есть Гинсбург».
Он был призван в Морское Министерство, где ему было предложено представить ведомости материалов, которые он берется доставлять по пути следования эскадры; М. А. Гинсбург, зная, как уже упоминалось, до мелочей нужды военных судов, без промедления представил свои соображения в Министерство и ему был выдан аванс в размере десяти миллионов рублей.
Справедливость требует отметить, что успех беспримерного в истории флотов похода 48 вымпелов, составлявших эскадру Рожественского, в значительной мере обязан своевременно и добросовестно выполнявшимся поставкам Гинсбурга. За снабжение 2-й Тихоокеанской эскадры Моисей Акимович Гинсбург был Высочайше награжден орденом Святого Владимира 4-й степени и чином действительного статского советника.
Печальное известие о падении Порт-Артура и уничтожение там уцелевших судов 1-й эскадры достигло Петербурга до перехода эскадрой Рожественского Индийского океана. Создавшаяся обстановка породила у многих сомнение в целесообразности дальнейшего преследования эскадрою Рожественского поставленной цели, вследствие чего явились разные предложения относительно ее использования. Одним из них было: довести эскадру до одной из бухт Индо-Китая, откуда она могла бы держать Японию в блокаде. М. А. Гинсбург разделял это мнение и вызвался организовать снабжение там эскадры всем ей необходимым, невзирая на то, что выполнение этой сложной операции и в менее отдаленных от Европы местах наталкивалось на затруднения, создаваемые нашими, так сказать, официальными доброжелателями; так, например, на пароходе-холодильнике, на котором было отправлено большое количество замороженного мяса, умышленно были испорчены рефрижераторные машины, и все мясо прибыло на эскадру в совершенно непригодном для употребления виде.
Затем пароход, нагруженный материалами, стал у Мадагаскара на мель настолько прочно, что М. А. Гинсбургу пришлось отправить туда другой пароход, который перегрузил к себе эти материалы; или — при погрузке угля в открытом море у восточных берегов Африки капитаны пароходов чинили препятствия к отпуску угля, хотя и не значившегося у них по документам, но фактически бывшего в наличии на угольщиках.
Проект блокады Японии, как известно, не был осуществлен и эскадра Адмирала Рожественского была направлена к Цусимскому проливу, где и погибла в бою, предвозвестив своею гибелью печальный для нас исход войны с Японией.
Следовавшие за эскадрой и дошедшие до Индо-Китая пароходы с углем и прочими запасами были по требованию Морского Министерства отправлены из Сайгона в Кронштадт без захода в какой-либо промежуточный порт. Это распоряжение было вызвано желанием Министерства проверить наличие грузов на этих пароходах, так как возникало сомнение, мог ли в действительности Гинсбург в такой короткий срок (три недели) погрузить столь огромное количество запасов, требовавшееся для эскадры.
Для поверки этого срока был даже вызван эксперт-англичанин, который, ознакомившись с обстоятельствами дела, высказал мнение, что погрузка в такой короткий срок могла быть произведена при условии, что оплачивалась она по очень большой цене. Поверка же самого наличия грузов на пароходах, по прибытии их в Кронштадт, показала, что товаров на них находилось на сумму около трех миллионов рублей более, чем значилось в уже представленных Гинсбургом счетах.
Шло время. Наступила Великая война, и М. А. Гинсбург устраивает в принадлежащем ему доме на Петербургской стороне (Уральская улица, 17) морской лазарет и убежище для жен и детей матросов, ушедших на войну.
В 1915 году Моисей Акимович отправляется из Петрограда через Архангельск в Америку, имея поручение от трех министерств: Военному Министерству нужны были ружья, Морскому — стальной трос, а Министерству Финансов — конечно, деньги. Возлагались эти миссии на испытанного своей преданностью Родине еврея, по всей вероятности, не без умысла.
В Нью-Йорке представитель нашего Военного Ведомства отнесся к появлению М. А. Гинсбурга весьма сдержанно, не желая, видимо, посредника в делах, отнесенных к кругу его обязанностей.
Трос для флота М. А. купил и отправил в Россию, а относительно займа для России вступил, при содействии известного поборника еврейства L. Marshall'a, в переговоры с группой американских финансистов. Представитель этой группы банкир J. Schiff выразил готовность на предоставление займа в двести мил. долл. из 6%, причем, ответил, что заем этот может быть впоследствии значительно увеличен; но для заключения займа ставилось предварительное и непременное условие дарования евреям в России прав наравне с прочими ее гражданами.
Результаты своих переговоров о займе, с упоминанием поставленного условия, М. А. передал Правительству через адмирала Григоровича, но никакого ответа на сообщение он не получил. М. А. понял это в смысле молчаливого отклонения условий займа и был очень огорчен тем, что удачно начатым им переговорам не суждено было получить дальнейшего развития.
Умудренный жизненной школой, которую ему пришлось проходить во многих странах под руководством людей разнообразных наций, М. А. никогда не был сторонником «штурма власти» и теперь оплакивает царскую Россию и ее последнего Монарха, так зверски и безвинно убитого со всею Его Семьей.
Воспоминание об этом убийстве вызывает возмущение в душе М. А., не только как монархиста, каковым он постоянно был и остается по своим убеждениям, но как вообще человека необычайно доброго. Ему всегда было больно видеть страдания людей и слышать об их нужде и, обладая весьма крупным состоянием, он не жалел его для улучшения положения окружающих и для оказания помощи нуждающимся. Для этой цели, а также, из чувства патриотизма, он свои средства, не находящиеся в обороте, держал в России и во время войны, и даже в начале революции, хотя, имея по роду своей деятельности текущие счета во многих иностранных банках, ему не представляло труда перевести их в сохранное место.
Большевистский переворот лишил М. А. около 95% его состояния. Осталось только находившееся на текущих счетах за границей. Ликвидировав эти остатки, М. А. продолжает оказывать из них и сейчас помощь нуждающимся, причем, часто вспоминает о своем былом богатстве. Вспоминает о потере его с сокрушением, но сокрушается не по причине ущерба, нанесенного ему, как и многим, большевиками, а потому, что утрата им почти всего его состояния лишает его теперь возможности приходить на помощь нуждающимся соотечественникам и притом в размерах, подсказываемых его сердобольностью.
Помимо пользующихся его особым вниманием чинов русского флота, с которыми он связан полувековыми воспоминаниями. М. А. продолжает оказывать посильную помощь и другим лицам, прибегающим к нему за ней, причем не делает различия ни в положении, ни в религии и, будучи правоверным евреем, руководствуется словами: «несть эллин, ниже иудей».